Пенсионер – пионер (СИ) - Коруд Ал - Страница 7

— Немногословен сын.

Мама Арина хохотнула:

— Есть в кого! Ростислав, садись, сейчас каша будет.

— А чего не как мне? Он же мужик!

В тарелке у отца лежали остатки мясного рагу.

— Он больной. Аля сказала с утра каша. Хочет его к врачу сводить. Всю семью залечит.

А мама у Ростика с юмором.

— Больной? Сильно ушибся?

Батя оценивающе смотрит на мою башку.

— Да так, не помню.

— Не помнишь? Мать, Альке дай отбой. Я Петра пришлю, пусть пацана осмотрит.

— Чего так?

— Сама не понимаешь? Если официально сотрясение оформят, то у Никиты потом проблемы с врачами будут. В армию могут не взять. А куда это годится? Он же не дефективный. В десант хочет.

Я малость прихилел. Это что, в Союзе родители сами детей в армию отправляют? Мне мама Зина сразу «белый билет» сделала. В институте служивших единицы. Кому это надо год жизни терять? Еще и на войнушке оказаться. Отвлекла от тяжелых мыслей Арина, поставив передо мной тарелку рисовой на молоке каши, после всплеснула руками:

— А я и не подумала!

Батя покачал головой и взял кофейник:

— Вот поэтому я начальник, а ты зам.

Как у Арины сверкнули глаза, аж искры полетели:

— Опять начинаешь⁈

Отец подмигнул мне и в один глоток выпил кофе.

— Я побежал, буду непоздно.

Шустрый папаша, с таким не соскучишься. Чую, жизнь у деда была веселая. Я сел возле окна, поэтому видел, как батя выскочил из подъезда и сел в зеленую машину, напоминающую УАЗик, только формы более округлые.

«Ого! Он начальник?»

— Мам, а кем работает папа.

Арина обернулась слишком быстро.

— Ты не помнишь?

— Да что-то…- тут я осадил лошадей. А как мне объяснять людям, что я ни фига не помню? Выручила природная смекалка. — Вдруг что изменилось.

— Все там же. Руководить районными электросетями. Должность важная, да хлопотная. Постоянно в разъездах.

— Угу.

Уткнулся в кашу, тем более что она вкусная до невозможности. Это от подросткового аппетита или иной секрет? Рис советский, или молоко настоящее, и масло точно добавлено. Я видел, как мама кусочек отрезала. А неплохо в СССР кормят. Нам же говорили, что есть было нечего. Или потому что у меня родители — начальники? Руководство в любой стране и в любую эпоху имеет больше и качественней остальных. Интересно, мама заместитель кого? Но лучше не спрашивать. Пожалуй, сестричка правильней поймет мое состояние. Как оно называется? Кратковременная потеря памяти. Под дурака лучше не косить. Здесь не поймут. И новую справку не купишь. Пора отвыкать от московских привычек.

— Спасибо, ма! Очень вкусно.

— Что еще за ма? Опять со двора словечек нахватался? Чтобы я больше не слышала ни чувих, ни шузов!

«Мама мия! На каком языке они говорят⁈»

Затем мои глаза случайно уперлись в календарь. Знаете, такой толстенный отрывной.

Дэм — дьявол побери!

Триггерит — обозначает негативную реакцию на что-либо.

Рофлить — подшучивать над кем-то или чем-то, веселиться

Больничная жизнь проста и неказиста. Процедуры, обед, сон. Тоска голимая. Разглядывать Наташкины коленки надоело. Больше этого она показывать не желает и тихонько затыкает в телефоне. От рассматривания стены у меня уже рябило в глазах.

— Наташк, а где мой телефон?

Девушка испуганно оглянулась. Ведет временами себя, как ребенок. Сколько же ей лет?

— Не знаю. Вас… тебя привезли без него. Тебя по Скорой доставили. Может, в приемном лежит с одеждой? Ах да, сейчас твоя мама придет. У нее и узнаешь.

«Зина?»

Вот только её мне для полного счастья не хватало. Хотя… блин, а это ведь уже реальность и придется в ней жить. Пока… Пока все не станет на свои места. Вдруг мы обменяемся сознаниями обратно. И Никита негодует где-то в моем старом теле в обычной больнице. Это хоть и столица, но дыр в ней хватает. И палата человек на восемь и старперы по соседству. Да и жрачка другая и приятной сиделки рядом точно нет. А врачи задерганные и на старичье большого внимания не обращают.

«Возраст, что еще? Помирай давай!»

Сколько народу за пятьдесят таким Макаром на тот берег уехало и не счесть. Это ладно еще алкашня или «работяга», что всю жизнь «пылил» и здоровьем не занимался. Пиво пил, шалав е…ал, честно инфаркт или язву заработал. А ведь полно людей приличных и не только в среде интеллигентской. Они честно платили налоги. /Ну почти честно/. Блюли себя, питались правильно, физкультура, йога, по специалистам платным ходили.

Снимали, так сказать, нагрузку с общедоступной медицины, пока там всякая пьянь и наркота залегала. И когда уже им потребовалась квалифицированная помощь, она оказана в полном объеме им не была. И человек, еще могущий принести пользу обществу и семье, и огромную, надо признаться, пользу, оказывался в морге. Сука! Зла на эту систему не хватает. Чуть не повезло и в дамки. Но где я? Почему так получилось? Голова начала понемногу ныть, и я попросил Наташу сбегать за медсестрой. Пусть укольчик сделает. За все же мамочкой заплачено! Никто и не возражал. Я нисколечко не похож на симулянта. Так что имею право!

В коридоре между тем послышался шум, голоса, и в палату яростной фурией ворвалась мама. То есть сноха. Точнее — Зинаида Михайловна. 42 года от роду. Финансовый директор в известной столичной девелоперской фирме. Фиг бы она им стала, если не помощь сына. Холеная стройная дамочка стервозной внешности.

— Сыночек, ты как? А то эти, — она кивнула в сторону растрепанного «презентационного» медика, — мне по телефону ничего не говорят. А я волнуюсь!

— Нормально…мама.

— Точно?

А эта женщина искренне волнуется за свою деточку. Пусть и бизнес-клуша, но заботливая. Вон сколько всего притаранила! С пакетом уже возится Наташа, откладывая в сторону «запрещенку».

— Досрочно!

Вот сейчас её глаза гневно сверкнули:

— Ты бы у деда что-то хорошее перенял, а не тупые совковые прибаутки.

«Не понял, ты что-то против меня имеешь, Зинка-малинка?»

Внезапно в глазах у женщины промелькнула тревожинка, но меня в этот момент интересовало другое:

— Мам, а где мой телефон?

В глазах Зины сначала проявилась озабоченность, затем ужас, потом они вернулись в норму. Умеет невестка держать себя в руках.

— Не знаю, Никита. Твои вещи мне передали. Но там все в утиль, порвано и грязное. Новое купим! А телефон… Спроси у друзей, может, кто подобрал? Они же Скорую вызвали.

«Так-так, а кто у Никиты, то бишь меня друзья?»

Я точно с ними незнаком. Никита парень замкнутый, больше в компьютере сидит, мало куда ходит. Разве что ребята с института. Был, правда, у него со школы дружбан Паша. Но он после армии живет в Химках, работает.

— Девушка, а зачем вы это убираете?

Мама не может сидеть просто так. Накинулась на Наташку. Но той палец в рот не клади.

— Вадим Петрович категорически запретил.

— Анатолий?

Зинаида повернулась к доктору «с картинки». Тот уже поправил одежду и принял дежурный вид — то есть улыбка до ушей, глаза тупые, морда лица симпатичная до смазливости. Хорошая у него работа!

— Есть внутренние правила больницы. Вы подписывали согласие.

— Да?

— Мне найти договор?

— Не надо, — мама-Зина махнула рукой, — наверняка там внизу мелким шрифтом. Но, надеюсь, лечение у вас хорошее?

— Хорошее, мама. Капельницы, уколы, питание. Голова не кружится. Наташа за мной присматривает. Даже воду подает.

Зинаида метнула в сторону девушки характерный взгляд — «Что еще за Наташа до моей корзиночки дело имеет?»