Целитель 9 (СИ) - Романович Роман - Страница 46

Тем более исцелять я пошёл не только из благородных побуждений, но и чтобы было проще переварить всю поглощённую сегодня силу. Слишком её много, и просто отдохнуть я себе не могу позволить.

Провозился до рассвета. Раненых оказалось неожиданно много. Убитых тоже хватало. Мне потом сказали, что погибло в районе тысячи человек. Десять процентов от нашего общего числа.

Как закончил, ушёл подремать. Часа два проспал, и меня дёрнули. Разбудила Эмма.

Просыпался с большим трудом. Кажется, мне что-то снилось. Опять какая-то женщина, чей образ я никак не мог уловить и запомнить, что-то показывала. Вроде бы это был сон про целителя.

— Ты просто не выспался, или что-то приснилось? — спросила Эмма.

— И то, и то, — потёр я глаза, что не особо помогло.

Это не первый подобный сон. Каждый раз история повторялась. Мне что-то снилось, но я не мог вспомнить деталей. Зато заметил, что потом, если запоминал хотя бы тематику, потом в этой области у меня «озарения» случались. Была версия, что это я так прошлые жизни вспоминаю. Единственное, что смущало — при чём тут женщина? Это могло быть обычными образами, что выдаёт мой мозг, поэтому я не зацикливался.

— Тебя в штабе хотят видеть, — сказала Эмма. — Господа аристократы обеспокоены, что им делать и как дальше быть.

Я встал и потянулся.

— Сколько сейчас времени?

— Десятый час, утро, — ответил девушка и зевнула.

— Ты не спала?

— Не успела пока.

— Что мёртвые?

— Оставили часть сил, но основное войско отступило. Я ритуал провела, отследила, куда направились. Военные послали разведывательные отряды, но те не вернулись. Мы их предупреждали, но они не послушали.

— Ясно, — кивнул я. — Пойдём, что ли, поговорим.

Сразу мне выйти Эмма не позволила.

— Куда это ты собрался? А умыться? А переодеться? Надень мундир. Можно и броню, но сейчас это не совсем уместно.

Я закатил глаза, выражая своё отношение ко всем этим тонкостям, но на том недовольство и закончилось. Эмма-то права. Правильный образ помогает решать множество проблем. Но это не значит, что оно мне нравится, каждый раз думать, во что одеться и какие слова подобрать.

В итоге на собрание я не сразу отправился. Что хорошо, сонливость ушла, я простимулировал себя, обработал рану и с мыслями собрался.

Когда пришёл, то первое, что… Хотел сказать бросилось в глаза, но не совсем. Сначала я унюхал, а потом уже увидел клубы дыма. В штабе собралось человек пятнадцать, все в строгих мундирах, немолодые уже дядьки. Курили нещадно, все.

Часть из них я уже видел, с кем-то общался лично, поэтому собрание не было чем-то новым. Как вошёл, на меня все разом уставились. Я тоже на них посмотрел, оценивая общий настрой и что здесь вообще происходит. Судя по красным глазам, синякам под ними, общей бледности, трём забитым окурками пепельницам, открытому нараспашку окну, которое совсем не помогало от дыма, уважаемые геры многое переосмыслили сегодня ночью. Я, кстати, так до сих пор и не разобрался, как к ним обращаться. Сами они использовали приставку «хер», но повторять это на русский манер… В общем, не стал. Наши к ним обращались скорее как гер, чем хер, но, возможно, это у меня слух кривой. Впрочем, плевать.

— Господа, — кивнул я.

Чем разом десяток официальных протоколов нарушил, которые в нынешние времена просто не работали. Простолюдин не может так вольно к аристократам обращаться, но я ведь не обычный простолюдин, а глава ордена, который они сами пригласили, а на улице конец света намечается, поэтому к чёрту условности.

Мне что-то сказали, и я привычно дождался перевода от Ганса. Тот самый целитель, который первым эвакуировался и добрался до нас, мало того что вступил в орден и за прошедшие месяцы освоил Кровь, так ещё и увязался с нами, заделавшись переводчиком. Причём он по-прежнему целителем оставался, но и переводы тоже на себя взял.

— Они хотят услышать ваше мнение, чего ожидать дальше и какие у вас планы, — озвучил Ганс мне пожелания собравшихся, — План был рассчитан на то, что получится уничтожить предводителя мёртвых, — добавил он сконфуженно.

Хороший парень этот Ганс. Добрый, я бы даже сказал, невинный. Наверняка ему многое выслушать пришлось, не самого приятного, пока тут сидел. Давно он, кстати, здесь? Переводил-то он не только для меня. Славский, Гвардеец и Кузнецов тоже тут находились, поэтому переговоры могли давно начаться.

— Говори проще, — сказал один из аристократов с акцентом на русском. — Мы все в ужасе от того, что было ночью. Одно дело слушать доклады и слухи про гигантскую тварь, и другое — когда она одним ударом проламывает стену. Был расчёт, вся эта затея… — покрутил он рукой. — Что ты сможешь прикончить короля, но вышло наоборот. Это он тебя чуть не прикончил. Так что нам делать дальше, святой? Или всё, началась предсмертная агония и пора выбирать место поживописнее, чтобы рыть себе могилу?

Этого мужчину я знал. Ну, насколько можно звать человека, несдержанного на язык, любящего колкости и экспрессию, вредного и местами противного, который лично приезжал к нам в княжество, участвовал в переговорах, чуть не затеял драку на них, но всё же как-то смог договориться, а потом организовать саму вылазку. Не в одиночку, но участие он принимал самое деятельное. Звали его Питер. Потомственный аристократ и военный.

Ему ответили «коллеги» на родном языке, он резко высказался, и между господами завязался спор на повышенных тонах. Я глянул на Ганса, но тот пожал плечами. Эту тарабарщину смысла переводить не было. Тогда заговорил Славский, тоже на чужом языке, и этого хватило, чтобы собравшиеся притихли.

— Они готовы слушать, — сказал мне Антон Павлович.

Готовы-то готовы, но что мне им сказать? А, к чёрту. Не мастак я речи толкать, да и настроение поганое.

— Ваш вопрос меня удивляет, господа, — ответил я, держа осанку и стимулируя голос Кровью.

У меня это уже в рефлекс перешло. Я и раньше умел заставить солдат меня слушать, но в этой жизни пришлось учиться заставлять слушать тех, кто не всегда настроен услышать.

— Разве вы не получали от нас материалов по мёртвым? Разве вы не узнали о проблеме короля ещё пару месяцев назад? Орден рассказал достаточно, чтобы дальнейшие шаги противника были очевидны. Король начал своё шествие. Мы готовились, чтобы прикончить его в первой же битве, но не получилось. Противник не дурак, тоже готовился. Вышла ничья, но в этом случае для нас это, скорее, поражение. Потому что мёртвые способны бесконечно пополнять свою армию, пока люди не закончатся. Мы же свои ряды так пополнять не можем.

— Да это всё понятно, — скривился Питер. — И материалы мы внимательно изучили, и вчера нагляделись. Делать-то что? Если ты такой умный, святоша, подскажи, как быть.

Другой мужчина задал вопрос на немецком, и я дождался перевода от Ганса.

— Есть ли у мёртвых слабости? — перевёл Ганс.

Последовало уточнение от ещё одного офицера.

— Есть ли у них слабости или особенности, которые мы можем сейчас использовать, до того как они снова пополнят свою армию? Вчера мёртвые действовали как сплочённое войско. Пусть стена и не выдержала атаки короля, но от рядовых тварей помогала отбиваться. Мы не уверены, что выдержим бой на открытом пространстве.

Ответил я не сразу. Послушал, оценил реакции на сказанное.

— Ключевая слабость — законы физики, — ответил я. — Мертвецы подвержены энтропии точно так же, как и обычные люди. Их тела повреждаются, изнашиваются и стареют. За нивелирование этих эффектов отвечает особая энергия. Вы легко проведёте аналогии. Что живого солдата, что мёртвого надо кормить, поить и содержать. Но об этом вы и так должны знать. Всё это было в переданных материалах. На всякий случай повторю. Насколько нам известно, есть два источника пищи для них. Выплеск энергии смерти, когда кто-то умирает, а также человеческие страдания. Поэтому мёртвые любят убивать особо мучительно. Обычно это медленное пожирание, но бывают и более изысканные пытки.