Варька и вурдалаки - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 17

Ты уходишь.

Не слышно даже шороха шагов.

Неужели все это время со мной рядом был не ты?

А кто же?

Твое отражение? Твоя тень?

Но у них нет памяти и нет души.

Поэтому они могут расставаться спокойно.

А я не могу.

Слишком много было доверия и тепла.

Слишком дорого обходятся собственные ошибки.

Я смотрю в окно.

Там нет ничего, кроме душной темноты, но это не важно.

Я все равно вижу тебя.

Со спины.

Ты уходишь.

Что-то внутри меня взрывается и разлетается в клочья.

Бьется, как стая птиц, но я крепче сжимаю зубы, чтобы не выпустить ни одну.

Птицы бьют крыльями, когтями и клювами, а я молча смотрю тебе вслед.

Ты уходишь.

Часть птиц хочет лететь за тобой. Встряхнуть тебя, растормошить, заставить остановиться, обернуться; вдолбить тебе осознание того, что ты натворил и творишь. Может быть, даже простить тебя.

Часть птиц хочет выкопать у тебя на пути яму, бросить тебе в спину кирпич, настучать тебе по голове чем-нибудь тяжелым и причинить боль.

Еще часть хочет твоей боли внутри. Хочет разодрать твою душу в клочья, оборвать сердце, заставить его биться в горле и болеть… Хотя бы на одну десятую того, как болею я.

Правда, часть птиц с горечью хлопает дверью и молчит. Она твердо знает, что все, что могло быть порвано в твоей душе, уже давно висит клочьями. И никому никогда не добраться до твоего сердца. Нельзя найти то, чего нет.

И только одна, самая маленькая часть птиц остается на месте. Она не хочет тебе мстить, не хочет тебя останавливать и даже не верит в то, что у тебя нет сердца. Она просто не может простить тебе того, что ты сделал. Наверное, потому, что оставшаяся часть птиц – это я. Я сама.

Прочитав написанное, Варька отбросила перо и откинулась на спинку кресла. Кто бы мог подумать, что она будет настолько переживать по поводу свадьбы Хай-Ри? Но если ей так плохо без пирата, тогда, может быть, стоило поступить по-другому? Может, ей надо было все забыть, все простить и хотя бы попытаться его вернуть? Варька упрямо сжала губы и медленно скомкала лист с новорожденным шедевром. Бумага полетела в огонь камина, а сама сочинительница отправилась в постель и зарылась носом в подушку. С судьбой спорить бесполезно. А с собой – тем более. Да, без Хай-Ри ей было плохо и неуютно. Но вряд ли это было поводом его возвращать. Ничем хорошим это не закончилось бы. Хотя бы потому, что предательства Варька прощать не умела. Не умела и не хотела уметь. А потому она решительно вытурила из головы мысль о примирении с Хай-Ри, натянула на уши одеяло и искренне попыталась заснуть. На сей раз сон кочевряжиться не стал и порадовал Варьку своим появлением почти моментально. Видимо, написание опусов как средство от бессонницы было на самом деле более действенным, чем все лекарства вместе взятые.

Был день. Он был обыкновеннее другого…

Чижики облезлые! Когда-то Варька искренне думала, что тихо и спокойно жить скучно и что нормальному человеку просто необходимы приключения и авантюры!

Какой базар, конечно, необходимы. И даже где-то полезны. Но только не в таком объеме, в каком это все на нее обрушилось! Не каждый день и уж тем более не круглые сутки напролет! Елки-палки, если бы сейчас, когда на нее свалилось столько проблем, Варьке предложили бы дней несколько пожить скучной и серой жизнью, она бы побежала галопом! И еще денег бы заплатила! Потому что на данный момент всего лишь день спокойного и размеренного существования (хотя бы один!) был предметом ее мечтаний. Несбыточных. Варька подумала о вопящем рок-н-ролл Нарке, о соблазняющем прихожанок Ухрине, о вечно влипающих во всякие дурацкие истории гоблинах и поняла, что вставать и видеть все это у нее нет никаких сил.

– Не хочу! – громко поделилась Варька своим настроением с подушкой.

Заслышав голос проснувшейся графини, на пороге ее шатра тут же показались Диса и Нарк.

– Блин, Нарк, сколько тебе говорить, чтобы ты ко мне в спальню не вламывался? – в очередной раз возмутилась Варька. – Совесть у тебя есть? Тебе не приходило в голову, что я тебя стесняюсь?

– Да ладно, тоже мне застеснялась… – отмахнулся Нарк. – Давай вставай лучше. Хотя бы для того, чтобы из своего шатра выглянуть. Там тебя сюрприз небольшой ждет.

– Опять? – тяжко вздохнула Варька, не ожидавшая от сюрпризов уже ничего хорошего. Диса тем временем все-таки вытолкала Нарка за порог и помогла графине одеться. От корсажа Варька отплевалась, от длительной укладки тоже, а потому собралась довольно быстро. – Когда же все эти сюрпризы закончатся? – пробурчала графиня и вышла из шатра.

Зрелище, представшее перед ее глазами, трудно было описать в нескольких словах. Замок гоблинов, который только недавно начали отстраивать заново, за одну ночь основательно вырос. По самым скромным прикидкам – метров на пять. Причем половина замка была темного цвета, а половина – светлого. И между этими двумя половинками образовался прогал.

– Н-да. Я никогда еще не жила с дыркой посреди дома, – прокомментировала представшее перед ней зрелище Варька.

– Я тоже ничего подобного в жизни не видел, – признался Нарк. – Только тут есть нюанс один – интересно, в какой половине ты жить собираешься?

– Пока ни в какой, – пожала плечами Варька. – А потом, я надеюсь, строители возведут середину.

– Да, графиня, твое нежелание выбирать между Тьмой и Светом сыграло с тобой дурацкую шутку, – подал голос Ухрин.

– Да прям… – не согласилась Варька. – Мне, например, такой сюрреализм нравится. Сальвадор Дали с зависти удавился бы! Ты посмотри! Слева – изящная, хотя и несколько мрачноватая красота черного мрамора и рвущих небо готических линий, а справа – розово-жемчужное барокко. Ангелочки, розочки, облака… Просто идеальное архитектурное воплощение райского местечка. Интересно, чем это я настолько приглянулась Светлым силам, что они мне подобный шедевр отгрохали? Ничего особо выдающегося в своей деятельности за последнее время я что-то не припомню.

– Скромность украшает женщину, – улыбнулся Ухрин, перебирая четки. – А кто сразу два государства нечисти из строя вывел?

– Я??? Когда??? Ухрин, ты что, совсем больной??? Или, может, это я уже больная?.. Кому и когда я последний раз такую свинью подкладывала?

– А кто оставил дам-вэрлоков без маркграфини? Я, что ли? Ты представляешь вообще, что значит для их государства лишиться правительницы, которую они готовили к данной роли с детства?

– Да откуда я знала, что Сирена у русалов останется?!

– А это уже как раз вторая твоя заслуга. Ты ведь не просто вытащила маркграфиню из леса, ты ее привезла к ярлу Эллю, который потерял от Сирены голову.

– Вообще-то, по-моему, они и без меня знакомы были. И головы друг от друга давно уже потеряли.

– Но согласись, их желания могли бы так никогда и не сбыться. Подумать только, ты одна смогла сделать то, что до тебя не удавалось многим талантливым военачальникам, дипломатам и магам! Одновременно лишить вэрлокинь верховной власти и превратить хладнокровного, умного предводителя клана русалов в сумасбродного подростка, который отошел от дел ради того, чтобы читать стихи о нежных чувствах и ухаживать за дамой сердца, – это нечто. Ну и потом… Разве каждый может создать небольшое чудо, оказав другому помощь в обретении любви? Это все-таки светлое чувство. А ты сделала так, чтобы два представителя нечисти, причем правителя, начали это чувство испытывать.

– Да не я это, не я! Это же чистой воды случайность!