Шипы похоти (ЛП) - Уиннерс Ева - Страница 2

Сердце сжалось в горле, пульс медленно сдавил меня.

Больше голосов, говорящих на иностранном языке. Неузнаваемые слова. Голоса были высокими, злыми и не сдерживавшимися. Пока я не узнал одно слово.

«Мойя». Мой. Русский.

По крайней мере один из этих мужчин был русским. Мои братья уже пришли?

Больше слов. Было трудно их услышать из-за шума в ушах, но я узнал это. Я был уверен, что это итальянский язык. Русский и итальянский.

Еще пули. Ещё визг шин. Пока оно внезапно не прекратилось. Это была бы одна секунда или один час, я не мог различить.

"Она умирает. Никаких незавершенных дел», — потребовал один из них по-английски, и я инстинктивно вжался еще дальше в машину, хотя она горела, находясь в опасной близости от взрыва.

"Нет." Холодный голос. Жесткий тон. Но это был не Адриан. Был ли он вообще жив?

Ногти впились в ладони, сжимая так сильно, что кожу пронзила боль. Еще больше волнений. Больше слов. Я не мог разобрать ни единого слова, потому что мой мозг все еще был зациклен на фразе «она умирает» и боялся, что они имели в виду меня.

"Вы уверены?" Глубокий мужской голос наполнил воздух вместе со звуком хруста стекла. Перед моим взором стояла пара дорогих кожаных итальянских туфель.

Я должен был быть в шоке. Потому что я зарегистрировал бренд. Мужская обувь Сантони. Мой муж был в опасности, а я уставилась на пару великих итальянских туфель стоимостью пять долларов.

«Женщина ничего не знает». Голос показался мне смутно знакомым. Я не мог это определить. — Я возьму на себя полную ответственность за нее.

«Если я узнаю, что она имеет какое-то отношение к играм своего мужа, я приду за ней». Легкий итальянский акцент. Глубокий голос.

«Она ничего не знает. Если она это сделает, я с этим разберусь». Еще пара дорогой обуви. Искусство. 504 туфли. Еще дороже. Темные брюки от костюма. Идеально подошёл по длине. Дорогой материал.

Я покачал головой. Мне нужно было уйти отсюда, а не опознавать их гардероб.

Перед моим взором появилась еще одна пара дорогих туфель. Пара туфель Prada. Адриан носил туфли Prada.

Это был он? Мне следовало позвать его, но вместо этого я застыл на месте. Смотрю на туфли Prada, похожие на те, которые я купила мужу.

«Д'аккордо». Определенно итальянский. Что, черт возьми, это значит? — Не заставляй меня сожалеть об этом.

Желчь подступила к моему горлу, и я глубоко вдохнул, чтобы удержаться от рвоты. У одного из мужчин осталась пара дорогой итальянской кожи. Двое остались. Мое сердце бешено колотилось. Моё зрение поплыло. В моих ушах гудело. Мои легкие горели, пока я ждал.

Бу-бум. Бу-бум. Бу-бум.

Хлопнуть.

Последняя пуля. Это было похоже на последнюю пулю перед тем, как настала моя очередь.

Тело с громким стуком ударилось о землю. Я перевел взгляд с туфель за окном на другую сторону машины. Мертвые глаза Адриана встретились с моими. Выражение, которое я не мог распознать, все еще запечатлелось на его лице. Последнее выражение лица перед смертью. Смотрит на меня. Единственное пулевое отверстие в груди, из которого сочилась кровь.

У меня перехватило дыхание, и мое сердце перестало биться.

— АА-Адриан, — выдавила я, мой голос сломался. Он не двигался. Его пустой взгляд был устремлен на что-то, до чего я не мог дотянуться. Его лицо было в синяках и крови, то ли от удара автокатастрофы, то ли от чьих-то кулаков, я не мог сказать.

С каждым ударом сердца моя жизнь медленно угасала, следуя за ним. Пока что-то внутри меня не сломалось.

«Нееет!» Я вскрикнула, и мой мир, каким я его знал, перестал существовать.

ОДИН

ТАТЬЯНА

Б

ип. Звуковой сигнал. Звуковой сигнал.

Устойчивый звуковой сигнал. Вокруг тошнотворный запах дезинфицирующего средства.

Кровь. Отбеливать. Стерильная холодность.

Меня окутал аромат Адриана: цитрусовые и сандал, но в нем была и пряность. Возможно, это была просто больница.

Послышались приглушенные голоса.

«Тебе лучше исцелить ее, если хочешь жить». Голос был твердым. Холодный. Русский акцент. Это был не голос моего брата. Но кто?

«Сэр, мы сделаем все, что в наших силах».

«Ты все сделаешь», — взревел он. — Не твой лучший вариант.

Еще больше волнений. Звуки борьбы и криков. Больше голосов.

Адриан был здесь? Мгновенно образы его мертвых глаз наполнили мой мозг. Кровь текла по уголку рта, который я целовал. Вкус меди наполнил мой рот.

Липкая, холодная кожа под кончиками пальцев. Холодный поцелуй смерти.

"Дышать." Крик. Мой. Может быть? Я не был уверен. Мой рот на губах Адриана.

Один. Два. Три. Воздух в легкие. Один. Два. Три.

Взрыв. Громкий. Земля дрожала.

Все было нечетко. Моя грудь сжалась, рыдания сдавили мое горло. Однако ничего не вышло.

Но я услышал крики, пронзающие мой мозг. Я слышал крики. Я почувствовал вкус крови.

Я почувствовал потерю.

Нет, Адриана здесь не было. Он ушел. Я знал это в глубине души. В моем сердце. И это чертовски больно. У меня было такое ощущение, словно пуля застряла в моих легких и не хотела ослабевать. Было больно дышать. Внутри меня нарастала боль, пока она не утонула.

— Я найду тебя снова, — пробормотал я.

Или, может быть, мой мозг прошептал эти слова. Я не был уверен. Я не чувствовал, как двигается мой рот. Каждый дюйм моего тела онемел.

«Она проснулась». — крикнул тот же глубокий голос. Пара рук схватила меня за плечи. «Татьяна, посмотри на меня». Я последовал за голосом, но мои глаза не могли сфокусироваться. У меня болела голова. Даже мой мозг болел. «Посмотри на меня, моя луна ».

Моя луна. Я слышал это раньше. Слова были погребены глубоко в тумане. Почему я не могу заставить свой мозг работать?

Я повернул голову в сторону голоса. Там никого не было. Я моргнул, затем моргнул еще раз. Свет был слишком ярким. Я не мог никого видеть.

— Плохой сон, — сказала я, и с моих губ сорвались рыдания. Я не мог слышать ни его, ни слов. Но я их чувствовал. В глубине моих костей, вместе со страхом, шепчущим о кошмарах.

Я облизал губы и почувствовал вкус крови.

На меня уставились глаза без света. Глаза моего мужа. «Он ушел» , — прошептал кошмар. Это вызвало душераздирающую боль в каждом дюйме моего тела. Я не мог с этим справиться. Мне нужно было больше онемения.

Выкрикнули еще слова. Я не мог их слышать и понимать. Я был слишком глубоко в своей голове, где меня поглотило отчаяние. Мертвые глаза Адриана. Кровь залила губы, которые меня целовали.

Губы, которые говорили мне добрые слова. Те же самые губы, которые раньше ставили хулиганов на место. Те самые губы, которые называли меня «крошкой», когда я была маленькой девочкой.

"Адриан!" Я закричала, мое сердце разбилось, кошмар поглотил меня.

Мое тело начало трястись. Мои зубы стучали. Моя душа раскололась. Звук бьющегося стекла и звон металла об пол. Руки на мне.

Затем укол в мою плоть, и мир снова перестал существовать.

ДВА

КОНСТАНТИН

Да

вам придется готовиться к худшему.

Я не мог переварить эти слова. Я отказался их принять. За последние двадцать четыре часа я не раз терял интерес к врачам. Я им всем расплатился, но то, что ее братья узнают об этом происшествии, было лишь вопросом времени.

Здешние врачи понимали, чем рискуют, если им сообщат мое имя. Я бы без колебаний использовал их семьи, чтобы заставить их платить. И мой гнев было не очень приятно переносить. Но в этом не было необходимости, потому что они знали, что нужно сохранить для меня эту тайну.

Теперь им осталось только спасти Татьяну, и с миром все будет хорошо.