Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 65

Они метались, словно сами были клинками, вертясь, подпрыгивая, ускользая от выпадов друг друга. Фаэрт обмотал плащом левую руку, используя ткань в качестве щита. Он был похож на призрачную тень, колеблемую светом свечей. У Мариона плаща не было. Даже куртки и той не было. Принц был лишь в рубахе и жилете. Он просто отвёл левую руку, подняв её и развернувшись к противнику правым боком. Я попыталась вспомнить названия выпадов, но мозг ничего не подсказал. Слишком давно это было.

А всё-таки Марион хорош в фехтовальном деле. Даже жаль, что Фаэрт его, конечно, убьёт.

И, словно вторя моим мыслям, шпага колдуна чиркнула принца вдоль правой руки в грудь. Рукав располовинился, обнажая мускулы руки, покрытой пушистыми тёмными волосками. Интересно, они мягкие? Мне вдруг захотелось коснуться кожи принца и…

Лезет же всякая чушь в голову!

Марион крутанулся, поднырнул под руку Чертополоха, выскочил из-за спины. Остриё его клинка укололо противника в плечо.

— Упс, — весело крикнул принц, но не стал пролонгировать успех, отступив на шаг и снова отведя шпагу.

Фаэрт завершил поворот. Пренебрежительно хмыкнул:

— Ты мог меня убить, щенок. И напрасно не воспользовался ситуацией.

«Не мог. Ты же бессмертный», — подумала я. А сердце вдруг дёрнулось и сжалось.

Почему сын короля не пронзил колдуна насквозь? Мог бы! Я же видела. Но Марион словно замедлился на секунду, и по его лицу пробежала тень, а губы дёрнулись, словно от внутреннего напряжения…

Принц пытался… Да. Но…

Конечно, принц не мог знать, что «дядя» бессмертен. Просто он… Я замерла от осознания ужасного факта: Марион не может вот так взять и убить живого человека. Если только случайно. Но не со спины, не тогда, когда противник беззащитен. Мне вспомнилась сцена в таверне, когда Дезирэ приставил нож к моей шее, а Марион, принц, сын короля, для которого я была тогда всего мальчишкой-простолюдином, слугой, не смог согласиться со смертью даже малознакомого ему человека. Я сглотнула.

Он слишком добр для этого мира. Да и для моего — тоже слишком добр.

Фаэрт сделал глубокий выпад, снова раня противника, на этот раз в грудь, и вынуждая отступить. Но Марион уклонился и стремительно шагнул навстречу. Шпаги сплелись, стукнули гардами, и… Оружие среднего принца отлетело. Видимо, раненная рука ослабла: грязновато-белый рукав уже напитался кровью.

Чертополох упал на колено в выпаде. Принц увернулся. Запрыгнул на стол, пасанул в колдуна ногой чернильницу. Тот перехватил её магией, не дав чернилам испачкать бархатный костюм. Марион бросил быстрый взгляд на меня и, видимо, сообразив, что я нахожусь в опасной близости от смертоносного металла, снова прыгнул на Фаэрта.

А следовало перепрыгнуть на мою сторону, чтобы стол стал естественной преградой между безоружным принцем и его убийцей.

Но Марион не смог рисковать мной. Сердце словно стиснула железная рука. Чёрт, больно…

Я завопила и бросилась между ними:

— Нет! Дядя, нет!

Спиной загородила своего принца, раскинула руки, чувствуя, что сотрясаюсь от нервной дрожи. Колдун остановился, изумлённо воззрившись на меня.

— Аня? Отойди.

— Фаэрт, нет! Не смей его убивать! Только не его! Пожалуйста!

Марион метнулся вбок, подобрал шпагу, а затем протанцевав мягким шагом, вдруг обнял меня и перекинул за свою спину. Неужели он думает, что Чертополох способен меня убить? На моих глазах выступили слёзы, а в груди стало больно. Похоже, мой рыцарь осознал, что не сможет меня спасти, но не похоже, чтобы это его остановит. То есть… он готов умереть за меня?

— Продолжим? — крикнул принц хрипло и весело.

— Любопытно, — задумчиво прошептал Фаэрт.

И опустил клинок.

— Я не стану убивать тебя, Марион. Но ты должен уйти. Сделка состоялась и отменить её невозможно. Если ты попытаешься увезти Аню силой, то она умрёт, едва покинув мою скалу. Такова будет плата за расторжение сделки. У тебя нет шансов, мальчик.

Принц замер. Он тяжело дышал, рубашка его покрылась пятнами от пота и прилипла к спине.

— Марион… Ты не сможешь меня спасти, — прошептала я. — Пожалуйста, спаси себя…

— Да неужели? — вдруг хмыкнул парень и широко ухмыльнулся.

Он тоже опустил шпагу, снова привлёк меня к себе, всмотрелся в мои глаза, чему-то торжествующе улыбнулся и неожиданно самодовольно подмигнул мне. На что вообще надеется этот принц-кролик?

— Аня, значит? Вот как? Воробей, я был идиотом. Честно. Прости меня за всю ту дрянь, что я тебе причинил. Но я кое-что понял. Вот прямо сейчас, во время поединка, пока сражался с чудищем. Я люблю тебя. И очень боюсь потерять. Поверь мне, — и добавил хрипло и тихо: — пожалуйста.

Его глаза горели внутренним жаром, и я вдруг почувствовала, как замёрзла здесь, в этом холодном замке. Потянулась к нему, такому горячему, такому живому. Марион крепче обнял меня, наклонился и поцеловал. И губы его тоже оказались мягкими и горячими. И жаркими. И сухими.

Источник жизни. Источник тепла. Я обхватила его шею, коснулась мокрых из-за пота волос, прижалась. Что-то снова снова дёрнулось в груди, а затем быстро застучало и разлилось пожаром.

— Ты станешь моей женой? — спросил он.

— Да, — прошептала я.

Марион прижал меня к плечу, левому, а правое снова выдвинул к молчаливому хозяину замка, молча и высокомерно наблюдавшему за нами. Я чувствовала как пружинисто напряжено тело парня.

— Я правильно помню: я женюсь на том, на ком я хочу? Ведь это было условием сделки? Верно? Так вот, я хочу жениться на… Ане. На Дрэз. На моём воробье. А ещё я хочу, Аня, чтобы ты была со мной. А ты можешь это сделать. И таково было условие первой сделки, не так ли, Колючка? А первая сделка, как известно, отменяет последующие, которые противоречат ей.

Я украдкой бросила из-за плеча принца взгляд на Чертополоха. Тот пристально смотрел на нас, а потом неожиданно усмехнулся и убрал шпагу в ножны.

— Верно, мальчик. Ты не столь безнадёжен, как я считал. Аня, ты могла бы стать моей ученицей. Получить магию, власть и бессмертие. Или стать королевой. Но ты выбираешь этого щенка? Ты уверена в своём решении?

— Я его люблю, — просто ответила я.

И никогда не предам.

— Вы действительно стоите друг друга, — презрительно фыркнул Фаэрт. Подошёл к столу, отвернувшись от нас. — Я освобождаю тебя, Анна. Сделка завершена и исполнена. Рядом с ротондой вас ждёт Арабель. Проваливайте.

Подбежав, я обняла его. Фаэрт чуть обернулся и скосил на меня лиловый глаз.

— Я разочарован в тебе, девочка, — процедил холодно.

Но я привстала на цыпочки и поцеловала его в изуродованную щеку. А потом бегом вернулась к Мариону, прыгнула на него, обняв и руками, и ногами. Сердце колотилось, как бешенное. Чертополох щёлкнул пальцами, и кабинет пропал. Мы с Марионом оказались среди мраморных колон ротонды. Принц подхватил меня, прижав к себе.

— Ты правда меня любишь? — недоверчиво уточнила я.

— Правда.

Он ткнулся лбом в мой лоб, чуть боднув. А потом обеспокоенно посмотрел в лицо:

— Прости, я не смог отобрать у Фаэрта твоё сердце. Но я за ним обязательно вернусь…

— Не надо… Оно у меня.

— Дракон тебе его сам отдал? — удивился Марион. — А он не так плох…

— Нет. Оно вернулось. Я испугалась, что тебя убьют и… Мне стало больно и…

Принц улыбнулся. Как-то ехидно и очень довольно:

— Приворот может разрушить настоящая любовь. Думаю, она всё магячество способна разрушить. Кстати, ты кое-что потеряла. Кое-что, что очень подойдёт к твоему солнечному платью.

Он вложил в мою руку что-то тёплое. Я открыла ладонь и посмотрела.

— Моя брошка-тыква? Откуда?

— Из твоей комнаты. Ты всё ещё боишься лошадей?

— Да. Но Арабель не конь. Арабель это чудо.

И чудо тихо заржало и нетерпеливо стукнуло копытом. Марион поднял меня в седло, запрыгнул позади на круп, обнял, прижав к себе спиной. Я расправила пышный подол, ударила пятками в лошадиные бока, но скакун, конечно, даже не почувствовал. И тогда Марион воспользовался каблуками.