100 великих речей - Ломов Виорэль Михайлович - Страница 42

Русский историк, профессор Московского университета Василий Осипович Ключевский (1841–1911) вошёл в историю как выдающийся учёный-историк и блестящий лектор, собиравший большие аудитории. Знаменитой стала речь В.О. Ключевского «Значение преподобного Сергия Радонежского для русского народа и государства», произнесенная им 26 сентября 1892 г. на торжественном собрании Московской духовной академии, посвященном 500-летию памяти игумена земли Русской, всея России чудотворца Сергия Радонежского (в миру Варфоломей; 1314/1322—1392).

В.О. Ключевский в своих трудах следовал собственному правилу: «Чтобы быть хорошим преподавателем, надо любить то, что преподаёшь, и любить тех, кому преподаёшь». Таким же правилом руководствовался и преподобный Сергий Радонежский, основавший Троицкий монастырь и четыре скита, которые впоследствии стали могучими монастырями – Благовещенский на Киржаче, Старо-Голутвин под Коломной, Высоцкий и Георгиевский на Клязьме. Настоятелями в скиты он поставил своих учеников. Завет восходил к Евангелию: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим», – сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя»; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:37–40). Именно этими заповедями Иисуса Христа руководствовался преподобный Сергий, посвятивший свою жизнь служению Богу и своим ближним. Согласно летописям, Куликовской битве (1380) с беклярбеком Золотой Орды Мамаем предшествовала встреча князя Московского и великого князя Владимирского Димитрия (Донского) с преподобным Сергием, на которой князь просил старца благословить его на битву. Сергий благословил князя: «Без всякого сомнения, господин, смело выступай против свирепости их, нисколько не устрашаясь, – обязательно поможет тебе Бог». Так и вышло.

«Святая и богоугодная жизнь преподобного Сергия Радонежского оказала непосредственное влияние на всю отечественную духовность, что, в свою очередь, повлияло на укрепление и становление государственности на Руси. Главным миссионерским служением преподобного Сергия Радонежского является его проповедь своей жизнью, чрез которую он смог святость, данную ему от Бога, умножить и распространить» (Игумен Авель; Пивоваров). С XV в. преподобный Сергий почитается РПЦ святым и считается величайшим подвижником земли Русской.

26 сентября 1892 г. Троице-Сергиева лавра (Московская обл.) торжественно отмечала 500-летие со дня блаженной кончины своего основателя и покровителя, преподобного Сергия. Речь Ключевского «Значение преподобного Сергия Радонежского для русского народа и государства» была встречена «шумными единодушными рукоплесканиями» и получила восторженные отклики современников. Художник В.М. Васнецов назвал ее «драгоценным подарком». Профессор поразил слушателей не только своим красноречием, но и тем, что показал роль и значение Сергия для всего русского общества и то, как преподобный повлиял на историю целого народа. Речь, имевшую исключительно сильный положительный заряд, активно обсуждали в обществе. Любили цитировать отдельные места из нее, как, например, это.

«Уже при жизни преподобного Сергия Радонежского рассматривали как воплотившийся в реальном человеке символ единства Руси, которого столь жаждал русский народ в XIII–XIV столетиях. Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать унывающему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч. В иноческом подвиге Сергия Радонежского нашли свое единство давние русские традиции радостного восприятия православной веры и подход к вере восточного христианства. Идея особого пути Руси и особого замысла Божиего в отношении Руси постепенно стала завоевывать все большее место в сердцах и сознании русских книжников. И недаром, именно грядущие XV–XVI вв. стали самыми яркими временами русской святости. Осознавая и признавая святость своих молельников, и вся Русь приобретала постепенно святость».

Обсуждали то место в речи, где оратор говорил о том, как в обитель к святому старцу тянулись странники и с какими чувствами они покидали ее.

«Нам, страдающим избытком нравственных возбуждений и недостатком нравственной восприимчивости, трудно уже воспроизвести слагавшееся из этих наблюдений настроение нравственной сосредоточенности и общественного братства», какое разносили по своим углам из этой пустыни побывавшие в ней люди XIV века. Таких людей была капля в море православного русского населения. Но ведь и в тесто немного нужно вещества, вызывающего в нем живительное брожение. Нравственное влияние действует не механически, а органически. На это указал Сам Христос, сказав; «Царство Божие подобно закваске». Украдкой западая в массы, это влияние вызывало брожение и незаметно изменяло направление умов, перестраивало весь нравственный строй души русского человека XIV века. От вековых бедствий этот человек так оскудел нравственно, что не мог не замечать в своей жизни недостатка этих первых основ христианского общежития, но еще не настолько очерствел от этой скудости, чтобы не чувствовать потребности в них. Пробуждение этой потребности и было началом нравственного, а потом и политического возрождения русского народа. Пятьдесят лет делал свое тихое дело преподобный Сергий в Радонежской пустыне; целые полвека приходившие к нему люди вместе с водой из его источника черпали в его пустыне утешение и ободрение и, воротясь в свой круг, по каплям делились ими с другими. Никто тогда не считал гостей пустынника и тех, кого они делали причастниками приносимой ими благодатной росы, – никто не думал считать этого, как человек, пробуждающийся с ощущением здоровья, не думает о своем пульсе. Но к концу жизни Сергия едва ли вырывался из какой-либо православной груди на Руси скорбный вздох, который бы не облегчался молитвенным призывом имени св. старца».

На лекции профессора Ключевского.

Художник Л.О. Пастернак. 1909 г.

И конечно же, всех вдохновляла концовка речи, в которой Ключевский говорил о том, как «духовное влияние преподобного Сергия пережило его земное бытие и перелилось в его имя, которое из исторического воспоминания сделалось вечно деятельным нравственным двигателем и вошло в состав духовного богатства народа. Это имя сохраняло силу непосредственного личного впечатления, какое производил преподобный на современников; эта сила длилась и тогда, когда стало тускнеть историческое воспоминание, заменяясь церковной памятью, которая превращала это впечатление в привычное, поднимающее дух настроение. Так теплота ощущается долго после того, как погаснет ее источник. Этим настроением народ жил целые века; оно помогало ему устроить свою внутреннюю жизнь, сплотить и упрочить государственный порядок. При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило – самые драгоценные вклады преподобного Сергия; не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание. Нравственное богатство народа наглядно исчисляется памятниками деяний на общее благо, памятями деятелей, внесших наибольшее количество добра в свое общество. С этими памятниками и памятями срастается нравственное чувство народа; они – его питательная почва; в них его корни; оторвите его от них – оно завянет, как скошенная трава. Они питают не народное самомнение, а мысль об ответственности потомков перед великими предками, ибо нравственное чувство есть чувство долга. Творя память преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка, обновляем его, пополняя произведенные в нем траты. Ворота лавры преподобного Сергия затворятся и лампады погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим этот запас без остатка, не пополняя его».