Барышня ищет работу (СИ) - Кальк Салма - Страница 21

— Да, в принцевом доме живёт, договорился с хозяевами.

— Господин маг верно, думает, что здесь столица — как перегородит своим авто улицу, так не проехать, не пройти! И вечно всех пугает, то людей, то собак, то вот куры разбежались у Макарьихи, едва собрали, — сообщил Степан, уже отнесший в дом часть коробок и пришедший за следующей частью.

— Господин маг, наверное, сам не рад уже, что притащил сюда своё авто, — усмехнулась я.

— Он ведь некромант, ему ни кони не нужны, ни авто, — заметила Антония. — Лишнее это всё.

— То ему виднее, — пожала я плечами и пошла в дом.

Хозяйка сидела в гостиной и вертела в руках какую-то шкатулку, в полумраке я не разглядела.

— Госпожа, мы вернулись, — сообщила Антония. — Принесли пончики.

— Благодарю, Антония. Приходите пить чай, — Софья Людвиговна величественно кивнула нам.

В моей комнате возвышалась гора коробок, и как же это было здорово! Хотелось уже сейчас заняться разбором и примерками, но как я поняла, если сказано — прийти, то следует идти. Я ополоснула из кувшина руки и пошла.

Марфуша накрывала стол к чаю и бурчала, что её пирожки ничуть не хуже тех лавровских пончиков, хозяйка же только усмехалась — мол, сейчас гости набегут и всё съедят, будто саранча. Поэтому нужно попробовать до них.

— Вам с молоком, барышня? — спросила Марфуша.

— Нет, спасибо, — улыбнулась я.

— А сахару сколько кусочков?

Сахар лежал в фарфоровой сахарнице, неровными кусочками, поверх — серебряные щипчики.

— Благодарю, нисколько, — это если чай будет так себе, тогда можно подумать и о молоке, и о сахаре.

— Как же так-то? — изумилась Марфуша.

— Так привыкла, — я глотнула чаю, чай оказался превосходен, и травки в него класть здесь умели.

Явно чувствовалась мята, смородиновый лист и чабрец, кажется.

— И так в чём душа держится, ещё и чай без молока, — дивилась Марфуша.

— Чай вкусный очень, он сам по себе хорош, — сказала я.

— Вы знаете толк в чае, Ольга Дмитриевна? — заинтересовалась хозяйка.

— Я люблю хороший чай с травами, — в этом же нет ничего особенного.

— Значит, приживётесь у нас, — закивала Марфуша.

Осмотрела стол, пододвинула к нам тарелочки с выпечкой и ушла.

— Ольга Дмитриевна, гости начнут прибывать через час. Вы будете их встречать вместе со мной, и после останетесь с нами, мало ли, что кому понадобится.

— Хорошо, — кивнула я.

Вот и познакомлюсь со здешними приметными людьми.

Дальше она расспросила, где мы были и кого видели, я отчиталась — где были и что купили. Она одобрила — мол, платье пригодится завтра, поедем в театр. А пока — так хорошо, переодеваться не надо.

Когда прибыл первый гость, уже совсем стемнело. Софья Людвиговна зажгла в трёх светильниках магические шары, ярко-жёлтые, стало светло и всё отлично видно. Хорошее дело этот магический свет!

Гость, купец Медвежинский, был объёмен и носат, на животе красиво разложена толстая цепочка от часов. Он отдал Агафье шляпу и плащ, поздоровался с Софьей Людвиговной, вытаращился на меня.

— У вас новая ближняя девушка?

— Да, Егор Егорович, это Ольга Дмитриевна. Проходите же.

— Приветствую вас, милая дама, — купец поклонился теперь уже мне, и внимательно меня оглядел.

Впрочем, потом прошёл в гостиную, уселся там и принялся вещать о ценах на овёс и ещё на что-то, я не успела расслышать, потому что пришёл следующий гость. Господин полицмейстер Павел Иванович Корнеев многословно приветствовал хозяйку, целовал ей руку, а затем и мне. Тоже оглядел меня с ног до головы — и что все они силятся разглядеть?

Дальше пришла Антония и забрала меня — помочь принести с кухни поднос с закусками, потому что Марфуша занята ужином, а Агафья — самоваром. Поэтому приход двоих следующих гостей я пропустила, а когда вернулась с подносом, то увидела, как стоит в нашей прихожей и любезничает с Софьей Людвиговной наш, как оказалось, ещё один сосед — господин Соколовский.

6. На глазах у всех

6. На глазах у всех

— Рад видеть вас снова, Ольга Дмитриевна, — Соколовский поклонился.

Я же унесла поднос в гостиную, поставила его на столик и вернулась к ним.

— Когда это вы успели познакомиться с Ольгой Дмитриевной? — хозяйка смотрела весело и с любопытством.

— У Зимина в клинике, — пожал плечами маг. — Василий Васильевич представил мне Ольгу Дмитриевну, и просил помочь в решении её непростых вопросов.

— Это каких ещё вопросов? — заинтересовалась она.

Вот ведь, и кто его просил?

— Господин маг помогал найти мои украденные вещи, и кое-что даже нашёл, за что ему большое спасибо и низкий поклон, — невозмутимо сказала я. — И если вдруг вам, Михаил Севостьянович, удастся найти что-то ещё, я буду весьма рада и благодарна вам.

— Очень может быть, — сверкнул он глазами.

— Проходите же, Михаил Севостьянович, и расскажите, есть ли у вас какие-нибудь новейшие известия из столицы, — Софья Людвиговна уже вела его в гостиную.

В гостиной она предложила ему сесть, и представила мне ещё двоих соседей — с нашей же улицы. Один, господин Белов, купец и чаеторговец, а второй, господин Андреев, владел тремя доходными домами где-то в Знаменском предместье. Оба проговорили вежливое «рады знакомству», и вернулись к обсуждению с Медвежинским цен на всё подряд и пожара на чьих-то складах позавчера. Соколовский же поглядывал то на хозяйку, то на меня, но она спросила о каких-то делах, видимо, столичных, и тот принялся обстоятельно рассказывать.

Дальше они говорили о тех самых делах и каких-то общих знакомых, Агафья прибежала и сообщила, что самовар готов и чай вот-вот будет, а прочие гости уже воссели за карточный стол, и господин Медвежинский тасовал карты.

— Соколовский, вы с нами? Или Софья Людвиговна? — спросил полицмейстер Корнеев — невысокий, плотно сбитый, крепкий мужичок лет так пятидесяти.

— Я, пожалуй, уступлю даме, — Соколовский легко поклонился хозяйке, та величественно кивнула в ответ, и переместилась за карточный стол.

Я совершенно не знала, во что они играют, но поняла, что нужно входить в курс. Я и дома-то была не бог весть каким игроком в карты, а во что здесь играют, узнать ещё не успела. Что ж, будет надо — выучусь. Пока же я села за чайный столик, и как раз Степан принёс с улицы помянутый самовар.

Самовар оказался велик, и топили его во дворе, в доме же выставили на отдельную тумбочку на медный поднос. Пришла Марфуша и принялась разливать чай, и сватать всем пирожки — с морковкой, с капустой и со смородиновым вареньем. Игроки замахали на неё, что, мол, успеют ещё чаю напиться, а пока — игра превыше всего. Марфуша бурчала, что сначала им самовар вскипяти, а потом оне нос воротят, игра у них, видите ли, баловство одно!

— Что же вы, Марфа Серафимовна, печалитесь, у вас ведь ещё я, — смеялся Соколовский. — И я так голоден, что готов съесть все ваши пирожки, они так пахнут, что их просто невозможно не есть!

— Что же вы молчите-то, барин, я ж вам тогда сейчас чего посерьёзнее подам, — засуетилась Марфуша.

— Не нужно, всё хорошо, ступайте, — он так взглянул на неё, что она только ойкнула, поклонилась и испарилась, будто и не было.

А Соколовский взглянул на меня — и сделал непонятный мне жест рукой. Все звуки как будто отдалились куда-то — и разговор игроков, и звон посуды с кухни, и разговор Агафьи со Степаном где-то в сенях.

— Что это такое вы сделали? — нахмурилась я.

— Я подозреваю, что госпожа Серебрякова не дозволит вам беседовать с мужчиной наедине, она весьма блюдёт нравственность своих подопечных. Но мне нужно переговорить с вами, и придётся делать это у всех на глазах… только принять некие меры предосторожности. Если вас потом спросят — говорите, что расспрашивали меня о поиске ваших вещей, и я рассказал вам, как ходил к иннокентьевскому старьёвщику и скупщику краденого, а я и в самом деле там был, и у Носова тоже.