Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 18

Вскоре в очередной раз запел мобильник.

— Что делаешь? — ворвался в ухо напористый голос Галки.

— Убираюсь.

— Что?!

— Уборку делаю. Пыль уже вытерла, полы домываю.

— Ты все со своими под…ми! А кольцо, представляешь, нашлось! Оно в душевой на полочке лежало, за шампунем!

— Хорошо, что ты никакую «карнавальщицу» не убила!

— Точно! — засмеялась Галка. — Слушай, у Семена есть друг, он твою дверь откроет за три минуты. А адрес установят по сотовой навигации, им это раз плюнуть…

— Не надо, я уже открылась. Просто замок заело.

— Ну и ладушки! Тогда давай вчетвером закатимся в «Тройку», поужинаем, ну там все дела, а завтра с утра начнем теребить тетку Лизу. Заметано?

— Нет, — сказала Джен и для убедительности покачала головой, хотя подруга этого не могла видеть. — У меня встреча. Да и не хочу я с этими пацанами тереться… И с бандершей Лизаветой не хочу. Она все мечтает меня к своему делу пристроить… Я ей уже сто раз отказала, а она все пристает!

— Тебя не поймешь: с утра одно, к вечеру другое… Ну, как хочешь, — сказала Галка. — Слышала, что Петю вроде за Рыбака завалили?

— Где Петя, где Рыбак, а где дорожная драка? — Джен хотела сказать, что она лучше всех, и даже лучше Сёмки знает, что произошло на Щелковском шоссе, и Рыбак в это дело никак не вписывается, но вовремя поймала себя за язык и оборвала фразу.

— А это не нашего бабьего ума дело! — отрезала Галка. — Ладно, побежала! Передумаешь — звони!

Подруга отключилась, а Джен принялась домывать полы, потому что скоро должен был прийти человек, который являлся ключевой и самой осведомленной фигурой в деле об убийстве на Щелковском шоссе. И она его с нетерпением ждала.

На этот раз выражения «вызов на ковер» и «разбор полетов» носили не фигуральный характер, а отражали вполне реальные события. И потертый красный ковер в кабинете генерала Вилховского имелся, и действительно обсуждался полет на специальном десантном носителе, а главное — его печальное окончание. Генерал на повышенных тонах, как обычно, говорил о том, что нет ничего невозможного, есть только нежелание использовать свои возможности, ну и все остальное, что говорится в таких случаях: о недопустимости провала задания, о плохой подготовке испытаний, о высоком доверии, которое сегодняшние фигуранты, увы, не оправдали…

За спиной генерала висела большая карта мира, испещренная синими стрелками и красными крестиками. Виновные стояли плечом к плечу, покаянно опустив головы, их начальник Кленов мог держаться в стороне, с осуждением глядя на подчиненных, но он стал рядом с ними и тоже смотрел в пол. Поза смирения и покорности успокаивает даже хищников: более сильный волк отходит от побежденного соперника, если тот подставляет самое уязвимое место — шею, которую так легко перервать клыками… Может быть, поэтому, а может, потому что проштрафившиеся бойцы имели непосредственное отношение ко многим пометкам на карте, но тон генерала постепенно стихал, и «разбор полетов» обошелся даже без мер взыскания.

Через полчаса участники совещания, а их, в силу требований конспирации, было немного: Ерш, Скат и непосредственный командир — позывной Слон, — вышли на улицу. Настроение у всех было хорошим, Ерш предложил «где-нибудь посидеть за кружкой пива», но командир покачал головой.

— Вы идите, можете отметить свое спасение, а я вернусь в расположение, буду выполнять приказ генерала: укреплять боевой дух и поднимать дисциплину. Так что имейте в виду…

— Есть, иметь в виду, товарищ полковник! — кивнул Скат. — А какое спасение отмечать: от «Пчелки» или от Вилховского?

Слон усмехнулся.

— Какое больше обрадовало!

— Тогда от генерала — в воздухе было не до эмоций!

Командир уехал, а бойцы зашли в ближайший пивной бар, который теперь почему-то назывался в соответствии с новыми модными веяниями «Пивной станцией», хотя никакие поезда на ней не останавливались, как, впрочем, и метро, и автобусы, и другие транспортные средства. В маленьком зале за высокими столиками с круглыми, «под мрамор», столешницами стояли мужчины разных возрастов, пили пиво, закусывали чипсами и маленькими бубликами, густо обсыпанными солью. Они влились в этот сборный коллектив, растворяясь в непривычной для них атмосфере расслабленного спокойствия и вкусовых ощущений, которые располагают к легкой и необязательной беседе. Двое молодых, скромно и неброско одетых мужчин: черные брюки, разномастные шведки и туфли… Словом, внешне они ничем не отличались от других пассажиров «Пивной станции». Да и разговор между ними шел соответствующий — простой, как местная закуска.

— Не могу привыкнуть к этим сухарям. — Скат покрутил в руке очередной бублик. — В Ростове пиво пьют только с вяленой рыбой! Ты слышал про донского рыбца, шемайку, чебака весом килограмма четыре? Ну, может, три… А посмотришь через него на солнце — он просвечивает насквозь! А лакерда из сома! А майская селедка, которую жарят на сковородах, отчего из окон домов идет густой рыбный дух… А когда ешь — никакого неприятного запаха! Зато румяная хрустящая корочка, нежнейшее распадающееся мясо…

— Слышал, слышал, — кивнул товарищ. — От тебя. Раз сто, не меньше! Да и привозил ты всяких рыбцов да распластанного сома. Только мне они не особенно…

— А вот давай в отпуске махнем на мою родину, сядем за донской стол, я тебя научу, как правильно есть рыбу. Войдешь во вкус — за уши не оттянешь! Гепард два раза приезжал, ему все очень понравилось…

Ерш нахмурился.

— Давай за него и других ребят… Помянем Пятачка, Реву, Огня, Осу…

Кружки со светлым бельгийским пивом соприкоснулись с глухим стуком.

— Чокаться водкой надо, — добродушно сказал плотный седой мужик, стоящий за соседним столиком. — Хотите, угощу?

— Спасибо, отец, мы водку не пьем, — ответил Ерш. — Мы спортсмены.

— А разве пиво спортсменам можно?

— Можно. В исключительных случаях и немного, — кивнул Ерш. Скат ничего объяснять не стал, только пристально посмотрел на неожиданного собеседника. Тот сразу потерял к ним интерес и отвернулся.

— Оса, может, и жив! — сказал Скат. — Мертвым его никто не видел, чего его поминать?

— А живым его кто-то видел? Он остался в прикрытии, а мы ушли…

— Ушли… Ушли-то не все! Нас ведь догнали! И Гепард не ушел! А кто должен был держать заслон?

— Значит, его быстро убили и пошли следом!

Скат тяжело вздохнул.

— Может, конечно, и так… Хотя «кинжалиста» не очень легко быстро убить…

— На что ты намекаешь?! Что он бросил заслон и скрылся?!

— Да ни на что я не намекаю! Это ты сказал, а не я…

— Ладно, проехали! — Ерш подозвал официанта и заказал еще пива. — А что, твоя новая подружка так у тебя и живет?

— Ну да. И когда мы спаслись из «Пчелки», я о ней первой вспомнил…

— Все так серьезно?

— Серьезней некуда. Я из-за нее в такую историю встрял…

— В какую?

— Слышал про три трупа на Щелковском?

— Конечно. Об этом по всем каналам трещат. И что?

— Они Женьку волокли в машину, как мешок с картошкой. А я как раз мимо ехал с дежурства…

— То есть африканский эпизод с «Черными леопардами» повторился на Щелковском шоссе? Ну, дальше что?

— Гну! Вмешался, меня переклинило, я и отработал по точкам…

— Ничего себе! — изумился Ерш. — А какая необходимость была их «спускать»? По-другому никак?

— Говорю же — переклинило. Действительно показалось, что я в джунглях против трех обезьян в красных беретах… Но оружие у них было, да и не простые это ребята — бандиты. По-другому — там мог мой труп остаться… Да и Женьке бы живой не быть!

— Верю! Но это ты никому не объяснишь. И никто тебя не поймет! Использовать «силат» вне боевых заданий запрещено, и мы все давали расписки. Как с оружием. «Силат» и есть оружие, а мы все на учете во внутренней безопасности, как постоянно вооруженные люди… Так что, как только выяснится, каким образом они убиты, тебя вычислят в течение часа!