Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 27

Ночью прибыли пятнадцать «взлетающих драконов» хакка во главе с Бао Пыном. Он больше не шлялся по морям, передав управление шхуной соплеменникам, не говорившим на английском языке. В Сингапуре для ведения бизнеса достаточно было знать китайский.

— Еле уговорил британцев в Калькутте нагрузить шхуну опиумом. Хотели хлопковыми тканями, — пожаловался я. — Пока будете перевозить его, придут клипера.

— Да-да, мы согласны! И отблагодарим тебя, списав часть долга! — растянув в улыбке щеки до ушей, произнес он.

Странно было бы, если бы не отблагодарили. Этот опиум будет первым, поступившим после полугодичного перерыва. Наверное, наркоманы уже измаялись, ожидая дозу. Так что продавцы наварят на нем намного больше, чем со следующих партий.

Управились хакка за две ходки. После чего я перевел «Мацзу» к острову Вампоа. Там уже ждали меня. Британцы тоже хотели навариться на первых поставках. Наверняка у них есть на этот счет договор с таможней. Я отдал им плату за «левый» груз за вычетом моих комиссионных, сразу учтенных при расчетах с хакка. Приняв и пересчитав остальное, они заплатили за фрахт шхуны. Из этих денег я заплатил экипажу за рейс в обе стороны, оставил немного себе на жизнь, а остальное отдал Бао Пыну в счет погашения кредита.

После чего началась погрузка щелка и чая на Калькутту. Теперь я привилегированный грузоперевозчик Джон-компани. Предполагаю, что оплата моих услуг, как агента, тоже будет из их кармана, а не из государственного. Я решил, что дальше Поль Фавро и без меня справится, и назначил капитаном. Он уже передумал возвращаться во Францию. Здесь с учетом премиальных будет получать раза в два-три больше. Его помощником за неимением лучшего кандидата назначил Адру Переша. Пусть исполнится его мечта, а китайцы утверждают, что надо бояться ее. Теперь другие будут делать меня богаче, терпя невзгоды и рискуя жизнью. Я займусь зарабатыванием денег более легким способом. Возле острова Лантхау уже встал на якоря клипер бомбейского богача Джамсетджи Джеджибхоя.

На это раз первыми получили опиум танка, макаоские и гонконгские. Взяли много и на погрузке задержались до ночи, поэтому хакка пришлось немного подождать. У Бо боялся, что будут терки, но все прошло спокойно. Предполагалось, что в этом году опиума привезут больше, чем в прошлом, так что хватит всем, поэтому Бао Пын сделал вид, что не заметил цзяньминей.

— Если все пройдет удачно, ты расплатишься до конца летнего муссона! — радостно, будто сам избавится от долга, сказал он.

Впрочем, я ведь должен его клану, так что и Бао Пын будет в плюсе.

— Не хотите построить еще одну шхуну? — поинтересовался я, чтобы подкинуть Педро Косте богатого клиента на зиму.

— Мы думали над этим, — ответил контрабандист. — Он сможет сделать ее без тебя?

— Кончено, — уверенно заявил я и добавил: — Скорее всего, и я зимой буду в Макао, так что помогу ему, если не справится.

На самом деле, как минимум, часть зимы я собирался провести в Калькутте с Эмили Кушинг, но португальский корабел и без меня выполнит заказ. Чертежи у него есть, как и опыт строительства двух почти однотипных шхун. Время от времени я буду появляться в Макао и помогать советом, если потребуется, так что не совсем соврал.

— Я передам твой совет нашим старейшинам, — пообещал Бао Пын.

29

Вторая наша встреча с Чарльзом Эллиотом состоялась уже после того, как он ознакомился с письмом от Уильяма Макнахтена. Забавно было наблюдать, как он выстраивает разговор со мной, уверенный, что я не знаю, что обо мне написал калькуттский чиновник. В дипломаты главный смотритель явно не годился. Гены отца ему не передались. Наверное, сказывалось и саксонское воспитание, не склонное к петлянию, недомолвкам. В основе порядка, так обожаемого немцами, лежат прямая линия, прямой угол, прямая речь, прямая кишка…

После нескольких фраз, подсказанных Уильямом Макнахтеном, Чарльз Эллиот перешел к делу:

— Нам нужно узнать, что находится на берегах реки выше Кантона. В первую очередь интересуют военные объекты. Если это крепости или форты, то сколько и какие там пушки. Если гарнизоны, то, кроме артиллерии, примерное количество солдат.

— Хорошо, через несколько дней получишь подробный отчет, — пообещал я.

На самом деле почти все уже было написано по пути из Калькутты в Макао. Мне надо было только вспомнить свою поездку в деревню контрабандистов-хакка. Несколько деталей, касавшихся количества пушек и солдат на разных военных объектах, я узнал через Бао Пына. Он даже назвал имена командиров и их придури. У каждого начальника — китайцы в этом плане не исключение — должна быть своя фишка, делающая жизнь подчиненных интереснее.

— Прекрасно! С первым же кораблем отправлю в Калькутту! — ознакомившись через пару недель (я не спешил, чтобы прониклись моей ценностью, как агента) с отчетом на трех страницах воскликнул Чарльз Эллиот. — Эта информация может помочь нам, если отношения с китайцами будут и дальше обостряться.

— Будут, — уверенно заявил я. — Мы подрываем экономику Китая, вывозя тонны серебра и ценных товаров в обмен на тонны опиума, который уничтожает подданных императора в физическом и моральном плане. Так что война неизбежна.

— Вот и я этого опасаюсь. Хань Чжаоцин все настойчивее требует прекратить поставки опиума и при этом уменьшить цену на него, — рассказал главный смотритель.

— Обычный китайский торговый прием. На первую часть его требований не обращай внимания, а от второй отбивайся изо всех сил, потому что любая уступка ударит по казне твоей страны, — подсказал я.

— С каждым днем это становится все труднее, — печально признался он.

— Мне тут пришло в голову, что в случае начала военных действий вам надо нападать не здесь. Война на окраине может остаться незамеченной в Бэйдзине (с китайского Северная столица, будущий Пекин), — сказал я.

— Как это незамеченной⁈ Разве войну можно не заметить⁈ — удивился Чарльз Эллиот.

— Китайская империя очень большая. В ней поместится несколько десятков Британских. На нее постоянно нападают варвары со всех сторон. Обязанность отбиваться от них лежит на правителях провинций. Даже если вы захватите далекий от столицы город Кантон, в столице всего лишь поморщатся и сменят правителя провинции Гуандун, — объяснил я, после чего предложил: — Если нападать на Китай, то там, где это сразу почувствуют в Бэйдзине. Надо атаковать столицу или хотя бы перерезать Великий канал, который длиной в тысячу миль, проходит через всю империю и по которому снабжаются рисом и другими продуктами северные провинции.

— Не уверен, что нам сейчас по силам поход на столицу. Зато с каналом идея интересная, — сказал он.

Я бывал в прошлом и будущем на Великом канале. В первый раз на экскурсии. Он начинается неподалеку от Шанхая, в который я несколько раз приходил на американском контейнеровозе. Знал и окрестности этого мегаполиса.

— Великий канал начинается с юга от реки Чанцзян (Янцзы), немного выше ее дельты. Если перекрыть вход в него, это сразу почувствуют в столице. Но лучше расположиться на архипелаге Чусань (Чжоушань), который немного южнее дельты и оттуда контролировать нижнюю часть реки. Там можно будет не опасаться атак китайской сухопутной армии, — рассказал я.

— Не помешал бы подробный отчет о тех местах. Сможешь написать? — спросил Чарльз Эллиот.

— На это потребуется много времени и денег, а лучше опиума. Мне соваться туда нельзя. После гибели шхуны на мне долги отца перед местными дельцами. Мы для них возили опий из Сингапура. Придется нанимать китайцев, причем много, чтобы сравнивать их сведения. Они ведь догадаются, на кого будут работать, запросят за предательство своего народа больше обычного. Китайцы — большие патриоты, — объяснил я.

— На счет оплаты не беспокойся. Я напишу в Калькутту, договорюсь об этом, — пообещал главный смотритель.

30

На самом деле я не собирался набирать кучу агентов, чтобы разведать архипелаг Чусань и нижнее течение Янцзы до Великого канала. Как-то утром меня перехватил на берегу китаец Мань Фа, хозяин нескольких джонок, пригласил попить чайку после напряженной ночи. Это был суетливый сухощавый мужчина лет под пятьдесят с морщинистым лицом и, как положено, неизменной улыбкой, открывавшей кривые зубы удивительной белизны. У него был офис — лачуга из бамбука с крышей из тростника — метрах в десяти выше зоны приливов, возле которой всегда кучковались торчки, желавшие подзаработать на шарик опиума. Обычно Мань Фа сидел в тени офиса и наблюдал, как обрабатывают его джонки, среди которых была даже трехмачтовая. Сам никогда не орал за грузчиков. Для этого был крепкий одноглазый биток, понимавший хозяина с полуслова. Почти каждая громкая тирада его заканчивалась мощным ударом. Обычно я уклонялся от разговоров с китайским судовладельцем, отлично понимая, чего он хочет. На это раз согласился