Грань человечности - Уленгов Юрий - Страница 7

«Я все знаю» – снова зазвучал голос жены, такой знакомый, будто в последний раз он слышал его не шесть лет назад, а всего лишь несколько часов. «Не для того ты жить остался, чтобы в глухой тайге от пули загнуться. Собирайся и уходи утром. Не медли, а то поздно будет».

Наклонилась к нему, нежно поцеловала в щеку, и ушла. И тут же он проснулся. Ощущение ирреальности происходящего не покидало его. Такое впечатление, что он и не спал вовсе, будто не сон это был, и действительно приходила к нему Аня. Чтобы предупредить и уберечь. Но ведь такого не может быть! Или может? Может, его собственное подсознание подсказывает ему таким образом, что нужно уходить? Ведь практически звериное чутье, обострившееся до предела за годы одиночества, еще ни разу не подводило его! Может, неспроста глухая тоска раздирает душу на части с того момента, как проснулся?

Захар затянулся в последний раз, и швырнул окурок в ведро возле ступеней. Смерть от пули. Гм. Неужто добрался до своих солдатик-то? И что, мстить теперь придут? Вполне возможно. В принципе, Захару все равно, можно и остаться, подождать, повоевать малость. Какое-никакое – а развлечение все ж. Смерти Захар действительно не боялся, он и жил-то теперь исключительно по инерции. Но этот сон… А, была не была!

Захар смачно плюнул в снег, и пошел в дом. Собираться. Пересек сени, зашел в гараж. Потянул с верстака рюкзак, повернулся выходить. Взгляд зацепился за стоящий в углу автомат Калашникова. Захар взял оружие в руки, нежно провел рукой по вороненому стволу и улыбнулся. Да, не спиртом единым…

Когда Захар вошел в лес, уже порядком стемнело. Крики солдатиков, ищущих своего непутевого друга, переместились дальше от заимки. Его они, видимо, не услышали. Может, ну их? Нет, вон орут как, настырные! Еще яму найдут, тогда точно покоя не будет. Стараясь ступать потише, Захар лешим крался среди деревьев, ориентируясь на звук. Несмотря на внушительные рост и вес, лесник передвигался практически бесшумно. Вот он остановился, и, наклонив голову набок, стал прислушиваться. Постоял так минуту-другую, и, удовлетворенно кивнув самому себе, снова двинулся вперед, немного изменив направление движения. Чем ближе подходил он к месту, которое для себя отметил, как подозрительное, тем больше он походил на гигантского хищника, вышедшего на охоту. Впрочем, так оно и было, разве что оружием служили не зубы и когти. И вот уже можно различить голоса. Захар опустился на корточки, и, на четвереньках, нырнул под раскидистую ель, могучие лапы которой надежно укрыли его от посторонних взглядов. Чуть слышно раздвинув ветки, он выглянул, и с трудом сдержал ругательство. Ну, точно! Вот, как в воду глядел!

Солдатов было двое, и они стояли на краю ямы. Снегопад, так резко начавшийся было час назад, так же внезапно прекратился, и снег не мог скрыть следов его недавнего посещения захоронения.

Солдаты негромко переговаривались. И если первый был как брат-близнец похож на того неудачника, труп которого Захар не так давно сбросил в яму, то второй… Его непохожесть на остальных, виденных Захаром в здешних местах, прямо-таки бросалась в глаза.

Во-первых – рост. Боец был одного роста с Захаром, а это значило, что два метра в нем точно есть. Во-вторых – обмундирование. В отличие от обычного зимнего «хэбэ», в которое были одеты все умерщвленные Захаром солдаты, на нем был одет превосходный зимний камуфляж, идеально подогнанный по фигуре. Захар такого не застал, но, кажется, именно его называют заграничным словечком «адаптивный». Бело-серых тонов разгрузочный жилет, почти сливающийся с курткой, ботинки с высоким берцем такой же расцветки. На голове, вместо привычной «ушанки» – камуфлированная шапочка. Бывший врач был готов поспорить, что, случись необходимость, странный боец одним движением превратит ее в маску с прорезями для глаз. Но не это главное. Главным же отличием от всех бойцов, виденных Захаром, в округе ранее было то, что этот был вооружен. Да-да! Как бы ни парадоксально это звучало, ни у одного из солдат, «делившихся» с бывшим хирургом своим имуществом не было оружия! Даже ножа, и того не было! Захар много размышлял в свое время над этим фактом, но так ни к чему и не пришел, приняв это, как данность. У этого же через плечо висел автомат, и не допотопное «весло», а что-то из более поздних моделей. И это делало солдата в разы опаснее. Именно поэтому он умер первым.

Захар, стараясь даже не дышать, просунул ствол ТОЗа меж заснеженных ветвей, и в тот момент, когда боец открыл рот, собираясь что-то сказать своему подчиненному (именно подчиненному, в этом Захар не сомневался ни секунды), лесник нажал на спусковой крючок.

В царившей тишине звук выстрела прозвучал, подобно грому. Заряд дроби, выпущенный с расстояния в пару метров, практически начисто снес бойцу голову. Фонтан темной крови из разорванных артерий взметнулся вверх, заливая все вокруг. Второй солдат, лицо которого вмиг покрыли алые капли, только беззвучно раскрыл рот. Не давая ему времени на отчаянный вопль, который уже готова была исторгнуть глотка перепуганного рядового, вторым выстрелом Захар разворотил ему грудь. Кинетический импульс, приданный телу зарядом дроби, швырнул его в яму.

На все про все ушла пара секунд. С треском проломившись сквозь ветки, Захар выскочил из своего убежища, и успел схватить начавшее клониться тело странного бойца за буксировочную петлю на разгрузке. Ему совсем не улыбалось лезть за трофеями в яму. Схватил – и замер. Потому что бойцов было не двое. Их было трое, и один из них сейчас перепуганными глазами глядел на Захара, высунувшись из кустов. Это был такой же рядовой, как тот, который в агонии дрыгал ногами на дне ямы. Круглые, вытаращенные глаза, без малейшего проблеска мысли, замызганная «хэбуха», и длинная нить тягучей слюны, прилипшая к подбородку. Видимо, узрев на дне ямы своих сослуживцев в столь непотребном виде, солдатик решил как можно скорее избавиться от содержимого своего желудка. А так как воспитание, привитое ему в детстве, не позволяло ему блевать в присутствии старшего по званию, он нырнул в кусты, что, в конечном итоге и спасло ему жизнь. Теперь же он пялил на Захара испуганные буркала, и, отходя от шока, понемногу пятился назад. Через секунду, видимо, окончательно придя в себя, рядовой резко развернулся, и, что было сил, припустил вглубь темного леса, петляя, как заяц. Захар растерянно переводил взгляд со спины рядового, на разряженную двустволку, из стволов которой до сих пор курился легкий дымок, и опять на спину бойца. Спустя несколько ударов сердца, тот окончательно растворился в сгущающейся темноте, и Захар смачно выругался. Если бы он сработал чисто, то, возможно, эту троицу никто и не стал бы искать, а если даже и искали бы – не факт, что наткнулись бы на заимку. И даже если бы наткнулись бы – поди докажи, что нелюдимый лесник в драном тулупе как-то причастен к исчезновению трех солдат, один из которых – ну чисто с экрана телевизора сошел. А теперь… Теперь они пойдут целенаправленно, и чем все это закончится достаточно очевидно для того, чтобы строить какие-то иллюзии на этот счет. Захар еще раз выматерился, пихнул обезглавленное тело в снег, и уселся рядом. Через минуту он уже вовсю дымил самокруткой, а тяжелые складки на его лбу говорили о том, что мозг занят нешуточным мыслительным процессом.

Когда-то это место было запасным командным пунктом. Когда армию в очередной раз реформировали, и все ЗКП были исключены из структуры боевого управления РВСН, этот ЗКП также был снят с боевого дежурства. По официальной информации его не существовало, но в закрытых документах появился некий «Объект 847», являющийся, по номенклатуре малым хранилищем Росрезерва. Ну а если у кого было желание копнуть глубже, и имелся соответствующий допуск, те могли узнать, что и это не основное назначение бывшего командного пункта. «Объект 847» также был испытательным полигоном для обкатки альтернативных источников энергии. Правда, обслуживающий персонал, слыша такое громкое название, только морщился и фыркал.