Топи - Глуховский Дмитрий Алексеевич - Страница 27

ЭЛЯ

Извините… Мы не знакомы…

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

Точно… Я тогда молодой еще была… Сто лет назад… Подругами были… Не помнишь?

ЭЛЯ

Простите… Я спешу.

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

Постой… Дочка. Ты не знаешь, где я живу? Мне уехать отсюда надо, к своим…

ЭЛЯ

Можно мне платок обратно?

Берется за платок, но Старуха вцепилась в него накрепко.

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

(вдруг со слезами)

Не отдам! Не отдам тебе его, гадина! Мой он! Мой! Не отдам! Уйди!

Эля пугается, отшатывается. Бормочет извинения. Старуха открывает калитку, грозя ей сквозь слезы, поднимается на крыльцо брошенной избы.

ЭКСТ. ДОМ ПРОПАВШЕГО. ДЕНЬ

Высокая калитка приоткрыта. Эля стоит и озирается по сторонам, не отваживаясь войти во двор. Потом сует руку в свою сумочку, где у нее спрятан пистолет, и делает шаг во двор.

ИНТ. ДОМ ПРОПАВШЕГО. ДЕНЬ

В полумраке виднеются контуры какой-то мебели, затянутой чехлами, серебрится в случайном луче паутина, густо стоит в воздухе пыль.

Медленно и со скрипом открывается дверь, в щель проскальзывает Эля. У нее в руке – пистолет. Она пытается нашарить выключатель, находит его – но свет не включается.

Делает еще шаг вперед – и спотыкается о растянутую под ногами веревку. Летит вниз, чертыхаясь. Грохочет мебель. Бьется какая-то посуда. Она поднимается, встает… И тут из темноты на нее вылетает чудовище.

Оскаленная пасть, зубы, глаза-плошки… Огромная сторожевая собака. Вцепляется в запястье руки, в которой Эля держала пистолет. Эля кричит.

ЭКСТ. ТОПИ. ДЕНЬ

Денис идет по деревне – и слышит словно бы сдавленный крик откуда-то. Он настораживается – и вдруг ему в руку вцепляется Безымянная старуха.

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

Вот тебя, тебя ищу. Тебя всю жизнь искала.

ДЕНИС

Вы что, бабуль?

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

Ты бросил меня, бросил, а я нашла тебя, столько лет искала, а вот нашла…

Она брызгает слюной ему в лицо – Денис утирается, пытается оторвать ее руки от своего рукава.

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

Женишься на мне, женишься?

Денис отталкивает ее – она взмахивает руками и садится на задницу.

ДЕНИС

Сорри…

Денис хочет сначала помочь ей подняться. Но она сама тянет к нему руки и причитает со слезами.

БЕЗЫМЯННАЯ СТАРУХА

Ты мне сразу понравился, сразу… Женись, что тебе стоит?

И он тогда отворачивается и уходит поспешно.

ИНТ. ДОМ БАБЫ НЮРЫ. ДЕНЬ

Денис проходит в столовую, опускается на стул. Из комнаты долетает:

БАБА НЮРА (З.К.)

Кто там пришел?

ДЕНИС

Это я, Анна Петровна.

БАБА НЮРА (З.К.)

Ах Веня ты, Веня… Что же кроссворды-то пораскидал?

(громче)

Нашли девчонку-то свою?

СОНЯ

Нет. Но будем искать, пока не найдем.

БАБА НЮРА (З.К.)

Ну тогда подавайте еще тыщу, если оставаться надумали. И за стол хорошо бы накинуть, коли по совести.

Денис смотрит на Соню искоса.

ДЕНИС

Да… Я там пятерку оставлю сразу… На столе.

БАБА НЮРА (З.К.)

Голодные? Я парники пойду закрою, а потом в церкву сходить хотела…

ДЕНИС

Нет… Я нет. Спасибо. Я… прилягу. Устал бегать…

Устраивается на диване с телефоном. Баба Нюра наконец выныривает из внутренних комнат с мужским исподним.

БАБА НЮРА

Знай стирай вот за ним…

Денис переводит глаза с нее на Соню. Потом осторожно кашляет.

ДЕНИС

Ну и деревенька у вас… А я еще через кладбище шел. Памятники смотрел…

Баба Нюра кивает спокойно, не подозревая подвоха.

ДЕНИС

Как у вас тут мало живут… Пятьдесят, сорок… Я вот в Баден-Бадене на кладбище был. Ни один фашист раньше восьмидесяти не помер…

БАБА НЮРА

Ак что… Экология тут известно какая… У каждого второго – рак… Ох-хо-хо…

СОНЯ

Я тоже попозже поем. Может, мы все вместе поужинаем, и муж ваш к нам присоединится?

Денис смотрит на нее оцепенело. Теребит в руке телефон. Кидает взгляды на Соню, но так и не решается ничего ей сказать. Смотрит на фотографии на стене – и сравнивает их с теми, что сделал телефоном на кладбище. Так и есть: там была могила старика Вениамина.

БАБА НЮРА

Поглядим, внучка, как он себя чувствовать будет. Пойдем-ка со мной в огород, с парниками поможешь, а то одной неловко.

ИНТ. ДОМ АРИНЫ. ПРИХОЖАЯ. СУМЕРКИ

Мы не видим всей комнаты целиком – она открывается нам постепенно, план за планом.

Накрытый стол, на столе – чашки с чаем. За столом сидит Арина – на ней дырявый вязаный свитер, который ей так велик, что смотрится на ней шерстяным платьем. В ее лице нет ни намека на игривость.

Напротив нее на стуле – Макс. Весь его романтический и охотничий настрой словно рукой сняло: на его лице выражение странное, смесь из сдерживаемого испуга и тщательно скрываемой брезгливости. Он старается смотреть на Арину, но все время мельком глядит куда-то вниз и наискось, на пол.

В прихожей раздается странное, неприятное гугуканье – но мы пока не видим, кто его издает.

Дверь в комнату, которая была наглухо закрыта во время разговора москвичей с Капитаном, сейчас раскрыта настежь. Кого бы там ни держали тогда, сейчас его выпустили.

Арина смотрит вниз, туда же, куда только что глядел Макс, и хмурится.

АРИНА

Ну-ка хватит! Я кому сказала! Фу! Сейчас ремня!

Испуганное гугуканье. Макс отводит взгляд, но через секунду его глаза снова притягиваются к тому, с кем разговаривает Арина.

АРИНА

За что мне такое наказание? Опять все изгадила!

Наконец КАМЕРА опускается вниз – и мы видим, на кого смотрят Арина и Макс.

На полу сидит толстая и уродливая женщина в расхристанной грязной ночной рубашке, с длинными спутанными волосами с проседью. Дебильное, злое лицо. Она играет: разливает ковшом воду из ведра по чашкам: как бы тоже пьет чай. Но с координацией у нее плохо, и вода вся разлита на полу. Свою игру она сопровождает неприятным гугуканьем. Это ИРИНА.

МАКС

Ты… молодец. Я, когда тебя увидел… подумал – девчонка… А у тебя тут…

АРИНА

Ничего. Справляемся. За нее пенсию хорошую платят. От Комбината надбавка двести процентов.

МАКС

От Комбината?