100 великих речей - Ломов Виорэль Михайлович - Страница 19

Главная мысль проповеди заключается в том, что «человеку весьма полезно памятование смерти; потому что, по христианскому верованию, ни начало, ни середина не приносят пользы, если при этом не будет подобающего завершения. Так что нужно всегда заботиться о том, чтобы сделать это завершение хорошо, а для этого надо всегда памятовать о смерти… О человек, помни о конце твоем, – призывает Савонарола. – Помни, человек, что тебе предстоит умереть; и когда ты утвердишься в памяти этого, ты вовек не согрешишь, то есть не сделаешь никакого греха… Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь».

Прошло пять веков, и сегодня эта проповедь стала христианским, историческим, литературным памятником, но уже не является руководством к действию – не говорит ли это о том, что человек совсем перестал помнить о конце своем?

Христианский богослов, инициатор Реформации августинский монах Мартин Лютер (1483–1546) сформулировал в начале XVI в. основы новой ветви мирового христианства – протестантизма. От его имени это направление веры получило название лютеранство. Знаковым стал Лейпцигский диспут реформатора с профессором университета в Ингольштадте Иоганном Экком, после которого разрыв Лютера с католической церковью стал неизбежен.

Согласно вековой традиции, Мартин Лютер в 1517 г. к дверям Замковой церкви в Виттенберге (административный центр княжества Саксония) прибил 95 «тезисов для дискуссии», написанных на немецком языке. В дальнейшем эти тезисы легли в основу протестантизма в целом. Лютер утверждал, что господствовавшая в Европе религиозная доктрина губит истинную веру. Богослов резко критиковал практику индульгенций (торговля «прощением за грехи»), веру в необходимость католической церкви с её иерархией и духовенства вообще, право церкви владеть земельными и иными богатствами, а также правомерность католического Священного предания как единственного авторитета. Эти тезисы, названные автором «диспутом», и привели к настоящему диспуту, состоявшемуся в Лейпцигском университете в июле 1519 г.

Все тезисы касались вероучения и обрядности. Беспощадной критике Лютер подверг индульгенции, продажу которых под предлогом сбора средств для окончания постройки храма Св. Петра в Риме папа Лев X объявил по всей Священной Римской империи германской нации. В действительности доходами от торговли «прощением грехов» папская курия погашала свои долги перед европейскими банкирами, прежде всего перед банкирским домом Фуггеров. Распродажа индульгенций сопровождалась заверениями, что купивший «прощение» освобождался от прошлых и будущих грехов. Надо ли говорить, что лучшего способа истребить веру в людях не было.

Тезисы Лютера пали на благодатную почву – в немецком обществе росло недовольство папской церковью. Коварные вопросы Лютера имели у мирян ошеломляющий успех. «Почему папа, который ныне богаче, чем богатейший Крез, возводит этот единственный собор Святого Петра охотнее не на свои деньги, но на деньги нищих верующих?..

Поначалу церковь восприняла тезисы Лютера как хулиганство. Ознакомившись с ними, папа Лев X и вовсе бросил: «Лютер – пьяный немец. Он изменит свое мнение, когда протрезвеет». Не протрезвел. Тогда было решено уничтожить Лютера на диспуте. Для этой цели подходил мастер богословских турниров доктор Иоганн Экк, выходец из крестьян, «более похожий на мясника, чем на теолога».

Главным на диспуте стал вопрос о древности института папства. Экк доказывал, что преемственность пап прослеживается до апостольских времен, что означает божественное происхождение института папства. Лютер опровергал противника, заявляя, что на деле римские папы возглавляют церковь только 400 лет, со времён папы Иннокентия III, который освободился от гнёта политически ослабевших императоров Священной Римской империи. Поэтому институт римских пап является человеческим установлением. Прения происходили в герцогском дворце, в присутствии герцога Георга Саксонского и множества народа. Послушать оппонентов собрались богословы, приходские священники, преподаватели и студенты университета, образованные бюргеры – те, к кому, собственно, и обращался Лютер, полемизируя с Экком. Именно им предназначались аргументы реформатора. И присутствовавшие услышали их. Лютер фактически превратил диспут в открытый суд над папством и над католической церковью.

Диспут – это две речи, сплетенные в одну косичку. Часто победу в нем присуждают одному полемисту, а победителем оказывается другой. Так вышло и здесь. Не станем вдаваться в тонкости полемического спора теологов. Отметим лишь, что критической точкой стал момент, когда Экк сослался на Констанцский собор (1515), признавший власть папы и осудивший чешского богослова Яна Гуса (см. очерк о нем).

Диспут Лютера с Экком в Лейпциге. Художник Ю. Хюбнер. 1860-е гг.

Лютер ответил: «Что касается утверждения Гуса, говорившего: «Для спасения нет никакой необходимости верить в то, что Римская церковь превыше всех остальных», – то мне безразлично, исходят ли эти слова от Виклифа или от Гуса. Я знаю, что неисчислимое число греков спаслось, хотя они и не слыхали об этих словах. Ни папа римский, ни инквизиция не вправе устанавливать новые положения веры. Нельзя побуждать верующего христианина преступать границы, обозначенные Словом Божьим. Закон Божий запрещает нам верить в то, что не установлено Писанием Господа или Его откровением. Один из авторов канона сказал, что мнение одного-единственного человека имеет больший вес, чем суждение папы римского или церковного собора, коль скоро оно опирается на более прочную библейскую основу. Я не могу поверить в то, что Констанцский собор осудил эти взгляды Гуса… Собор не объявил, что все положения вероучения Гуса есть ересь… Я говорю о том, что собор иногда заблуждался и может иногда заблуждаться. Равным же образом, собор не наделен правами устанавливать новые положения вероучения. Собор не может выдавать за божественную истину то, что по своей природе божественной истиной не является. Соборы противоречат друг другу… Следует исходить из того, что простой мирянин, вооруженный Писанием, стоит превыше папы или собора, если таковые его не имеют. Что же до папских декреталий об индульгенциях, то я скажу, что ни церковь, ни папа не могут устанавливать положений вероучения. Таковые должны проистекать из Писания. Ради Писания мы должны отвергнуть и папу, и соборы… Напоминаю, что Бог однажды вещал устами осла. Я прямо скажу вам о том, что думаю. Я христианский богослов и обязан не только основываться на истине, но и защищать ее своею кровью до самой смерти. Я желаю веровать свободно и не быть рабом каких бы то ни было авторитетов, будь то собор, университет или папа. Я с уверенностью исповедую то, что полагаю истинным, независимо от того, признано ли это католической церковью или сочтено ересью; утверждено собором или отвергнуто… Церковь наличествует всюду, где проповедуется и исповедуется слово божье; церковь потому и именуется царством веры, что ее глава невидим и является объектом веры. Превращать церковь в видимое царство есть заблуждение… Вера не может терпеть иного главу, помимо Христа».

Несмотря на всю его изощренность, Экку возразить было нечем. И он торжественно провозгласил: «Высокочтимый святой отец, если вы верите, что по всем законам действовавший собор заблуждался или мог заблуждаться, то будьте вы мне как язычник и мытарь». Эти слова приравнивали Лютера к еретикам, что грозило ему костром.

За Экком стояли церковная и гражданская власти (и, естественно, судьи). Чиновники опасались быть обвиненными в ереси и признали легата папы победителем. За Лютером стояли противники папства (а их было большинство среди слушателей), которых победа Экка лишь раззадорила, т. к. им была близка речь реформатора. На защиту взбунтовавшегося монаха встали и немецкие националисты, возглавляемые рыцарем Ульрихом фон Гуттеном, и европейские гуманисты, возглавляемые Эразмом Роттердамским. Светские власти не осмелились расправиться с еретиком.