Хозяин арены чудовищ Книга 2 (СИ) - Золотарев Егор - Страница 16

— Оторви им сначала руки и ногу! Пусть проживут хотя бы пару минут, мучаясь от ужасной боли! Никто не смеет проникать на мою территорию. Иначе им грозит…

— Заткнись уже, придурок, — усмехнулся я и быстрым шагом направился к нему, не обращая внимания на монстра вида докку, который стоял на задних лапах и возвышался над хозяином.

Курочкин сначала недоуменно уставился на меня, но затем испуганно попятился, прячась за своего бойца.

— Ты кто такой вообще? Что тебе надо? — залепетал он, когда я добрался до докку и, погладив монстра по морде, ринулся к Курочкину и схватил его за грудки.

— Что ж ты, гад, свое порченое масло за чужое выдаешь, а?

Я встряхнул его с силой, отчего у опешившего мужичка клацнули зубы.

— Ничего не делал. Это не я, — он попытался вырваться, но я лишь сильнее его встряхнул.

В это время из дома выбежали двое слуг: парень и пожилой мужчина, и вопросительно уставились на хозяина, не понимая, что происходит.

— Бейте его, олухи! — взвизгнул Курочкин, который заметно осмелел в присутствии своих работников. —

Парень поднял рукава, сжал кулаки и, грозно насупившись, пошел на меня. Пожилой забежал в дом и тут же вышел обратно с тяжелым ухватом наперевес.

— Ну и клоуны, — выдохнул я, сформировал разрушительную сферу и бросил к их ногам.

Работники испуганно отскочили в разные стороны и больше не смели приблизиться. Курочкин, видимо, тоже не ожидал, что я маг, поэтому больше не посмел открыть рот и только испуганно таращил на меня глаза, не зная, как себя вести. Использовать монстра против меня он боялся, так как за это мог пожизненно сесть в тюрьму. Я знал о том, что он не посмеет отдать приказ убить человека, поэтому и вел себя так решительно.

— Ты сейчас же поедешь со мной по всем продавцам и признаешься, что поменял масло. Ясно? — процедил я сквозь зубы и грозно сдвинул брови.

Курочкин энергично замотал головой и еле слышно ответил:

— Никуда я не поеду. Не заставишь, а если хоть волос упадет с моей головы, то…

Договорить он не успел. Размахнувшись, я с силой ударил его по скуле. Мужчина охнул и упал, держась за щеку.

— Во-первых, с твоей плешивой головы уже ничего не упадет. А, во-вторых, если ты этого не сделаешь, то я конфискую твоего докку, на котором нет ни одного клейма. За это тебя власти по лысой макушке не погладят, — я вытащил из нагрудного кармана свое удостоверение и сунул ему под нос.

— Имп… имперская служба, — разочарованно выдохнул он, пробежав взглядом по удостоверению.

— Заведи бойца в клетку и иди за мной, — велел я.

Курочкин поднялся на ноги и как-то странно посмотрел на меня. Этого взгляда хватило, чтобы я понял его задумку. Он все-таки решил избавиться от меня и натравить монстра. В ту же секунду я сформировал разрушительную сферу и атаковал монстра, затем еще одну и еще. За считанные секунды я обстрелял его всего, причиняя боль. Докку ревел от боли и пятился вглубь двора. В таком состоянии он не сможет услышать хозяина.

—Прекрати! Что ты делаешь? Ты же убьешь его? — закричал Курочкин, прижимаясь к стене дома, чтобы не попасть под атаку сферами.

— Я тебе сказал отвести монстра в клетку! — взревел я и бросил еще пару сфер, которые оставили черные прожженные дыры на толстой шкуре монстра.

— Я отведу! Отведу! Не стреляй!

— У тебя есть две минуты. Не надо со мной шутить, иначе костей не соберешь, — пригрозил я и опустил руки.

Удостоверившись в том, что я больше не стреляю, он попятился к монстру, затем ринулся за дом, а следом за ним докку. Послышался скрип дверей, какой-то грохот и звук задвигаемого засова.

Курочкин не осмелился ослушаться, поэтому вскоре показался из-за дома и, понурив голову, побрел ко мне.

Как оказалось, Василий Александрович не ушел на маслобойню, а стоял неподалеку и за всем наблюдал.

— Куда ты его? Неужели и вправду по закупщикам повезешь? — вполголоса спросил он, неприязненно косясь на бывшего авторитета, а ныне запуганного мужичка с огромным синяком на левой скуле.

— Да. Надо же как-то вашу репутацию восстанавливать.

— Надо, а то ни кредит не вернем, ни за молоко не сможем расплатиться. Только я поеду с вами, чтобы точно никого не пропустить.

Мы забрались в пикап. Курочкин сел между мной и Владимиром Александровичем, который тоже осмелел и теперь уж не стеснялся высказывать ему свое недовольство. Тот упорно молчал и изредка дотрагивался до раздутой щеки.

Посетив больше десяти мест, где Курочкин плаксивым голосом жаловался на то, что его товар не продается, поэтому вынужден был пойти на крайние меры. Кто-то довольно агрессивно отреагировал на признание, отчего нам даже пришлось вмешиваться и отбивать Курочкина.

Кто-то с раздражением выслушал его и поспешил удалиться, предварительно заверив Владимира Александровича в том, что все договоренности в силе и они с радостью примут новую партию масла.

Были и те, кто признался в том, что предполагал, что к этому делу имеет отношение Курочкин, но не мог ничего предъявить без доказательств.

По итогу через два часа мы с Владимиром Александровичем вернулись к маслобойне. Он был очень доволен и, поблагодарив меня, поспешил обрадовать жену. Увидев, что мы вернулись, Таисия сразу же поспешила ко мне.

— Где ты был? Я уже начала волноваться, — призналась она.

— Решал кое-какие дела, — отмахнулся я.

Девушка с сомнением посмотрела на меня, но больше ни о чем не расспрашивала. Я помог ей перелить сливки в маслобойку и включил насос, чтобы накачать воды в чан, в котором она принялась мыть бидоны из-под молока.

В это время ко мне подбежала мать Таисии и, хлюпая красным носом, принялась благодарить. Тая удивленно посмотрела на нее, а затем на отца, который в двух словах объяснил, что произошло. Девушка тут же присоединилась к матери, отчего мне стало вдвойне неловко. Я считал, что ничего особенно не сделал, а для них стал героем. Ну ладно, смирюсь как-нибудь.

Поздно вечером, после вкусного и сытного ужина, мы с Таей попрощались с ее родителями и поехали в город.

— А тебя в общежитие пустят? Приедем в полночь, — предупредил я.

— Конечно, пустят. Они же меня знают, — улыбнулась она. — Кстати, как твой новый боец? Когда выставишь на арену?

— Пока не знаю, — уклончиво ответил я.

Приглашать ее на теневую арену я точно не хотел.

Когда подъехали к общежитию, я проводил ее до двери общежития и по обыкновению взял руку, чтобы поцеловать, но она выдернула руку, обняла меня за шею и несмело поцеловала. Я тут же крепко прижал ее к себе.

Сколько мы простояли вот так, я не знаю. Мне показалось, что одно мгновение, но Тая утверждала, что на нас уже из всех окон пялятся, так как мы стоим, обнявшись, уже полчаса.

Я завел ее в общежитие, чтобы удостовериться, что у нее не возникнет проблем с поздним возвращением. Вахтерша без вопросов отдала ключ от ее комнаты, но недовольно покосилась на меня и пробурчала:

— В следующий раз привези ее пораньше, а то по правилам мы должны в одиннадцать закрываться.

— Хорошо, учту.

Тая отправила мне воздушный поцелуй и поспешил к лестнице, я вышел на улицу и вдохнул полной грудью ночной воздух. Хороший был сегодня день.

Навалилась приятная усталость, и захотелось спать. Я поехал к усадьбе, но еще издали понял, что что-то случилось. Во-первых, везде горел свет. А, во-вторых, в полях мелькали люди с фонарями.

Я остановился у ворот и мне навстречу побежал обеспокоенный дед.

— Что случилось?

— Дима, он сбежал.

— Кто?

— Теневик твой. Митя вечером, часов в восемь, зашел к нему с ведром воды, а тот, как рванет, и все. Нет теперь его нигде. Генерал со своими людьми тоже подключился. Я даже думал в управу Валеру послать с запиской, чтобы отправили кого-нибудь с оружием, но Тимофей отговорил. Дима, говорит, все разрулит. Не знаю, правильно ли я сделал, — он горестно вздохнул и выжидательно посмотрел на меня.

— Все правильно, дед. Найдем. Никуда Ночь не денется, — уверенно ответил я, забрал у него фонарь, подошел к амбару.