Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 50

В трапезную прокрался лакей, подошёл к воодушевившемуся монарху, склонился в три погибели и зашептал что-то ему на ухо.

— А? И? Уже? Гм. Ну, пусть ждёт… Да, вели… хотя… Гм. Сейчас подойду.

Король вскочил, обернулся к младшему сыну:

— Так говоришь, завтра Марион нас посетить соизволит? Ну что ж, ну что ж… Завтра так завтра. Таков удел всех отцов, удел всех отцов. Ждать, когда сыночек снизойдёт, хе-хе. Надеюсь ты не подведёшь меня, Дезирэ. Теперь вся надежда на тебя, вся надежда. Пока что.

И, хихикая, Андриан покинул обеденный зал. Королева, не выдержав, прижала пальцы к глазам, пытаясь насильно удержать под веками слёзы стыда и ужаса.

— Вчера придворный кантор… Рамис, да, так правильно? — мило улыбнулась жениху Белоснежка, — спел мне свой новый сонет «Я очарован, околдован, хоть спрыгнуть со скалы готов». Вы не слышали, Ваше высочество?

Синди невольно позавидовала выдержке дочери короля.

Ну где же ты, Марион? Ты не мог бы уехать сам! Не мог бы! Это невозможно…

Золушка шла по королевскому парку, стискивая пальцы в тоске. Все, все её предали и бросили совсем одну в этом ужасном месте! Даже Кара! А ведь обещала! Утро прошло уже, солнце стояло в зените, но Мариона всё ещё не было.

Синди всхлипнула. И Дрэз куда-то тоже исчезла. А Синдерелла ведь поверила ей, увидела в ней настоящую сестру, друга, открыла своё сердце. Но и Дрэз оказалась такой же, как все: самовлюблённой эгоисткой, думающей лишь о себе. Завистливой и чёрствой. Нет, конечно, понятно, что сестрица влюбилась в принца, но это был чужой принц! Синди, поверившая в дружбу впервые в жизни, даже размышляла, как было бы неплохо женить на Дрэз, например, принца Дезирэ. А что? И можно было бы не разлучаться с сестрой. Всё-таки без родного человека во дворце тоскливо. Но Дрэз позавидовала счастью сестры и убежала. Бросив её, Синдереллу, в самое сложное время, когда той совсем не помешала бы чья-то помощь.

— Сестрёнка, — девушка вдруг увидела, что к ней направляется младший принц, внезапно вышедший из-за кустов — разреши воспользоваться моментом и украсть принцессу, пока её не сторожит влюблённый свирепый дракон? Марион словно помешался на тебе, и мы так и не смогли пообщаться.

— Ваше высочество…

Дезирэ сам взял её ручку, поднёс к своим губам, снизу-верх заглядывая в лицо девушке:

— Ты восхитительна, Синдерелла. Знаю, тебя уже утопили в комплиментах, и я банален. Извини меня, сестрёнка. Очарованные мужчины превращаются в идиотов.

Она невольно вздрогнула, сердце бешено застучало, когда мягкие тёплые губы осторожно коснулись нежной кожи, непозволительно задержав поцелуй.

— Ты грустна? Ты плакала? Я могу чем-то помочь?

— Мой жених уехал, а я… мне так одиноко!

— Марион — глупец. А ты больше не одна, ведь нас двое.

И Дезирэ снова коснулся губами её пальчиков. Золушка поспешно забрала свою руку. Это становилось уже неприлично! Но сердце сладко заныло. Вот она — настоящая рыцарская учтивость! При этом не волшебная, а подлинная! Хотя… «Нет, нет, — успокоила девушка себя, — если у человека, например, красивый голос, и он его тренирует, и делает всё лучше и лучше, и люди влюбляются, то нельзя же сказать, что голос отдельно, а человек отдельно?».

— Спасибо Ваше высочество…

— Братец, милая сестрёнка, братец. Называй меня так, ведь до этого счастливого момента осталась одна лишь пустая формальность.

Но Синди не решилась. Они пошли по садовой дорожке.

— Тебе, должно быть, скучно среди просторов королевской резиденции и чужих людей? — проницательно заметил младший принц.

— Я… я не жалуюсь.

— Конечно, нет, ты так очаровательно скромна! Позволь познакомить тебя кое с кем, с кем вы смогли бы подружиться, чтобы не было так скучно?

— Благодарю.

Золушка опустила ресницы, чувствуя, что ей становится легче дышать. Как приятно иметь дело с таким чутким кавалером! Он совсем не такой, как его отец.

Они обошли замок, мило воркуя о том и о сём, и угрюмые стражники в чёрных кирасах открыли распахнули чугунные литые двери со странным барельефом, изображающим адские муки. Вниз вела неширокая лестница. Повеяло чем-то холодным и немного затхлым. Золушка остановилась, с недоумением оглянувшись на кавалера.

— Ну же, — Дезирэ ей весело подмигнул, — не бойся. Я ведь с тобой.

— Мне не очень хочется туда идти…

Синди вдруг вспомнила всё то, о чём шептались в городе про младшего принца, и попятилась.

— Пожалуйста… я…

— Милая Синдерелла, — Дезирэ расстроенно посмотрел на неё, — что с тобой?

— Я… я передумала. Мне срочно надо… я…

Принц махнул рукой, и страшные двери закрыли. Он подошёл к девушке, взял её ручки в свои ладони, заглянул в глаза и добродушно усмехнулся:

— Вы напугались, да?

— Н-нет, что вы…

— Ну точно напуганы и дрожите. Прости меня! Я — идиот. Я должен был учесть все те грязные сплетни, которые вы слышали обо мне. И, конечно, тёмный сырой подвал… Ну естественно. Пошли отсюда.

Дезирэ взял Синди под руку и решительно направился прочь.

— И почему именно мне отец поручил вот эту грязную работу следствию и по поиску преступников? — спросил грустно. — Конечно, чего только обо мне не напридумывали! Те, кто несёт такой крест, всегда кажутся людям страшными. Но, признаться, не ожидал, что напугаю вас — вас! Такую милую, такую невинную и чистую девушку. Честно говоря, не думал, что вы тоже слушаете досужие сплетни.

И с упрёком посмотрел на неё. Синди сглотнула.

«Если бы он хотел причинить мне зло, — растеряно подумала она, — то не стал бы отпускать и… Там же была стража, и место глухое, даже закричи я, меня бы не услышали. А он ничего, я отказалась, и он не стал настаивать». И ей стало неловко. И страшно, что единственный человек, за все эти дни проявивший к ней сочувствие, разочаруется в ней. Тем более, что принц горестно молчал и не торопился нарушать установившуюся между ними тяжёлую тишину.

Решившись, Синди положила руку на плечо спутника:

— Я… я согласна… и… я ничего плохого о вас не слышала вовсе! Никогда!

Он обернулся и посмотрел в её глаза затуманенным от печали взглядом:

— Я так одинок, милая моя сестрёнка. Так бесконечно и нестерпимо одинок! Впрочем, вы ведь знаете — каково это быть младшим ребёнком в семье, не правда ли? Уверен, до вас тоже никому не было дело, и всё лучшее, в том числе любовь родителей, всегда доставалось старшим. А вам — лишь жалкие остатки…

Золушка заморгала, хлюпнула носом. Как же он прав! «А ведь Дезирэ — такой же как я! — поняла она. — Тоже самый младших из троих детей».

— Вижу, что понимаете, — бархатным шёпотом заметил принц. — Был уверен, что найду в вас родственную душу. Сразу почувствовал, что вы мне близки, как никто другой. Вы — особенная, милая, милая Синдерелла. Не такая, как все эти глупые и жеманные девицы. Как жаль, что вы уже дали согласие моему брату! Но мы же можем стать друзьями, правда?

Он снова поднёс её пальчики к губам и принялся их целовать по очереди, не отводя от лица Синди взгляда своих поразительных черешневых глаз. Золушка не решилась отобрать у принца свои ручки. Сглотнула. Он ждал ответа, и она решилась:

— Да.

— Поэтому я и хотел показать вам, и только вам, свою маленькую тайну. Секретик. Я бы даже не стал брать с вас обещаний не рассказывать о нем никому: уверен, вы не такая.

— Д-да…

— Я так и знал! Я в вас не ошибся! Но не хочу пугать вас. О нет, нет. Оно того не стоит. Так что идёмте во дворец.

Дезирэ повернулся и решительно увлёк девушку прочь от заманчивого входа.

— Вы ошибаетесь, — пропищала Золушка, едва поспевая переставлять ноги, — я вовсе не напугана…

— Я же вижу: вам страшно. Вы ещё не доверяете мне так, как уже доверяю вам я…

— Нет, я доверяю!

— Как вы великодушны! Я не имею права использовать вашу доброту! К тому же, вы куда-то торопились…

— Нет, я совершенно свободна.

Дезирэ снова обернулся к невесте брата, и лицо его просияло радостью: