Адвокат вольного города 7 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 40

— А есть удостоверение адвоката?

Я показал, он сделался серьёзным и даже каким-то усталым.

— Ладно, допустим, что так.

— Давай попробуем, ромалэ? Разузнаешь про такой макр?

— Дээээээ…

Он замахал руками куда-то в сторону дома. Оттуда, как мне кажется, матерясь на цыганском, выглянула та крупная тётка. Он что-то решительно сказал ей, она возмущённо возразила, он раздражённо прикрикнул. Спустя какое-то время, недовольно зыркая, она притащила и грохнула о стол массивной металлической коробкой с надписью «абрикосовых сыновей пастила», украшенной какими-то блёсточками и наклейками.

Цыган проводил победным взглядом женщину и с металлическим скрежетом открыл коробок и, поглядывая на нас, покопался в нём.

— Вот такой? — он показал, я жестом попросил положить на стол.

— А что у тебя за клиент, барон? — спросил меня Андрзедж.

— Магическая академия, я знаком с её руководителем, Вероникой Кондратьевной.

— А на кой им этот макр?

— А пёс его знает, что-то по науке, — я проверил магическим зрением, и оно да, показало, что это настоящий макр, без подделок.

— Сессию закрываешь, да, студент?

— Да я…

— Сказали тебе, поди, добудь, мы тебе тройки нарисуем.

— Обижаешь, пятёрки! — горделиво выпятил грудь я.

— Денег дали или сам?

— Дали. А сколько их есть?

— Четыре, — как мушкетёр, ответил цыган и в подтверждение своих слов разложил их на столе.

Я проверил все. Всё же с цыганами дело имею. Но — все настоящие.

— Мне выделен бюджет в шестьсот рублей! — твёрдо сказал я.

— Обижаешь, адвокат. Шестьсот… Будет стоит один макр.

— Давай хотя бы два! — я попытался пойти против своего принципа не торговаться.

Цыган усмехнулся, но не ответил. Повисла тишина. После возникшей паузы он всё же сказал:

— Один за шестьсот. Четыре за две тысячи четыреста. Я хоть и цыган, но считать умею, особенно если деньги.

— Скидывай. Снижай цену. Твои макры кроме меня никому не нужны!

— Напугал. Пойду к этой Веронике сам и продам! — якобы недоумённо развёл руками он.

— С цыганами никто дел не имеет. Она не купит, даже разговаривать не станет. Без обид.

— Без обид, — утвердительно вздохнул он. — Ну ладно, если берёшь все четыре, то за тысячу восемьсот. Вроде как четвёртый пойдёт в подарок.

— Грабёж! — как совсем недавно турок, наиграно возмутился я.

— Думай, я не тороплюсь.

— А что тут думать? Беру. Доплачу из своих, личных.

— Это правильно, деньги приходят, деньги уходят, ещё заработаешь.

— Поехали в банк. У меня с собой такой суммы нет. Или завтра приехать с деньгами?

— Завтра?… Ещё передумаешь, адвокат. Поехали сейчас, чего мне стесняться, я честный бизнесмен. Я их ещё и на свой счёт сразу же положу. Удивлён? Не знал, что у цыган бывают расчётные счета в банке?

— Честно говоря, да, слегка удивлён.

…

Обнищав на тысячу восемьсот рублей и получив всего четыре сомнительных макра, которые я тут же поместил в банковскую ячейку, я попрощался за руку с изрядно повеселевшим Андрзеджем.

Он был весел, я совсем нет, такой вот закон сохранения веселья в сообщающихся сосудах.

Пока прощался, ненавязчиво следил за руками этого честного бизнесмена, чтобы он не скоммуниздил у меня бумажник. Возможно, своим опасливым вниманием я ещё больше развеселил этого лёгкого на эмоции индивидуума.

На крыльце задумчиво курил управляющий Велиев.

— Добрый день, Александр Эмирович.

— И Вам не хворать, Аркадий Ефимович. Чего это Вы такой грустный, а тот цыган такой весёлый?

— Да вот, купил у него краденый товар. Ему прямая выгода, мне потенциальные печаль и расходы. Но — задача от клиента.

— Бывает и такое, — понимающе закивал головой управляющий.

— Как там мой подопечный, Ильяс?

— Трудится как пчёлка, сейчас на заседании кредитного комитета, потом побежит на межведомственную комиссию казначейства с отчётом, вечером, если успеет, сядет за операциониста, а после закрытия будет крыжить ордера.

— То есть Вы его загрузили?

— Как Вы и просили, по тому Вашему плану. Ещё и плачу по ставке без премий, то есть он работает у меня за четверых, а получает за половину.

— Как все молодые специалисты. Ещё и в отпуск в декабре спустя три года.

— Вообще-то он мне нравится.

— Справляется?

— Да. Молодцом. Зубы сожмёт и работает. Плюс личная симпатия.

— Это хорошо.

— Если Вы его у меня его не заберёте, то через месяц я ему повышу зарплату и оторвать его будет сложнее. Он оказался отменным специалистом, мне будет жалко его отпускать и чем дальше, тем больше жалко.

— Я Вас услышал, Александр Эмирович.

— А Ваш план, он как-то продвигается?

В ответ я достал из кармана и продемонстрировал ему свой диппаспорт, а он уважительно присвистнул.

— Знаете, Аркадий, я вынужден о таком факте сообщить начальству, а оттуда информация уйдёт в Британию.

— Нет проблем, я думаю, что англичане уже всё пронюхали. Не хочу, чтобы Вас наказали за то, что Вы якобы утаили.

Глядя на управляющего, неосознанно вспоминал РосЕвроБанк и Мещерякова, который должен мне денег и, собака Калин, не отдаёт.

— Александр Эмирович, а у Вас тут Ваш тёзка, Мещеряков, не пробегал? Я ему дело выиграл, доложиться не могу.

— Заходил, некоторое время назад, а что?

— А деньги снимал? Должен был мой гонорар готовить. Пять тысяч или около того.

Велиев усмехнулся.

— Сошлюсь на банковскую тайну… Скажу так, он, конечно, снимал нечто подобное, но не думаю, что это был Ваш гонорар, потому что клиент хвалился. Говорит, суд выиграл, а теперь уезжает на целебные источники в Ольмедо, где-то там в Испании.

— Вот ведь… редиска… Безответственный человек…

— Если что, я ничего не говорил. И по британцам, я предупредил. Дашь на дашь, за сообщение о новой юрисдикции.

— Да-да, всё так, — благодарно пожал ему руку.

Погладил ноющие виски.

Слово «виски» короткий тест, алкоголик ты или парикмахер.

Пахнет свежей краской, лаком, запах стойкий, несмотря на открытые на проветривание окна и дверь. Но голова болела скорее по причине нервной и интеллектуальной нагрузки.

Документы по Турции готовы. «Хвосты» по второстепенным задачам, в частности по Медному заводу и фирме ОʼБрайана.

Встал, щёлкнул суставами, отпер сейф, где лежали документы по секретной службе.

Дзенькнул колокольчик, в офис осторожно заглянула какая-то слегка заплаканная девушка.

Широко и профессионально-искренне улыбаясь (и внутренне матюкаясь), убрал документы и запер сейф. Не буду же я при посторонних с ними работать!

— Можно? Мне бы консультацию.

— Конечно, заходите.

— С чего бы начать? — она было потянулась руками ко рту, вероятно, чтобы погрызть ногти, но сдержалась.

Я тем временем стрельнул глазами в блокнот, где у меня были выписаны семь отелей города Ольмедо. Напротив четверых названий в списке уже стояли кресты.

— Меня зовут Оксана.

— Таааак.

— Но мне моё имя никогда не нравилось.

Я согласно кивнул, потому что имя и личность — тема достаточно сложная. Мне ли не знать?

— Мне всегда хотелось, чтобы меня звали Ксения. А это другое имя.

— Бесспорно другое.

— Но мои родители нарушили мои права, когда назвали меня Оксаной.

— Думаю, они не могли знать, что оно Вам не будет нравиться.

— Мне всегда все говорили, вся родня твердила, что меня назвали в честь бабушки. Вернее, мне она приходится прабабушкой. Её все очень любили и уважали.

— Семейное обязательство.

— Да, вроде бы я должна радоваться, должна с гордостью носить это имя. А меня от него прямо коробит. А теперь вот годы прошли…

В недоумении украдкой посмотрел на девушку. Ну, кажется, не так много «годов» и прошло.

— И тут оказалось… Я документы раскладывала, которые от прабабушки остались. И что выяснилось?