Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 45

— Ты обязан мне помочь! Ты должен…

— Слушай, умолкни и не капай мне на мозги, хорошо? Я как раз думаю, чем и как я в состоянии тебе помочь. А пока сиди на бережке и радуйся, что не сдох.

— Я есть хочу. И мне надо переодеться. Отвёл меня в лагерь, или что у тебя там.

У всех самая разная реакция на момент, когда до мозга наконец-то доходит мысль — ещё чуть-чуть, и помер бы, но ура, живой. Нередко «срывает тормоза», из глубины души прорываются слова, мысли и поступки, которые в обычное время человек тщательно старается не выпускать наружу. Так что к поведению Николая отнёсся Михаил снисходительно. Хотя про себя и отметил, что высокомерная спесь и абсолютный эгоизм как та самая реакция на стресс очень показательны. Но и спускать хамство с рук он не собирался.

— Замер и умолкни. Я тебе ничего не должен. Вот вытащить из болота — да, был обязан. Даже такое гуано, как ты. Оказывается, некоторые вещи всё-таки тонут. А вот дальше я тебе ничем не обязан. Вылавливай свой рюкзак или чего там — и проваливай на все четыре стороны. Или замер — и дай подумать, чем я могу всё-таки помочь. Сразу предупреждаю: в лагерь я тебя не поведу.

Николай, похоже, на слова Михаила не обратил внимания. Всё тем же высокомерным тоном он продолжил:

— Да, у тебя же, как там? Стихия Воды? Быстро создал мне душ, мне надо грязь смыть. Одежду потом я, так и быть, просушу сам, своим огнём. А в лагере мне свежее дашь.

Михаил от такого поведения с трудом подобрал упавшую челюсть, аж прорезался не просто кусок прошлой жизни, а реакции из школьной молодости времён девяностых:

— Охренел? Ты за базаром-то следи, совсем берега попутал? Я даже в Москве тебе за такое яйца оборву, чтобы такая тля не размножалась. Ещё раз пасть откроешь в таком тоне — раком поставлю, руки в жопу засуну и полетишь понял куда?

Во взгляде Николая появилось какое-то полубезумное выражение, и он гневно произнёс:

— Я — жених цесаревны Юлии и будущий император, про это уже решено с императором и моим дядей. А если ты ещё раз откажешься мне помогать, я тебя прикажу повесить за государственную измену.

— Чего⁈ — раздался сразу за спиной голос Ольги, которая, оказывается, подошла и встала рядом. — Не знаю, Миша, откуда ты набрался таких кабацких выражений, но готова за тобой повторить. Без меня и меня замуж выдают. Идиот, — и дальше обратилась уже к Мише: — Знаешь, Мишенька, когда ты и твои сёстры в Крыму про Румянцевых говорили, что, наверное, один этот — дурачок, а остальные нормальные, вы все ошиблись. Румянцевы наживку, что этот идиот, возможно, может стать моим женихом, надо только выполнить кое-какие нужные отцу условия — заглотнули с крючком и леской. Дальше по плану я должна была при первой встрече с этим бараном узнать его в лицо и гневно сунуть его дяде твои материалы. Но знаешь, так даже лучше. Надоело в лицо этому самовлюблённому напыщенному индюку Румянцеву-старшему при встречах улыбаться, а самой просто дни считать, когда, наконец, бараны увязнут по уши, и можно переходить к выкручиванию рук. Да, я всё, понимаю, Миша — надо, но чисто по-человечески — противно.

— К-какой Крым?

Спесь у Николая Румянцева на глазах испарялась, но разум ещё отказывался поверить, что та провинциальная девчонка Оля в Крыму, по чьей вине он получил весьма досадные неприятности, и цесаревна Юлия — один и тот же человек. Михаил же в который раз мысленно зааплодировал Его Величеству. Это себя-то Михаил считал гением интриги? Как же, самих Румянцевых победил! А оказывается, его всё время негласно император поддерживал и использовал? Куда ему до настоящих профессионалов. Оля поступает в университет через Испытание достойных — это сразу поддержка простолюдинов и провинциального дворянства. Дальше выкрутить руки клану Румянцевых. Оля не зря сказала: когда они, заглотнув наживку, увязнут, компромат на Николая станет миной, способной похоронить весь клан с концами. Особенно после скандала с судом. Ну или поддерживай императора и наследницу, обеспечивай лояльность хотя бы части старшего дворянства. По совокупности это укоротит руки Воронцовым и Боярской думе. Осталось понять, кому выгодна авария на Полигоне? Воронцовым, похоже, больше всего…

Оля тем временем злорадно продолжала:

— Ага. Узнаёшь? И как ко мне приставал, и как моего жениха на дуэль вызвал. Так и быть, сообщаю. Помолвка должна будет состояться сразу, как мы оба вернёмся с Испытания. Папа, кстати, согласие нам с Мишей уже дал.

Михаил на её словах аж поперхнулся. И он тут думает, как бы аккуратно сначала Оле сделать предложение выйти замуж, а потом как с этим подкатиться к императору? А его любимая девушка, оказывается, всё уже решила и ставит перед фактом? Хотя мог сразу догадаться, ещё когда Оля упомянула, что их общую совместимость по части магии и наследственности проверяла. И кто-то ещё только что возмущался, мол, без меня — меня женили?

Николай же стоял, как молнией поражённый. Всё, чего он себе придумал и кем себя ощущал последние месяцы — рухнуло. Оказалось миражом, мороком, за которым он бежал. Бестолково открывая рот и не произнося ни слова, Николай принялся махать руками, делать странные жесты. От этого распахнулись полы штормовки, и на поясе обнаружился нож. Качественные ножны и то, что нож был под штормовкой, не дали ему выпасть и утонуть. А ещё у ножа была красивая ручка из слоновой кости и серебряным орнаментом. И Николай Румянцев — маг Огня!

— Ах ты тварь!

Тело начало движение даже раньше, чем в голове окончательно успела сформироваться мысль. Михаил всей силой пнул Николая в живот. Тот захрипел, взвизгнул от боли и упал на землю. Михаил тут же добавил ещё раз ногой по рёбрам и припечатал по пальцам, чтобы Николай не смог бросить в ответ заклинание огня.

— Миша! Что ты делаешь! — закричала Оля и вцепилась жениху в руку. — Ты же его убьёшь.

— Утоплю. Я его вытащил — сейчас кину обратно в болото. Это он, тот самый. Помнишь, я говорил, что преследовал убийцу парня с собакой? Вот он, перед нами. Маг Огня, у него тот самый нож. И остальные приметы сходятся.

В этот момент Николаю бы промолчать, но он вскочил и обиженными голосом возмутился:

— Не имеешь права! Я защищался! Я дворянин, а он простолюдин и обязан был обеспечить мою безопасность. Это ничтожество, надо мной посмеялся и натравил собаку… ар-х-ха, — договорить Николай не смог, потому что получил от Михаила новый пинок уже по яйцам.

Снова остановила Оля, придержав за плечи:

— Подожди, Мишенька. Ты мой жених, и просто так ты его убить не можешь. Так нельзя. — Взгляд Николая загорелся было надеждой… и тут Оля продолжила: — Я, как наследница престола, имею право заседать в суде, выступая судьёй, адвокатом или прокурором. С учётом чрезвычайной ситуации, которую объявляю согласно главе один раздела два Основного кодекса, имею право единоличного суда. Рассмотрев представленные доказательства и признание подозреваемого, который без какого-либо принуждения также признал факт преднамеренного убийства. Согласно статье пятьдесят девять Уголовного кодекса империи… Или пятьдесят восемь? Не помню, и неважно. Так вот, согласно этой статье, в зоне бедствия за убийство с целью мародёрства и при отягчающих обстоятельствах Николай Румянцев приговаривается к смертной казни. Дворянский титул и нападение на простолюдина согласно Дворянскому уложению Игоря Второго считаю отягчающим обстоятельством, по которому апелляция не принимается, а приговор является окончательным и обжалованию не подлежит. Всё, Миша. Теперь можешь его топить.

И тут Николай отчаянным усилием и с какой-то абсолютно звериной, безумной злобой в глазах вскочил, оттолкнул Михаила и прижал нож к шее Оли:

— Назад! Я ей горло перережу, мне терять нечего. Только попробуй заклятие бросить. Оружие и чего у тебя там положил — и назад.

Михаил сделал медленный шаг назад, лихорадочно пытаясь сообразить, чего ему делать. Вот нет у него привычки к магии — местный бы не по рёбрам берцем пинал, а проклятие кинул на паралич сначала. Но это он потом себя жалеть будет, что делать сейчас? Этот псих Олю всё равно не отпустит, но если сейчас решит, что ему не верят — запросто её зарежет. Жаль, с собой нет револьвера: чтобы не утопить в болоте, отдал девушкам. Стрелять рискованно, но можно было бы попробовать им отвлечь. Когда Николай нагнулся бы револьвер подобрать и отвлёкся — ударить кое-каким специфичным заклинанием африканских наёмников. Да той же модификацией «ржавой гнили» по ножу: если пробить защиту, то с револьвером псих куда менее опасен. Оля патрон и сама заклинить сможет. Но револьвера нет, и как это объяснить психу с ножом?