ВЕСЕЛЫЕ СУМАСШЕДШИЕ, или ЗАРАСАЙСКИЕ БЕСЕДЫ - Ровнер Аркадий - Страница 16

У Артура есть несколько ключевых принципов. Главный – это сознательная симпатия и дружба, когда человек приятен, близок, дорог. Артур держится не на идее, а на дружбе, когда хочется видеть человека и это просто радостно. Я звонил недавно одному артуровцу и говорил, что я хотел бы приехать к нему и помочь, но у меня сейчас трудно с деньгами. Он говорит: "Деньгами я помогу". Я спрашиваю его: "А нужно приехать?" Он отвечает: "Не нужно, но радостно". Он плохо знает русский язык. "Не нужно, но радостно". Мы решили отложить эту встречу, потому что пока это не нужно. Если бы было нужно, деньги бы мы нашли. Слово очень хорошее: дружба. Тепло сразу.

И второе слово – это инициатива, великое слово. Она заключается в том, что человек подходит и что-то делает для тебя, что-то спрашивает, а не ждет, что на него свалится само собой. Это очень важно – проявить инициативу. Очень много дружб и артуровских отношений завязывалось после того, как человек подходил и говорил: "Меня зовут Игорь, у меня такая-то идея, работа. Как мне быть и не могу ли я быть полезен?" Очень хорошая форма: я бы очень хотел быть полезным.

Третий принцип Артура – это такт. Это один из важнейших принципов, может быть, один из самых важных. В Артуре нет агрессивных людей. Уважение к чужой территории, чужому времени, чужим силам ценится очень высоко. Одно из важнейших артуровских качеств – такт, тактичность, дистанция. Потому что некоторые люди так тебя любят, что они тебе буквально дышать не дают. Нужно учиться давать пространство другому, не душить своей любовью.

Я дал вам сегодня много материала для мыслей, для инициативы и напомнил о такте. Все то, что я говорил сегодня, – это материал для самоанализа – каждому. На самом деле нужно начинать с вопроса: "А чего я хочу?" А потом появляется второй вопрос, еще более интересный: "Кто я?"

Аркадий: Вот уже несколько дней я смотрю на обстановку, которая складывается здесь. Меня, как человека практического, больше интересуют не идеи, а то, что мы делаем здесь, и то, чего мы с вами не делаем. Сегодня пришло время проанализировать, что здесь происходит. Я буду откровенен. Я вижу, что все очень уютно играют здесь свои роли, мало кто пробует выйти за эти роли, изменить контекст. Как вы сами оцениваете свою серьезность – не серьезность намерений, а серьезность усилий? Я оцениваю серьезность ваших усилий очень невысоко. Я не вижу реального усилия, а я внимателен к этим вещам больше, чем к чему-либо. На поверхности все гладко, ни одной шероховатости. Вот у Скайсте много шероховатостей, ну у нее, слава Богу, всегда шероховатости. Все остальные социально очень сбалансированные и красивые люди, но не больше того. Я предлагаю вам подумать о том, что вы потратили уже четыре дня и не сделали никаких реальных усилий. Когда мы с вами встречаемся, когда мы говорим друг с другом, мы похожи на фонарики, которые светят легко и радостно, выбрасывая из себя свет. Я почти не вижу людей, кроме очень немногих, у которых фонарики повернуты вовнутрь. То же происходит и в плане взаимодействия со мной. Первым делом это видно по тому, как человек тебя разглядывает. Если человек смотрит на тебя как баран на афишу, значит, он баран, разглядывающий афишу. Смотреть надо в себя, а не на меня и не друг на друга. Смотреть надо всегда вовнутрь себя. И только лишь установив там, найдя там точку устойчивости, оттуда можно начинать смотреть на меня и друг на друга. Надо забрать энергию у глаз, ушей и ума и направить ее в глубь вашего существа. Уже оттуда происходит восприятие мира.

Когда мы собираемся, когда мы встречаемся, между нами должно возникать поле, должна возникать магнитная дуга. Я не вижу этого. Когда мы сидим за столом, у нас должно быть пространство, соединяющее отсюда вот сюда и вот туда. С минуты пробуждения – максимальная концентрация на всем, что происходит, на внешнем и во внутреннем планах. При этом я советовал притворяться, что ничего не происходит. Но мы слишком хорошо притворяемся, так что у нас действительно ничего не происходит. Если нужны индивидуальная настройка или консультация, подходите ко мне и говорите мне об этом. У нас здесь такой приятный дом отдыха и там такой приятный палаточный лагерь, когда нет дождей. Все это очень хорошо, но ради этого не стоило вообще сюда приезжать.

Я хочу, чтобы вы подумали об этом. Попробуйте каждый, помимо всего прочего, найти определенную служебную роль по отношению к другим или другому. Смотрите, как это происходило в "Горе Аналог" на яхте "Невозможной": один готовил, другой изобретал, третий еще что-то делал. Это помимо того, что они принесли свои деньги, снарядили корабль. Бивер предоставил свой корабль для экспедиции. Вы пока еще не отдали своего корабля. У нас как будто еще нет своей территории. Все у нас очень респектабельно. Я понимаю, если бы мы притворялись и играли в эту респектабельность, но у каждого из нас респектабельность на первом месте.

Перед каждым из нас стоит задача прорыва. Но может быть, эта задача не для всех? И возникает вопрос, который задала Скайсте: "А что делать, если у меня нет таланта?" Во-первых, я не верю, что у Скайсте нет таланта и что у кого-нибудь здесь нет таланта. Иногда мы не знаем своего таланта, иногда мы недостаточно энергичны, чтобы этот талант заставить работать. А если вы действительно не знаете своего таланта, тогда станьте благородными слугами тех, кто знает и нашел свой талант. Вы же служите своим детям, своим любовникам, своим любовницам, своему боссу. Мы служим всему, кроме самого главного, мы не служим задаче прорыва. А служить ей можно либо через талант и отвагу, либо через того, которого мы любим за его талант, за его отвагу, за то, что он решился, отказался от многого и реализовал главное. Слуга – это звучит гордо! В этой позиции нет ничего унизительного. Родители знают, что они служат своим детям. Мы не устраиваем здесь школьного процесса с уроками, с технологиями, медитациями, заданиями. У нас нет никаких формальных медитаций, формальных курсов – и не будет. Зарасайская жизнь является нашим учебным пособием. Здесь и, когда мы вернемся домой, дома наши учителя – это наши обстоятельства. Если мы не умеем видеть свои обстоятельства, то тем хуже для нас. Каждое событие в нашей жизни – это подсказка. Каждому человеку дается та самая жизнь, которая ему нужна, которая является максимально эффективной для его развития. Каждая секунда вашей жизни, та, которая прошла, и та, которая еще предстоит – все ваши болезни, встречи, несчастья, удачи, каждая секунда каждого дня на протяжении всей жизни предлагает вам самую оптимальную обстановку для творчества. Родители, школа, соседи – буквально все. И встречи особенно важны в этом смысле. Споткнулся, разбил колено, разбил нос – оказывается, именно это было нужно, именно с этой точки я могу начать восхождение на гору Аналог.

Аркадий: Нам очень важно осознать себя как работающую группу, как конкретное пространство. Я бы хотел, чтобы сегодня мы с вами вспом­нили нашу работу прошлого года и попробовали создать большой крис­талл и держали бы это пространство с новыми людьми, принимали бы их уже в это пространство. Это очень важный переломный момент. Мы целую неделю наращивали это пространство бессознательно, а сейчас пришло время сделать это сознательно. И я хочу, чтобы в течение сегодняшней беседы, каждый из вас самостоятельно опробовал эту практику самопогружения, глубокого ухода в себя, так чтобы мой голос звучал для вас лишь отдаленным эхом, чтобы звук костра, окружающая вода, деревья, небо – все стало сейчас частью нашего опыта. И, после этого, мы попробуем увидеть нас всех как единое живое пространство, как целый организм, целое существо, и это ощущение мы сохраним до конца нашего пребывания здесь.

Все, что я хочу вам предложить сегодня для размышления, это мысли, так или иначе связанные с этим, нашим общим пространством. Наверное, те, кто читал о Рамане Махарши, помнят его идею фона и переднего плана. Вся наша жизнь строится по принципу переднего плана и фона. Из тысячи тысяч вещей мы выносим что-то на передний план, например, мою речь или яркий костер перед нами, а все остальное становится фоном. И как правило, чем человек поверхностней, тем важнее для него передний план. Элементарный пример: клоун в цирке. Все смотрят на клоуна, и про все остальное забывают. Здесь есть некая однобокость, потому что в жизни то, что мы называем фоном, и то, что мы называем передним планом, на самом деле определяются так очень условно, и то, что для одного передний план, то для другого фон, и фон этот может нести в себе очень важную информацию. Так движется человеческая мысль: те, кто сумеют заметить в фоне определенный содержательный элемент, вытащить его из фона и сделать передним планом, являются создателями новых учений, новых теорий, нового искусства. То, что мы называем фоном, несет в себе огромную потенцию, и мы себя часто обкрадываем, концентрируясь на переднем плане за счет полного или частичного небрежения к фону.