Намбандзин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 33

Я опять сидел в надвратной башне. Обе винтовки (буду так их называть, потому что стволы нарезные, «винтом») были заряжены пулями с железным сердечником, чтобы пробивали любой доспех. Я смотрел через бойницу, как враги шли на нас по белому, непримятому снегу. Обуты они в гэта с кожаными или веревочными ремешками, пропущенными между большим и указательным пальцами ног. Поверх носков таби (большой палец отдельно) надеты кожаные чехлы, чтобы ноги не мокли и не мерзли, хотя уверен, что помогали только первые несколько минут. Я обут в сапоги с портянками, а все равно ноги задубели. Хотя, если бы двигался, было бы, наверное, теплее.

Этот самурай привлек мое внимание тем, что высоко поднимал ноги и стряхивал снег каждый раз, как делают кошки. Шлем с полумесяцем сверху. Рога повернуты вверх. Не убьет катаной, так забодает. Доспех покрыт темным лаком. В пасмурный день цвет трудно разглядеть. Пуля попала ему в район живота в тот момент, когда он стряхивал снег с правой ноги. Опустил ее медленно, я бы даже сказал плавно, после чего шмякнулся плашмя. Никто из соратников не бросился к нему на помощь. Значит, мелочь пузатая. Я отдал слуге винтовку, получив взамен заряженную. Во время обмена следил за полем боя, обнаружив типа в шлеме с золотым или позолоченным гребнем типа петушиного. Этот уже приготовил катану, хотя идти ему до крепостной стены еще метров сто. При попадании пуля даже не дернулся, сделал еще два шага, после чего наклонил катану и оперся на нее, как на трость и замер на несколько секунд. Завалится ему не дали. Сразу три человека подхватили оседающее тело и торопливо понесли в тыл: двое держали за руки, а третий за ноги. Катана так и осталась торчать воткнутой в землю. Возле нее на белом снегу было несколько красных пятнышек. Смотрелись контрастно.

В это время загрохотали аркебузы, стрелявшие по асигару, атаковавшим в первых шеренгах. Я обратил внимание, что отважные самураи как-то медленнее начали переставлять ноги, обутые в гэта, и шаг стал короче. Я поразил еще шестерых, когда остальные присоединились к уцелевшим асигару, удирающим подальше от крепостных стен и стреляющих аркебуз. Послал вдогонку еще три пули. Две нашли свою цель. С третьей вышла непонятка: то ли я промазал, во что не хотелось верить, то ли самурай оказался крепким, что было правдоподобно, потому что народ здесь не избалованный, живучий. На примятом снегу осталось несколько десятков, если не сотен, окровавленных трупов. Можно было не спешить с их уборкой, потому что загниют и завоняют не скоро.

Знатно грохотало и в других местах, где враги пытались проникнуть в город, хотя там асигару-тэппо было мало, основные силы составляли асигару-яри, асигару-сяси и спешенные самураи. Вскоре пришло сообщение от Акэти Мицухидэ, что врагу не удалось ворваться в город.

Где-то через час был второй штурм. Двигались на этот раз еще медленнее. До того, как загрохотали аркебузы, я успел поразить одиннадцать самураев, а потом еще четверо получили по пуле в спину. Можно сказать, что стараюсь на благо Нихона, потому что чем меньше останется знатных буси, тем спокойнее, лучше будет здесь жизнь.

Вскоре опять пошел снег, который давал нашим врагам отличный шанс захватить город. Они об этом не знали или не хотели знать. Сочли природное явление уважительной причиной для отказа от следующих атак. Как ночью донесли крестьяне, сочувствующие нам, во вражеской армии началось дезертирство. Влиятельные самураи, сообразившие, что ничего лучше пули в живот здесь не получат, начали уходить вместе со своими подданными. Не удивлюсь, если многие двинутся навстречу Оде Нобунаге, чтобы по пути переобуться и присоединиться к победителю. Самурайская верность она такая — куда дует камикадзе, туда и гнется.

39

К моменту прибытия армии под командованием Оды Нобунаги осада с Киото была снята. Вражеская армия удалилась на четвертый день, пообещав обязательно вернуться. Видимо, понравилось то, что огребли. Само собой лавры защитника Киото достались Акэти Мицухидэ. Даймё прекрасно знал, что решающую роль сыграли асигару-тэппо, но я посоветовал ему не выделять их роль. Пусть враги продолжают верить в самураев. К тому же, мне не нужен был перспективный враг в лице Акэти Мицухидэ, который обладал поразительной способностью лизать задницу своему сеньору. Я никогда не видел Оду Набунагу таким счастливо-расслабленным, как после разговоров с этим вассалом. Да и не нужна мне слава, почести. Нахавался их в предыдущую эпоху. Отдохну от суеты.

— Надо бы додавить Миёси саннинсю, лишить их кормовой базы, — посоветовал я Оде Нобунаге. — Иначе окрепнут, дождутся, когда ты ослабеешь, и нападут опять.

— Предлагаешь напасть на Сакаи? Сумеем захватить его? — спросил даймё.

— Если купишь в Каваи пару коку пороха, то обещаю разрушить какую-нибудь из городских стен, — ответил я.

— Сегодня же отправлю к ним гонца, — пообещал он.

Сакаи располагался на острове в устье реки Ямато, впадавшей в Осакский залив. В будущем я проплывал мимо этого порта и, скорее всего, проезжал через него на скоростных поездах, но не обращал внимания. Кто же знал, что придется осаждать его⁈ Точнее, это городская конгломерация из нескольких частей разной величины, центром которой была расположенная на этом острове. Никто не знал точно, сколько жителей в Сакаи. Смотря, какие части считать городом, а какие нет, но утверждали, что больше пятидесяти тысяч, что это самый густонаселенный район всего Нихона. И самый богатый, благодаря чему позволял себе некое пренебрежение по отношению к даймё и даже сёгуну. Род Миёси в бытность у власти только числился в правителях города. Им отстегивали на бедность, но к правлению не допускали. Реальную власть имел совет богатых горожан с выборным главой. Эдакий японский вариант Венеции. После неудачной попытки захватить Киото Миёси саннинсю было отказано в финансовой и прочей помощи.

О чем сообщила Оде Нобунага делегация из девяти горожан, встретившая нас в дне пути от Сакаи, и предложила жить дружно. Они не учли, что даймё знает, что в городе наладили изготовление аркебуз. Пока, правда, в малом количестве, но и этого хватило, чтобы от горожан потребовали капитуляции с последующим переходом под руку тэнно Огимати, то есть Оды Нобунаги. Члены делегации заявили, что им надо обсудить это с городским советом. На следующий день на переходе нас встретил сокращенный вариант из трех человек, которые поставили в известность, что город будет защищаться до последнего. Мол, пожалейте своих воинов, иначе после неудачной осады некого будет вести в бой. Видимо, неудача армии Миёси под стенами Киото слишком обнадежила их. Теперь уже взятие Сакаи стало делом принципа для Оды Нобунаги. Или победа, или его будут посылать все, кому не лень.

С тем войском, которое находилось под командованием даймё, плотно осадить весь город, точнее, все его части, было нереально да и ни к чему. Мы подошли к острову с севера, где реку Ямато можно было перейти вброд. Именно здесь на противоположном берегу была крепостная стена высотой метров шесть. Нижняя часть, метра полтора высотой, сложена из камня, а остальное из оштукатуренного дерева. Двое ворот на расстоянии метров сто пятьдесят друг от друга, напротив двух самых мелких мест на реке. Деревянные надвратные башни с хвостатыми крышами, как у пагод. Народа на сторожевом ходе много, стоят вплотную. Там не только городская стража, включая десятка три асигару-тэппо, и ополчение, но и профессиональные воины: асигару-яри и -сясю, ронины и даже дзисамураи. Город богатый, есть, чем заплатить.

Судя по хмурому лицу, Ода Нобунага не ожидал такого грозного приема. Наверное, если бы знал заранее, то не пошел бы сюда, согласился на те условия, которые предлагали горожане. Умная мысля приходит опосля.

— Что скажешь? — обратился он ко мне.

— Что выбора у нас нет, придется захватывать город, — ответил я и подсказал: — Подождем несколько дней и ударим там, где нас не ждут, и тогда, когда нас не ждут. Для этого изобразим, что штурмовать передумали, но и уйти просто так не можем, ждем, когда предложат более интересные условия. Допустим, потребуй от них повышения денежной выплаты и поставку каждый год тысячи ару-ке-баз и поторгуйся неторопливо. Им этот процесс более понятен и интересен, чем война, поэтому не откажутся от переговоров и расслабятся.