Скуф. Маг на отдыхе (СИ) - Токсик Саша - Страница 45

— Готово, — Лёха резко открыл глаза и отпустил руки Танюхи. — Теперь мы с тобой напарники. Не полноправные, само собой, но этого должно хватить.

— Спасибо, Алексей Михалыч.

— Чего?

— Спасибо, говорю!

— А, — кивнул Лёха. — Да не за что пока. Ну что, пойдём в дом?

А вот и второй ритуал начался.

Прежде чем допросить сад, Лёха разумно предложил поспрошать обитателей дома, что интересного видели они. Под обитателями дома имелись в виду пауки по углам, жучки-древоточцы, мухи, комнатные растения и даже плесень.

И снова тишина, закрытые глаза и концентрация на магии.

Вот только теперь друиды сидели за столом, перед ними лежали письменные принадлежности и дымились две кружки с чаем. С тем самым, наверное, на который повелись мои элитные и гениальные профурсетки.

На лице Лёхи была безмятежность, и он периодически прикладывался к кружке. А вот Стеклова сейчас олицетворяла саму собранность.

— Слышишь? — в какой-то момент спросил у неё Лёха.

— Слышу, — кивнула Стеклова и начала шарить руками по столу в поисках ручки с блокнотом. — Аа-а-ай, чёрт… Как неразборчиво!

— Я тоже не понимаю, — согласился Лёха.

— Кхм-кхм, — вежливо прокашлялся я. — Что-то интересное?

— Он говорил по телефону, — объяснил Чего. — Больше ничего интересного здесь не происходило уже давно.

А Танюха тем временем начала записывать в блокноте какую-то неразборчивую хрень, попутно повторяя её вслух:

— Я… не смог… удачный случай… молодая девушка… мирного… невозможно, — Стеклова остановилась, закусила ручку и объяснила: — Слушает ответ, — а потом снова принялась писать: — Смогу. Нет. Нет, Константин Оскарович, я всегда о нём помню.

Ну что ж?

Не бинго, конечно, но один ряд выигрышного билетика сошёлся. Наш подозреваемый общался с неким Константином Оскаровичем. Жаль нет фамилии, но Константин Оскарович всё-таки, это не Пётр Петрович и даже не Иван Иваныч.

Не знаю сколько их таких по Империи живёт, но явно что не много. Отчество очень редкое; во всяком случае я впервые слышу.

Так что где-то по базам должно всплыть.

Вот!

Вот для чего Империя собирает на граждан данные! Не для того, чтобы следить за нахер никому не упавшими параноиками, а для того, чтобы оперативно вычислить сволочей, которые по деревням воруют девок!

Схватив телефон, я начал думать, кому бы первому набрать…

Где-то в спальном районе на окраине Москвы, в ничем непримечательной однушке с ничем непримечательным ремонтом, лежала под глубоким наркозом Юлия Юрьевна Ромашкина. Рядом с кроватью стояла капельница, которая поддерживала её дрёму. Мерно тикали часы на стене. Сквозь плотные шторы пробивался луч света, в котором танцевала растревоженная пыль.

Что характерно, похититель Ромашки подоткнул ей под голову подушку и накрыл ноги пледом. Короче говоря, соорудил слишком уж комфортные условия для пленного чудовища.

Солнце взошло, а внутренняя борьба Ивана Хельсина продолжалась.

С одной стороны, было очень страшно и непривычно не исполнить приказ Константина Оскаровича. С другой стороны, что-то тут вообще нечисто.

Расхаживая по комнате взад-вперёд, Хельсин вспоминал свою жизнь. С самого раннего детства, как только его потенциал стал очевиден, его натаскивали на убийство монстров. Ему рассказывали о том-де, что монстры это злое зло, и думать тут не о чем.

— Меня учили не думать, — пробормотал Хельсин, схватив и зафиксировав эту мысль.

Затем практика.

Затем сольные заказы.

По словам Константина Оскаровича, его дело было очень правильным и очень нужным, и никто кроме него не мог за него взяться. Во-первых, потому что Империи было не до того. Единичные чудища по сравнению с тварями из трещин — местечковый пустячок. Так что все ресурсы короны были стянуты на то, чтобы защищать людей от более глобальной угрозы.

Ну а во-вторых, проблема монстров плюс ко всему была морально-этической. Ведь они, в отличии от тех же тварей трещины, были разумны. Разумны и хитры. Так что Империя, действуя официально, обязана была бы проводить суды и следствия, освещать всё это дело в прессе, занимать какую-то позицию и обязательно, — прямо-таки всенепременно! — защищаться от нападок граждан, которые занимают другую позицию. И хорошо ещё, если только от граждан. А что, если от стран?

Закуситься с кем-то и раздуть дело до международного конфликта из-за какой-нибудь сраной русалки?

А Империи это надо?

Нет, не надо.

Вот для этого и существовал Иван Хельсин. Он мог решать проблему тихо и незаметно. В тени. Он был одновременно обвинителем и исполнителем; работал во благо Империи, хотя при этом ни одна ниточка не тянулась от него к короне.

Так что если что-то пойдёт не так, то никто за тебя не вступится, — эту мысль Хельсин уяснил предельно ясно.

А вот теперь…

Теперь он всерьёз задумался, а знает ли вообще Империя о его существовании? Действительно ли он засекреченный агент с функцией камикадзе?

Нет!

Конечно, Хельсин и раньше об этом думал.

Но раньше эта дума была скорее похожа на размышления курильщика, который разглядывает страшную картинку на пачке сигарет и спокойно так думает о том-де, что да, бывают такие болячки. Ну а теперь дело внезапно зашло дальше. Теперь его внутренний курильщик ждёт анализы, и страшная картинка уже не кажется чем-то абстрактным, далёким и маловероятным.

Хельсин вспоминал выполненные заказы. Да, иногда он заставал монстров прямо на месте преступления, но иногда… если так подумать… иногда они действительно никому не мешали. Вот как Ромашка, например.

В сюжете из Сакраменто не было ни слова о жертвах или пострадавших. Да и эта её компания девушек, к которой она прибилась… Целый год скрывать свою природу и не впасть в соблазн…

— Ваня? — голос Константина Оскаровича в трубке был суров, как никогда. — Ну что?

— Она у меня, — односложно ответил Хельсин. — Но привезти пока не могу, возникли трудности.

Дальше вместо того, чтобы выслушать ответ, Ваня сбросил вызов, разобрал телефон, вытащил и тут же сломал симку. Беспрецедентная наглость с его стороны, однако и случай, надо сказать, был для него беспрецедентным.

Где-то в спальном районе на окраине Москвы, в ничем непримечательной однушке с ничем непримечательным ремонтом, лежала под глубоким наркозом Юлия Юрьевна Ромашкина…

— Ирин, привет!

Вопрос «кому звонить» на самом деле был сугубо риторическим. Разумеется, сестре. Как-никак, родная кровь. Или, как сейчас по новомодному говорят «клан».

Клан Скуфидонских был крайне невелик и состоял всего из двух человек, но при этом максимально сплочённым. Проще говоря, я за сеструху порву, и она за меня тоже. Да и дар наш распределился крайне полезным образом.

Я при всей своей силе скорее тактик. Сложные комбинации не люблю, так как не вижу в них особой необходимости. Ирка же — стратег.

В том числе поэтому на ней висят обязанности по управлению семейным имуществом, всяческими инвестициями, трастовым фондом и прочая скучная ерунда. С информацией она работать умеет и любит.

Так что если нужно срочно и тихо найти человека, то это по её профилю.

Дёргать Державина, Гринёва и Владим-Саныча пока рано. Начнут задавать вопросы что да как, прознают про пропажу Ромашки, а там глядишь и бурную деятельность разведут.

Спугнут мне Оскаровича. А он, — насколько я знаю по собственному опыту, — ввиду своих нехороших делишек и без того пуганый должен быть.

— Да, Вась, привет, — судя по голосу, сестра уже спала. — Что-то случилось?

— Ну так, — уклончиво ответил я. — Человека одного пробить надо. Ты же в Москве крутишься, в министерстве бываешь, вот я и подумал.

— Что за человека?

— Не знаю, — честно ответил я. — Знаю только, что отчество у него приметное. Оскарович. Константин. Не слышала никогда о таком?

Сестра ненадолго задумалась.

— Нет, — сказала она. — Среди наших Оскаровичей нет, у нас все ребята нормальные.