Цып, цып, цып, хвостатенький! (СИ) - Тарнавская Мила - Страница 6

Появился учитель только перед очередными праздниками, за пару дней. Снова вышел прямо на пастбище, зная, что Фельку он здесь точно найдет.

– Твои на праздничную ярмарку будут ехать? – спросил, ничего не объясняя.

– Не знаю… – растерялся Фелька. – Вряд ли. Отец обещал за меня скотину попасти, выходной мне дать.

– Вот и хорошо! – обрадовался учитель. – К дракону как раз съездим.

– А как же… – растерялся паренек. – Это же надолго… А что я родителям скажу?

– Ничего не говори, я сам с ними побеседую.

Довольный Сопат Ваныч, не дожидаясь ответа, развернулся и пошагал прямо через пастбище, сокращая дорогу домой. Глядя, как он легко перескакивает через коровьи лепешки, Фелька подумал, что их наставник еще очень молодой. Раньше пастушок никогда не задумывался о возрасте учителя, а сейчас до него вдруг дошло, что Ваныч не на много старше их с Котькой. Выглядит только солидно, как и положено «городскому шпечиалисту».

Вечером, когда вся семья ужинала, сидя на пороге дома («Чего летом, в теплынь, в избе сидеть, керосин жечь? И при луне мимо рта не пронесешь!»), мать сказала Фельке:

– Сопат Ваныч сегодня приходил, пока ты коровы пас. Разнарядка ему из волости пришла. Вредителей надо пересчитать, что ли. Приказали, чтобы учителя школьников собрали да по лесу с ними походили. Места, где бабочки гнездятся, будете искать. На праздниках в лес и пойдете.

– Ага! – буркнул Фелька, не отрывая глаз от миски с теплой похлебкой.

Уж очень проголодался пастушок за день, а варево было вкусным – с первыми грибами, которые он сам насобирал вчера в перелесках.

Шум, доносившийся с Сакуньего двора, был слышен, наверное, на полдеревни. Не то, чтобы Сакуниха сильно ругалась, скорее, командовала кем-то.

Фелька прибавил шагу. Сегодня они с Сопат Ванычем собрались к съездить драконьей пещере. Вредная бабка, небось, с самого утра начала цепляться к зятю – разве могла она пропустить такое развлечение? Наверное, снова только руками размахивает и кричит, а сама ничего не делает. Если пастушок успеет, он поможет чем-нибудь учителю, чтобы можно было выехать пораньше, по росе. Не хотелось в жару посреди открытого луга оказаться, лучше бы в лесу к тому моменту укрыться.

От мошкары и прочих клещей мать обкурила Фельку каким-то на редкость вонючим углем. Сам он уже принюхался немного, почти не чихал, а вот встречные шавки то и дело подозрительно взлаивали. Хотелось надеяться, что Таксе бабы Сакунихи будет не до него – небось, у них во дворе уже полно соседей.

И узелок, который мать дала с собой Фельке, надо будет сразу на телеге спрятать, уж очень от него смердит. Там был все тот же уголь – в лесу мошку гонять, да склянка варева, которым в семье пастушка скотину мазали. Конечно, кровопийц это средство очень хорошо отгоняло, но Фелька наотрез отказался к нему прикасаться. Мать чего туда только не положила – и деготь, и сало прогорклое, и какие-то травяные настойки добавила. От коровы смердело почище, чем от собачонки Сакунихи, мошка за сотню шагов их Березку облетала.

Пастушок не знал, понравится ли дракону такой запах. Хорошо, если нет. А если сочтет его вкусным, что тогда? Вон, как на смердючую бражку агрессор набросился!

К учителю Фельке пришлось проталкиваться сквозь толпу. Бабы, наверное, как с утра коров выгнали, так домой и не уходили, осели здесь. Не смогли пропустить бесплатное представление, которое устроила Сакуниха.

Посреди двора стояла телега, в которую был запряжен молодой вол Сакуних. Он и раньше был флегматичным, а за эту зиму превратился в большое, на редкость ленивое и неторопливое существо. На телеге была укреплена широкая бочка, вокруг которой ходил Сопат Ваныч, подгоняя и закрепляя крышку.

– А я тебе говорю – рванет! Оно ж бродит как раз! Аж шумит!!! – вопила Сакуниха.

– Не рванет, бабушка. Не беспокойтесь, вол плавно ходит, – увещевал ее учитель. – А коль рванет – тоже ничего страшного. Не велика ценность.

– Так бочку же разорвет! И телегу загадит. И тварь бессловесную зазря испугает!

– Его испугаешь, а как же! Его и дракон не испугает, не то что – какая-то бочка.

– Люди добрые, да что же это делается! – заголосила Сакуниха. – Он ведь что только удумал! Солод в бочке развел, да и накидал туда всякого! И тыкв квашеных позапрошлогодних, и яблок моченых, забродивших, и обрезков свеклы сахарной, подгнившей. Еще и на солнце выставил! Говорит, бабочек-паразиток будет на эту болтушку приманивать. Да там же у него сейчас бонба бродит! Он это как везти начнет, как переколотит то, что в бочке, оно все разом и рванет!

– Ну и что? Главное, чтобы из деревни успел выехать, а там пусть взрывает! – крикнул кто-то из толпы.

– Слышь, Ваныч, ты только мимо нашего огорода не ехай! Нам такое удобрение не нужно, – докинул из-за плетня другой остряк.

– А энто даже интересно… ферверк!.. О! – прошамкала девяностолетняя старуха-соседка.

– Так вы, бабушка, вместе с ними и садитесь. Езжайте сразу же, не ждите, а то пропустите всю интересность! – весело предложила какая-то молодуха у нее за спиной.

Старушка, свирепо свернкнув глазами, неожиданно ловко для ее возраста обернулась и под дружный гогот замахнулась на веселушку палкой.

– Я те дам! Ишь… надумала на бонбе меня прокатить!

Фелька стоял, раскрыв рот, и только успевал переводить взгляд с одного лица на другое. Давно его соседи так не веселись. Знамо дело – праздник, долгожданный отдых! У всех сейчас работы полно, с рассветом в поле идут и лишь поздней ночью домой возвращаются. А сегодня наконец-то можно никуда не спешить, вволю почесать языками.

– Ты уже здесь? – шепнул ему на ухо Котька.

Увлеченный представлением, пастушок даже не заметил, как друг зашел во двор.

– Во, Сопат Ваныч дает! Во, затейник! – горячо зашептал друг. – Так всех увлек своей бонбой, что никто даже не спросил, на кой ляд нам сдались эти бабочки.

– Думаешь, он специально?

– А ты считаешь, что нет?

– Не знаю… Я больше думаю, как мы будем с этой бонбой ехать. По колдобинам да по жаре. Солнце-то уже высоко.

– Так давай ему командовать, чтобы выезжали. Повеселили народ – и хватит.

На телегу никто из них троих и не собирался садиться. Какой смысл скотину зря нагружать? С утра было еще прохладно, за деревней дорога петляла в тени деревьев – само удовольствие, а не путь. Зато назад будут возвращаться уставшие, по жаре, вот тогда с удовольствием и прокатятся.

А после того, как «добрые» соседи расписали им отнюдь не радужные перспективы их поездки, друзья стали поглядывать на свой груз с опаской. То, что «бражку» расплещут – полбеды, но случайно попасть под взрыв, искупаться в вонючей жидкости, не хотелось никому. К счастью, вол шел очень спокойно и до леса им удалось добраться без происшествий. «Драконье лакомство», конечно, попахивало, но не так уж и сильно.

Первое беспокойство их ломовой начал проявлять уже на подходах к дальнему лесу: вол все чаще стал останавливаться, будто пытаясь дотянуться до сорняков, призывно зеленеющих вдоль дороги. Да и подгонять упрямца становилось все сложнее – скорость строптивой скотины заметно снизилась.

– Чем вы кормили его с утра, что он постоянно оправляется? – не выдержал Фелька, заметив очередной раз поднимающийся хвост.

Свои дела Сакуний волик делал неторопливо и основательно, впрочем, как и все остальное. Поэтому остановки «по нужде» каждый раз растягивались минут на пять, не меньше. Паренька это раздражало – он с жадностью поглядывал на высившиеся впереди холмы, желая быстрее туда добраться. Фелька никогда не бывал в тех краях, лишь издалека видел темную полосу, когда пас стадо на дальнем выгоне. Ему казалось, что драконий лес должен быть каким-то необычным, жутковато-волшебным.