Спарринг- партнеры - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 26

Заседание началось с рассмотрения обычных дел о наркотиках – продаже, производстве и распространении, – и в течение часа жюри утвердило четырнадцать обвинительных актов. Неприятная процедура, поскольку присяжные были сыты по горло уголовными преступлениями, связанными с наркотиками. Затем рассмотрели чуть более интересное дело, связанное с бандой угонщиков автомобилей, которая бесчинствовала весь последний год. Еще пять обвинений.

Следующим шло дело Дж. Маккинли Стаффорда. Помощник прокурора Джадд Моррисетт взял слово и изложил факты так, как они теперь выглядели в его глазах. Адвокат Стаффорд перевел часть средств, выплаченных по мировому соглашению его клиентам, на свои собственные банковские счета, что само по себе являлось преступлением, находившимся в юрисдикции штата, а не федеральных властей, но затем он подал заявление о банкротстве и утаил эти деньги.

Затем выступил специальный агент Ник Лензини. Он представил копии соглашений об урегулировании претензий, заявления о банкротстве, а также копии письменных показаний обманутых клиентов Оделла Гроува и Джеррола Бейкера, показаний Фриды Уилсон и квитанций о телеграфных переводах денежных средств.

Моррисетт представил подтверждение Налогового управления США, что за последние четыре года мистер Стаффорд ни разу не подавал налоговых деклараций.

Один из присяжных спросил:

– Это тот самый адвокат из Клэнтона, который украл деньги и исчез?

– Совершенно верно, – подтвердил Моррисетт.

– Так вам удалось его найти?

– Пока нет, но мы близки к этому.

Менее чем через час Маку было предъявлено обвинение в фиктивном банкротстве с максимальным наказанием в виде пяти лет тюремного заключения и штрафа в размере 250 тысяч долларов. Вдобавок, большое жюри вынесло ему четыре обвинения в уклонении от уплаты налогов с аналогичными штрафами. По настоянию Моррисетта большое жюри проголосовало за то, чтобы мистер Стаффорд проходил обвиняемым по обвинительному акту негласно, до дальнейшего уведомления. Вероятность, что мистер Стаффорд, узнав об обвинении, скроется от правосудия, была велика.

Джейк находился в суде права справедливости, ожидая с дюжиной других адвокатов, когда судья Рубен Этли займет свое место и начнет привычно подписывать постановления. Гарри Рекс, опираясь на стол своим объемистым задом, развлекал толпу рассказом о затеявшем развод клиенте, который только что уволил его в третий раз. Джейк это слушал также в третий раз. Когда судебный пристав призвал всех к порядку, Гарри Рекс прошептал ему:

– Встретимся наверху в юридической библиотеке как можно скорее.

Юридическая библиотека находилась на третьем этаже здания суда и практически всегда пустовала. На самом деле туда заходили так редко, что окружные инспекторы обдумывали идею избавиться от коллекции пыльных древних фолиантов, а освободившееся помещение использовать для хранения документов. Адвокаты и судьи этому всячески сопротивлялись, создавая тем самым еще одну площадку непримиримой борьбы за территорию, которой так славятся маленькие городки. В минувшие годы Гарри Рекс, как известно, именно находясь здесь, подслушивал обсуждение присяжных через вентиляционную отдушину, однако после ремонта это стало невозможным.

Оказавшись с Джейком наедине, Гарри Рекс сказал:

– Лоуэлл Дайер созывает завтра специальное заседание своего большого жюри, и они собираются в Смитфилде. Ты можешь такое представить?

Джейк был совершенно сбит с толку.

– Это как?!

– Ты меня слышал. Большое жюри округа Форд соберется в здании суда в Смитфилде.

– В другом округе?!

– Именно! Никогда о таком не слышал раньше. Я почитал устав, там все довольно расплывчато, но запрета на подобное нет.

– Есть мысли почему?

– Конечно. Это все большой секрет. Он сообщил своему большому жюри, что встреча строго конфиденциальна и они не должны никому об этом говорить.

– Мак?

– Держу пари, что да. Ты можешь припомнить хоть одно преступление в этом округе за последний год, до которого хоть кому-то есть дело? Ничего такого и близко не было. Взломы, кражи со взломом, драки в притонах, обычная заурядная хрень, но ничего даже отдаленно интересного.

Джейк покачал головой.

– Нет, просто люди у нас не нарушают закон. У меня в офисе давно полный голяк с делами. Для нас чем больше преступлений, тем лучше.

– Наверняка это Мак. Дайер боится, что Мак снова ускользнет и скроется. Поэтому он получает обвинительное заключение за пределами города и сидит на нем втихаря, пока кто-нибудь не найдет Мака, а затем арестует его. И готов поспорить, он делает это по указке федералов.

Какими бы поразительными ни были новости, возникал очевидный вопрос: откуда Гарри Рексу стало известно о тайном заседании большого жюри? Джейку очень хотелось спросить, но он знал, что ответа наверняка не получит. Его близкий друг вращался в таинственных кругах и имел широкую сеть осведомителей. Иногда он делился инсайдерской грязью, чаще – нет, но никогда не раскрывал источник.

– Значит, вы думаете, что федералы на шаг впереди? – спросил Джейк.

– Держу пари, у них уже есть обвинительное заключение, и они его придерживают. Дайеру дали зеленый свет. В этом есть смысл, это умный ход. Теперь имеются федеральные обвинения и обвинения штата, многочисленные обвинительные заключения, и все вдруг занялись поисками Мака.

– Ты его адвокат. И что посоветуешь?

– Убираться из города к черту! Снова.

Через две недели после похорон матери и через десять дней после переезда вместе с сестрой в дом бабушки и дедушки Марго проснулась в субботу в восемь утра, что для нее было очень рано, быстро приняла душ и надела джинсы и кроссовки. За завтраком она держалась с Герми и Хани подчеркнуто вежливо, поскольку те старались быть вежливыми с ней, но напряжение чувствовалось. Они настаивали на соблюдении определенных правил, но Марго, казалось, была полна решимости их игнорировать. Одно правило касалось уважения – уважения к старшим, к ее опекунам, бабушке и дедушке. Она согласилась и попросила, чтобы они уважали ее как семнадцатилетнюю девушку, имеющую собственное мнение. В тот день у нее на час была назначена встреча с консультантом по приему колледжа Миллсапс в Джексоне, и она, безусловно, вполне могла съездить туда и обратно без сопровождения. Поездка в колледж Родса в Мемфисе прошла без всяких осложнений. Герми и Хани эта идея совсем не понравилась, и они совершили ошибку, сказав «нет». Последовала ссора, и, хотя сторонам удалось сохранить хладнокровие и не наговорить ничего, о чем бы они потом пожалели, но кое-что стало совершенно очевидно. Во-первых, Баннинги не могли дать достойный словесный отпор Марго, а во‑вторых, она не собиралась следующий год во всем их слушаться.

Она уехала в десять, и ей нравилось мчаться по бесконечному шоссе под выбранную ею самой музыку, а впереди был целый день, который она могла провести так, как ей хотелось.

Марго никогда не бывала в Миллсапсе, никого там не знала и была уверена, что местный колледж ей не подойдет. Как и Родс, он был слишком близко к дому. Но она приедет, заберет рекламные буклеты, чтобы потом оставить их на кухонном столе. И она подаст туда заявление осенью, как и в Родс, и в Университет Миссисипи, а может, и какие-то другие, расположенные не так далеко. Она будет выказывать предпочтение Университету Миссисипи, потому что разговоры об обучении в штате успокаивали Герми. Она разыграет обычную суету вокруг процесса подачи заявления, изобразит надлежащее беспокойство и тревогу и будет время от времени делиться с опекунами своими переживаниями, чтобы те чувствовали себя лучше. Но о двух школах искусств на Западе она не скажет ни слова. Не скажет даже Хелен, по крайней мере, в ближайшее время. Она подождет, пока Хелен не повзрослеет и не избавится от подростковых глупостей, но в скором времени рассчитывать на это не приходилось.

Исчезновение отца вкупе с разводом родителей заставило Марго рано повзрослеть и перестать доверять почти всем. Она держала свои эмоции и чувства при себе и редко с кем сближалась. Она приняла решение уйти из дома и возвращаться только в случае необходимости, и вскоре перестала общаться с девочками, с которыми выросла. Чем скорее, тем лучше. Ее ждал большой мир. Ей хотелось, чтобы сестра тоже выросла и ушла после окончания школы, но Хелен, похоже, оказалась заперта в ловушке глупых подростковых эмоций и вечного уныния. После смерти Лизы ее больше тянуло к Хани. Они все еще плакали, от чего Марго уже устала. Она нашла колледж Миллсапс в центре Джексона и заглянула в кафетерий перекусить сандвичем. В час дня она встретилась с консультантом по приему, который выдал стандартный набор банальностей: компактное учебное заведение, тысяча студентов, серьезные знания по гуманитарным наукам, множество внеклассных занятий, спорт, очные занятия, самые разные клубы, какие только можно представить. Обо всем этом было написано в брошюрах. Марго присоединилась к группе из пяти старшеклассников и прогулялась по кампусу с третьекурсником, который просто обожал это место и не хотел уезжать. Они сидели на скамейках под старым дубом и потягивали газировку, пока их гид отвечал на вопросы.