Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 38

На миг Джен пожалела, что тут нет шеста, на котором она в полной мере могла бы продемонстрировать свои способности, но тут же устыдилась этой мысли: на самом деле ведь она не стриптизерша, это было временное, вынужденное занятие, с которым навсегда покончено…

Джен несколько раз повторяла попытки оживить журавлей и связать их нитями любви, ей даже казалось, что получалось все лучше и лучше, хотя по лицам слушателей этого сказать было нельзя. Надо отдать им должное: Илья Васильевич и Вениамин проявили терпение — в коротких перерывах они успокаивали певицу и говорили ободряющие слова.

— Даже Мирей Матье бывала не в голосе, — рокотал бархатный баритон Домбровского. — Или связки подводили, или просто была не в настроении…

— У всех случается, — вторил ему Вениамин. — Вот, помню у Кобзона…

Наконец, Джен спела более или менее удачно, они заулыбались и даже символически похлопали в ладоши.

— Погуляйте пока, Женечка, — сказал Вениамин, показывая в зал, откуда с интересом пялились непризнанные таланты. Их стало меньше, но у Джен все равно возникло неприятное чувство, как будто она в клетке зоопарка и ее разглядывает праздная публика, жующая чипсы и лижущая мороженое.

— Мы послушаем записи, посовещаемся и сделаем выводы. Думаю, все будет хорошо! — закончил Веня, и по его тону Джен поняла, что выводы будут зависеть от Домбровского.

Она вышла из-за стекла, за которым, как оказалось, провела почти два часа, хотя ей казалось, что прошло не больше тридцати минут. Оказалось, что за это время Галка успела свести знакомство с какой-то личностью неопределенного возраста, трудно определяемого, но все же скорей мужского пола, и стопроцентно творческой, о чем можно было судить по длинным нечесаным волосам и яркой одежде: желтая майка, зеленые вельветовые штаны и сланцы на босу ногу. Все это, несомненно, выдавало в нем раскованную и, безусловно, артистичную натуру. Галка сидела на одном из немногих имевшихся здесь стульев и пила кофе из пластикового стакана; новый знакомый, как и положено хиппи, сидел рядом на полу, рассматривал ее ноги и тоже пил кофе. Ясно было, что и стулом, и бодрящим напитком Галку обеспечил ухажер.

— Нет, я еще не снималась, только прошла пробы, — томно говорила Галка. — Но мне уже пообещали роль, это точно! Сейчас подруга пройдет запись и будет тоже петь в этом фильме. А вот и она!

— Майкл, — представился кавалер, не вставая. — А что, девушки, не пройти ли нам в пивбар неподалеку? Там хорошее пиво, креветки, и вполне бюджетно…

— Нет, я жду заключения Ильи Васильевича, — покачала головой Джен.

— Да и вообще: пиво — это вульгарно! — поддержала ее Галка. — К тому же от него толстеешь, а я должна держать талию пятьдесят сантиметров — в модельном бизнесе с этим строго!

— Так ты еще и модель? — удивился Майкл.

— А ты как думал?! Что все так просто?

— Да ничего я не думал, — несколько смешался кавалер и встал с пола. — Дай я телефончик запишу. Я тебя с такими людьми познакомлю — они все решают — и в кино, и среди моделей… Захочешь, тебя в «Плейбое» снимут с фото на обложке! И подруге помогут! У меня самые крутые связи в Москве!

С сомнением глядя на всемогущего Майкла, Галка все же продиктовала номер, а он вбил его в свой айфон и отошел к группе таких же «творческих личностей», как и он сам. Их стало еще меньше, прямо у нее на глазах аккуратный служащий увел в третью студию двух талантливых, но недомытых девушек. Майкл на прощанье поцеловал их в щечки.

— Кто это? — спросила Джен.

— Не знаю. Говорит, что он и композитор, и поэт, и исполнитель, что у него своя рок-группа, что всю Москву знает… А может, просто «жучок», решала. Такие тоже полезны. Только… — Галка вздохнула. — Вообще я это все по-другому представляла. Мужчина должен быть солидным, вот как Домбровский. А этот Майкл, ну что? Даже если что-то он и может. Но вид-то у него какой? Как будто на свиноферме хрюшек кормит…

— Бабушка говорила, что некоторые и двум свиньям корм раздать не могут, — сказала Джен.

— Ото ж, — согласилась Галка.

В это время из-за стекла вышли строгие члены песенного жюри.

— Мы еще поработаем с вами, красавицы, — не останавливаясь, сказал Домбровский, проходя к двери под восторженными взглядами оставшихся гениальных исполнителей.

Вениамин задержался и, взяв за локоть, отвел Джен в сторону.

— Конечно, дебют не очень удачный, — глядя в сторону, сказал он. — Если бы не рекомендации Василия Ивановича, на этом твоя песенная карьера была бы законченной. — Глаза мультяшного кролика беспокойно бегали. — Однако они были, и, учитывая их, Домбровский согласился поработать с тобой, подтянуть и выпустить на «Песню года»…

— Ура! — Джен подпрыгнула и захлопала в ладоши. То ли гении, то ли просто хиппи повернулись в их сторону.

— Но имей в виду, у Домбровского крепкие позиции, именно он занимается начинающими певцами, это его сфера, и Василий Иванович ему не указ. Уважение — уважением, но решать будет он. Эти люди очень пиндитны,[5] когда речь идет о компетенциях, к тому же они конкурируют между собой… Так что ты должна быть старательной и послушной, чтобы с ним поладить…

— Что вы тут шепчетесь? — подошла к ним Галка. — Лучше скажите мне, мужчина, кто вон тот красавчик в желтой майке?

Для верности она показала пальцем с острым, узорно раскрашенным ногтем. Вениамин повернул голову и поморщился.

— Это наш звукооператор, болтун и разгильдяй. Не вздумайте одолжить ему деньги! — И крикнул застывшим в ожидании «хиппи»: — Мишка, бери очередного и заводи в главную студию! И имей в виду, я вычту у тебя зарплату за те два часа, что ты здесь болтаешься!

— Побежал работать, я тебе позвоню, — сказал Веня на прощание и, поцеловав ручки обеим — и Джен, и Галке, — скрылся за стеклом. Обеспокоенный Мишка-Майкл вел туда понурого «хиппи», который, похоже, потерял уверенность в своей гениальности.

— Рядовой звукооператор! — возмущалась Галка в лифте. — Никому верить нельзя!

— Но ты ведь тоже не актриса, — заметила Джен. — И не модель.

— Ну и что? Я же ему ничего не обещала! Даже дала свой телефон! Кстати, совершенно напрасно…

На улице было жарковато. У подъезда стояли прошедшие прослушивание «хиппи». Судя по унылому виду, талантов у них не обнаружили и лавров они не снискали.

— У меня просто инструмент не настроен! — объяснял бард с зелеными ногтями. Гитара висела у него за спиной. — Да и горло болит… А они сразу — не годен! Нет, чтоб разобраться… Если бы Звезданутый со мной был, мы бы прошли на следующий этап… Только он повесился. Или его повесили…

— Кому он, на хрен, нужен?! Надо было ему меньше дури садить! — сказал круглоголовый лохматый парень с саксофоном. — Вот у меня плечо выбито, а левой я нажимать не умею…

Но их не слушали — каждый стремился объяснить свою собственную, совершенно случайную неудачу, поэтому все говорили одновременно, перебивая друг друга.

Девушки прошлись по Новому Арбату и сели на веранде ресторана «Барашек». Заказали салаты, кофе с пирожными и по бокалу сухого вина.

— Ну что? — спросила Галка. — Выгорит у тебя что-нибудь с этим делом? Попадешь в певицы?

— Не знаю, — ответила Джен. — Вениамин вроде пообещал, но с какими-то намеками…

— Небось, на лежачее положение? — схватила на лету опытная подруга. — Так это и дурочке ясно! Как тебе вообще удалось сюда пробиться? Самого Домбровского подтянула!

— Это Евгений договаривался…

— А откуда у него такие связи? — не отставала Галка. — Кто он такой вообще?

— Говорит, эмчеэсник, — ответила Джен. — А там кто его знает. Ты же в курсе: их часто не разберешь.

— В курсе, в курсе, — кивнула Галка. — Сёмка всегда представляется спортсменом. Он действительно занимался спортом — и легкой атлетикой, и боксом, и борьбой. Только сейчас какой из него спортсмен? Ночью соревнований не бывает, а у него самая работа.

— Да, — неопределенно сказала Джен. — Ну, у моего примерно то же самое. Только по ночам он еще не уходил.