Адвокат вольного города 7 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 52

— Ядвига Павловна! — я взмахнул портфелем.

— Выйдите из здания, я позже с Вами свяжусь, не устраивайте свой адвокатский балаган.

— Ладно. Только из уважения к Вам.

Я развернулся и, не прощаясь, ушёл.

Слово это — алиби. Теперь все знают, что в этот день и час я был в правительстве и вёл себя, как чудак на букву «м». И к выдаче завещания точно отношения не имею, не было меня там.

Я был на стройплощадке, и она меня просто неимоверно радовала.

То, что начиналось как простая и, притом, исключительно моя собственная идея, которая могла и не зажечь сердца моих инвесторов, буквально прямо на глазах обрастала реальностью в виде кирпичных стен, перекрытий, частично выровненной площадки и даже готового строгого чёрного металлического забора.

В подвале уже вовсю шла отделка, коммуникации подключены, брусчатка укладывается, все работы ведутся самыми ударными темпами.

Снаружи, то есть из переулка — требовательно загудел автомобиль. Наш пожилой охранник сначала отрицательно замахал кому-то рукой, потом его лицо вытянулось, поскольку водитель сказал ему что-то на китайском.

Я напрягся, вспомнив про господина Чао Вао и его банду, как их там назвал Танлу-Же? Утки пекинские? Припёрлись большие китайские бандиты? Опять война, а я не выспавшийся и небритый?

— Танлу-Же, это не зелёные драконы Чао Вао?

Китаец отрицательно покачал головой и помахал рукой охраннику, чтобы пропустил машину. Мне же он показал на мобилет, что разговаривает по нему сейчас.

Закончив разговор, он пояснил:

— Это Константин, он приехал за Вами.

— Ааа… Сам позвонил?

— Да, после того, как его ожидаемо не пропустили.

— А отчего старый самурай на входе напрягся?

Танлу-Же слегка улыбнулся.

— Они сказали ему «открывай, мы приехали к твоему боссу», но сказали это на мандаринском диалекте.

— Секретчики знают этот язык?

— Сильно сомневаюсь, — скептически усмехнулся он, — просто хотели произвести впечатление. А мы будем делать вид, что у них получилось.

— Ну да, пара фраз знания одного из самых сложных языков в мире не заменит… Так, мы всё обсудили?

Последний вопрос был адресован Ионе. Она сидела, поджав ноги и с крайне серьёзным выражением на лице.

— Аркадий, я вынужден Вас оторвать! — Константин стремительно подошёл к столу. — Вы такой шум подняли своим…

Он замолчал, едва увидев Иону.

До того, как совершенно незваными припёрлись имперские безопасники, мы обсуждали первую операцию по выставлению на продажу на бирже пробной партии в пятьдесят алых макров пятого уровня. В целом они не были экзотикой и, хотя их можно было продать примерно втрое выгоднее, чем на Чёрном рынке или прямым экспортом, интересовал нас обкат технологии и боевой опыт Ионы, чтобы она потихоньку освоилась на бирже.

Чтобы поддержать девушку, мы с Триадами отправляли с ней вернувшуюся с учёбы Мин. Вдвоём они пойдут и продадут эти макры на бирже, заодно вот так, на мелочёвке обкатают технологию и дальше можно будет продавать что-то посерьёзнее.

Кстати, я за между прочим спросил у Танлу-Же, реально ли купить тысячу макров «молния и радуга», он сказал, что штука редкая, но за пару месяцев собрать внутри Китая и переправить вполне возможно и не сказать, чтобы космически дорого.

То есть Вьюрковский, если б не был таким злобным типом, мог бы добиться желаемого и без своей противоправной деятельности.

— Давайте я вас познакомлю. Это Иона Алексеевна Черноклювина, моя сестра. А это Константин Сергеевич Листоносов, мой… приятель.

Иона как-то смущённо зардела, а Константин внезапно потерял боевой задор, с котором он ко мне припёрся. Ну и ладненько.

В пару округлых фраз мы с Танлу-Же завершили разговор.

— Я готов ехать. Куда покатим?

— К нам в резиденцию, — вздохнул он.

От меня не укрылось что он использовал местоимение «мы», «наш», то есть что-то поменялось в обстановке.

— Надо на секунду в мой офис заскочить, — твёрдо попросил я.

— Ладно, — согласился Константин. — Надеюсь в этот раз нас никто расстреливать не будет?

— И я надеюсь, — улыбнувшись акульей улыбкой человека, у которого есть бронежилет и артефакт, позволяющий в любую секунду сбежать в параллельный мир, покладисто согласился я.

…

Через двадцать минут мы поднимались в офис секретной службы, на лестнице я напряг магическое зрение и… ничего, то есть я не воспринимал даже фона, обычных макров, отсвета людей, а словно бы ослеп.

Офис с моего последнего визита не сильно изменился. И всё же что-то тут помешало мне проверить его магическим зрением. Подобрав портфель к животу, я привычно плюхнулся на стул посетителя перед столом Константина.

— Это, конечно, весьма далеко от стандартов кабинетного убранства нашей службы, -раздался из-за спины недовольный скрипучий голос.

Невысокий, крепкий, с залысинами «боровичок», слегка прихрамывая, вышел откуда-то из-за наших спин и для моих спутников это не было неожиданностью (они стали чуть ли не по стойке смирно), а вот я, откровенно говоря, не ожидал. Могли бы и предупредить.

— Аркадий, — почти мгновенно справившись с волнением, так быстро, что оно не успело отразиться на лице, я вскочил и подал руку для рукопожатия и знакомства.

Он поджал губы и несколько секунд смотрел на протянутую руку и, казалось, получал удовольствие от моей неловкости.

— Знаете, прекрасный незнакомец, — потихоньку раздражаясь, но не давая негативу отразиться на моём лице, всё же опыт не пропьёшь. — Мне тут недавно жал руку государь-император и если кто-то побрезгует… Думаю, его императорскому величию будет любопытное такое узнать в очередном донесении, которое я напишу в адрес его канцелярии.

И я немедленно получил крепкое сухое рукопожатие.

— Полковник Шпренгер. Яков Лаврович. Начальник Западно-Сибирского управления.

Слова его звучали грозно и весомо, как приговор судьи.

— Приятно познакомиться.

На лице полковника отражалось, что он очень сильно сомневается, что мне приятно с ним познакомится и что я мог бы не рассыпаться в лицемерной вежливости.

Так же он не спросил фамилию мою или там, хотя бы род занятий. И так всё про меня знает, собака крымский хан. В досье читал.

Он предложил мне присесть за стул, тот же самый стул, откуда я встал, но сам не присел и вообще в его присутствии все чувствовали себя по меньшей мере неловко.

— Итак, кабинет, — в его устах это слово звучало, как оскорбление. — Мда…

Константин стоял с каменным лицом и даже желваки его не играли, то есть он сохранял отменное хладнокровие.

— Вернёмся к Вашему опусу, — после длинной паузы начал полковник.

— Доносу, — поправил его я и удостоился уничтожающего взгляда.

— Вы завербованы в качестве внештатного агента.

— Да, господин полковник, — вежливо, но без подобострастия, подтвердил я.

— Это налагает на Вас некоторые обязанности, ответственности. Не только права, знаете ли.

— А какие у меня права, стесняюсь спросить?

Шпренгер высокомерно проигнорировал мой вопрос, слегка замешкавшись от того, что своими репликами я сбивал его с какого-то намеченного сценария разговора, который всё более напоминал допрос.

— У меня есть один маленький, но очень важный вопрос, — обратился он ко мне.

— Жгите, товарищ полковник.

Константин и от этого моего выпада не поменялся в лице, а вот Дмитрий, который я рядах недавно, позволил себе беззвучно заржать. Впрочем, Шпренгер этого, наверное, не заметил.

— Итак, текст обращения, — он неторопливо достал и развернул моё собственное бюрократическое творчество, передвинул стул и поставил его напротив, сел таким образом, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.

— Здесь написаны и перечислены… — выдохнул мне в лицо секретчик.

— Конкретные слова, выражения и идиомы, которые используются так называемыми одержимыми, — подхватил я его мысль, потому что эта излишняя медлительность меня раздражала.