Сын маминой подруги (СИ) - Волкова Дарья - Страница 15

Пока Захар загонял снегоход в гараж, Ульяна прошла в дом и переоделась в свою одежду. Приключение завершилось, и от этого было немного грустно.

Стукнула дверь. Это в дом вошел Захар — в отличие от нее, все еще в своем специальном снегоходном костюме.

— Ну… — Уля неловко переступила с ноги на ногу. — Я пойду.

Спасибо еще раз… за все.

— Погоди, какое спасибо? — Захар расстегнул куртку и повесил на крючок. — Меня вообще-то на обед пригасили. Ну, или на ужин. Да и песен мы еще не слушали. Так что я сейчас только душ приму, переоденусь — и пойдем.

— Нет, я пойду, а ты потом приходи! — решительно произнесла Ульяна. В голове у нее тут же замелькали картинки их с Захаром совместного принятия душа, а на лицо так и норовила наползти блаженная улыбка от того, что они все еще не расстаются с Захаром. И приключение продолжается!

Захар кивнул и посторонился, пропуская Ульяну. Помог ей надеть пуховик. И, когда она уже совсем расслабилась, — неожиданно поцеловал в шею.

— Оставь мне пару вкусных кусочков.

— Ну, наконец-то! — такими словами Улю встретила бабушка. — А я уж все глаза проглядела!

— Так светло уже еще, — пробормотала Ульяна. Хотя на самом деле, пока она переодевалась, уже почти стемнело. В начале января темнеет рано и быстро. Уля оглядела пустую комнату, убранный стол. — А где гости?

— Так все уже. Нам чай не по двадцать — чтобы сутками гулять.

Посидели, поели, поговорили, попели — да и по домам. Эх, жаль, вы не слышали. Ну да ладно, может еще успеется, — Настасья Капитоновна прошла к шкафу и стала доставать тарелки. — Голодная?

— Очень! — выдохнула Уля. — И… И Захар обещал прийти.

— Ну, вот и хорошо, а то мы с тобой наготовили столько — за неделю не съесть.

Уля улыбнулась. А потом вспомнила, что Захар пошел в душ, и поняла, что ей это тоже необходимо — после такой активной прогулки.

— Я в душ быстренько схожу, Настасья Капитоновна!

— Иди уж, — проворчала бабушка, расставляя тарелки. — Только и моются, только и моются. Где только столько грязи находят…

Захар пришел как раз к тому моменту, когда Ульяна выставляла на стол хлеб. Пришел не с пустыми руками, в этот раз под мышкой у него был зажат крупный, размером с небольшой кочан капусты и схожий цветом желто-зеленый цитрус.

— Господи, это что за напасть?

— Помело.

— Помело у меня вон в сенях стоит!

Захар рассмеялся и уже привычно, кажется, подмигнул Ульяне, которая тут же начала краснеть. Это какая-то патология! То, что она в присутствии Захара так часто краснеет. Прямо тургеневская барышня. Да из Ули двух тургеневских барышень можно слепить!

Вот она и краснеет… за двоих.

— Это очень полезный фрукт, Настасья Капитоновна. Нежели вам ананас не понравился?

— Попробовать не успела — все гостьи мои смели!

— Ну вот. А этот — только для вас.

Ужин казался Уле необыкновенно вкусным, хоть горячее и было разогрето. Настасья Капитоновна с умилением наблюдала, как Ульяна с Захаром едят, потом попробовала диковинный фрукт — и одобрила, сказав, что куда как вкуснее апельсина. А потом под чай разговор велся преимущественно между Захаром и Настасьей Капитоновной — Захар держал отчет о том, где они с Улей были.

Местные географические названия Ульяне ничего не говорили, на нее накатило состояние тупой сытости — после свежего воздуха, активностей и плотного ужина. Поэтому она слушала, но нить разговора то и дело ускользала. Уловила она только, что поселок преобразился примерно лет десять назад, когда неподалеку проложили новую трассу и провели газ. После этого место стало популярным среди любителей жить за городом. А Настасья Капитоновна тут жила с рождения.

— Ой, уморили мы девчушку, — уже практически сквозь дремоту услышала Уля голос Настасьи Капитоновны. — Засыпает на ходу.

— Нет, я не… — Уля не удержалась и зевнула.

— И правда, засиделся я, — Захар встал из-за стола. — Спасибо, Настасья Капитоновна, все было очень вкусно. Уль, проводи меня.

Ульяна встала и, стараясь держаться уверенно и независимо — мол, вроде как ничего особенного и не происходит — пошла к входной двери. Захар накинул куртку, снова по своей привычке не застегивая. А потом наклонился и шепнул:

— Приходи ночью. Ждать тебя буду.

Ульяна поставила будильник. Чтобы сработал через полчаса.

Просто чуть-чуть подремать, потому что глаза реально слипались.

И ее мгновенно вырубило прямо на диване. Словно от наркоза.

Как звонил будильник, она не слышала — его выключила, что-то проворчав, Настасья Капитоновна. Она же укрыла Улю пледом.

Проснулась Ульяна резко и долго не могла понять, что происходит, где она и сколько сейчас времени. Из-за приоткрытой двери маленькой спальни доносился заливистый храп Настасьи Капитоновны.

Ульяна нашарила на полу телефону, поднесла к лицу, щурясь на яркий свет. Двенадцать без четверти! Ее же Захар ждет!

Стараясь ступать бесшумно, Уля прошла к входной двери, накинула пуховик, обулась, пригладила волосы. Сунула руки в карманы, нашла там подаренное Захаром яблоко, аккуратно откусила. И осторожно толкнула дверь.

Окна дома Захара были темные. Неужели спит?! Это единственное, что Ульяна успела заметить и подумать, прежде чем ее кто-то тронул за руку. Она подскочила на месте, а крик остался запечатанным в горле большой мужской ладонью.

— Ты чего орешь? — зашептал ей Захар на ухо.

Она медленно подняла руку и убрала его ладонь со своего рта.

И обессиленно откинулась на его грудь.

— Как ты меня напугал…

— Чего напугал-то?

— Я думала, ты меня дома ждешь.

— Нечего тебе по ночам одной ходить, — он распахнул куртку и обернул Улю полами. — А я тут уже полчаса жду.

Ульяна развернулась, скользнула руками под куртку и обняла за спину.

— Замерз?

— Не. А, да, замерз! Пойдем меня греть.

— Пойдем.

И Уля снова захрустела яблоком, которое чудом не выпало у нее из ладони.

В доме по-прежнему горели только гирлянды. И Захар по-прежнему крепко держал ее за руку, пока они поднимались по лестнице на мансарду. И там их по-прежнему встречала широкая кровать. И блюдо с фруктами так же стояло на прикроватной тумбочке. Только вместо шампанского сегодня — кувшин с рубиново-красным морсом.

И поцелуи Захара такие же… такие же горячие. И руки его тоже горячие. И куда-то быстро исчезает одежда. И все, что Ульяне нужно — это его горячее обнаженное тело.

Она снова попадает под гипноз его прикосновений. Ничего не видит, ничего не слышит, только чувствует. Как его руки гладят и сжимают грудь. Как трутся горячие и чуть шершавые ладони о соски. Как на смену ладоням приходят пальцы. Потом губы.

И потом его губы везде, и она уже точно знает, что скоро будет совсем хорошо и сладко. Уверенность в этом — что-то совершенно новое для Ульяны. Это первый мужчина в ее жизни, про которого есть такая уверенность. Про которого она точно знает, что он сейчас сделает ей хорошо. Очень хорошо. Так, как до него никогда не было.

И он делает.

И, дав ей немного времени продышаться после оргазма, обжигает шепотом ухо то ли просьбой, то ли стоном.

— Сзади тебя хочу. Пожалуйста…

Можно подумать, она бы смогла отказать. Можно подумать, он бы дал ей такой шанс. Потому что уже через секунду Захар за бедра подтянул ее верх, провел ладонью по спине, огладил ягодицы.

— Ля, какая же ты…

Уля всегда считала, что поза, когда мужчина сзади — тоже не для нее. Ну, потому что у нее сзади — лучшие сантиметры и килограммы Севера. Ее поза вообще — на спине, желательно в темноте и в идеале — под одеялом. Так спокойнее и получается почти не рефлексировать. Сейчас рефлексировать, несмотря на позу, свет от гирлянд и отсутствие одеяла, не получалось от слова совсем. Сейчас получалось только прогибаться сильнее, поднимая бедра выше, тяжело дышать и вздрагивать от предвкушения.