Фольклор в ветхом завете - Фрэзер Джеймс Джордж - Страница 61

• Предыдущая
• 61/158
• Следующая

Похожие обычаи господствовали во многих местностях Фрисландии. Самый известный из них, так называемый jus theelacticum, распространялся на крестьянские наделы округа Норден, в восточной Фрисландии, недалеко от устья Эмса. Здесь сидевшие на земле крестьяне („theel-boors“) подчинялись вплоть до XIX в. особым, объединенным в сложную систему правилам, имевшим целью предупредить дробление участков. Наследственный надел („theel-land“) считался неделимым и по смерти отца переходил целиком к младшему сыну, а за неимением сыновей поступал во владение общины.

Другими примерами минората служат вытесненные гражданским кодексом прежние местные обычаи в Вестфалии и некоторых частях рейнских провинций, живших под действием „саксонского права“, а также округ Герфорд, близ города Миндена, где население причисляет себя к самым чистокровным саксонцам. Здесь, говорят, крестьянство так крепко придерживается обычая минората, что „еще до самого последнего времени никто из старших детей не претендовал на обязательную законную долю, все они подчинялись обычаю перехода наследства к младшему члену семьи, даже в том случае, если им ничего не доставалось, нисколько не помышляя о том, чтобы предъявить свои неотъемлемые, основанные на законе права на участие в наследстве; даже когда крестьянин умирал, не оставив обычного завещания, дети соглашались на переход всего имущества безраздельно к младшему сыну“. Подобное этому обычное право утвердилось в Силезии и некоторых местностях Вюртемберга, где современные законы о наследовании не смогли упразднить освященную временем привилегию младшего члена семьи, права которого охранялись путем домашнего соглашения или силой общественного мнения. Точно так же в Оденвальде и в малонаселенном округе к северу от Констанцского озера существуют крестьянские участки, так называемые hofgiiter, которые не подлежат дроблению на части и могут переходить по наследству не иначе как к младшему сыну, а за отсутствием сыновей — к младшей дочери. Можно было бы привести еще немало примеров в Швабии, швейцарском кантоне Граубюнден, в Эльзасе и других германских или полугерманских странах, где существовали старинные обычаи этого рода и где и теперь еще сохранилось их влияние на воззрение крестьянского населения, хотя они уже не имеют юридической силы.

В Дании, Норвегии и Швеции не обнаружено существование минората. Но на острове Борнхольм (некогда королевство), принадлежащем Дании, младший сын пользуется преимущественными правами перед остальными. Следы того же обычая сохранились на землях прежней республики города Любек.

В Южной и Западной России происходит процесс распада старой формы семейного союза и образования отделяющимися членами семьи своих собственных хозяйств; при этом изба переходит к младшему сыну крестьянского двора. Информацией по этому вопросу я обязан известному польскому этнологу М. А. Чаплицкой: „Юниорат, или минорат, известен как обычай русского крестьянства еще со времени „Русской правды“, первого русского сборника законов, изданного при Ярославе Мудром. И до сих пор он составляет очень распространенное явление в крестьянском обычном праве, дающем возможность выяснить происхождение этой формы наследования. Минорат — не привилегия младшего сына, а естественный порядок, обусловленный тем, что старшие сыновья обыкновенно отделяются от отца, образуя собственное хозяйство, младший же сын остается при отце, „с отцовского корня никогда не сходит“. Если вместе с отцовским двором к младшему сыну переходит и другое имущество, с излишком против долей, выделенных старшим, то на него возлагаются за это и особые обязанности: содержать дряхлого отца, покоить старуху мать, а часто и взять на свое попечение незамужних сестер. Если не было предварительного раздела, а последний происходит лишь после смерти отца, то двор достается младшему сыну не даром: младший обязывается оказать помощь братьям в устройстве новых изб“^{27}. Далее Чаплицкая сообщает, что „следы юниората в других классах населения России, кроме крестьянского, не обнаружены и что в крестьянском быту обычай этот распространяется только на избу или же на избу вместе с приусадебной, но не общинной землей“.

Таково распространение минората среди арийских народов Европы. Что касается других народностей, не принадлежащих к индоарийской семье, то „в Венгрии существовало правило о переходе отцовского дома к младшему сыну, который за подобную привилегию обязан был компенсировать других сонаследников. У северных племен чудь домохозяин может передать свои права старшему либо младшему сыну и даже постороннему человеку по своему усмотрению, но изба, в которой он живет, после его смерти должна перейти к младшему сыну“.

В таком виде представляется существование минората, или первенства младшего сына, в Европе. Спрашивается, каково происхождение столь странного, на наш взгляд, обычая? По этому вопросу было выдвинуто много теорий. Начнем с того мнения, которое высказал широко эрудированный и основательный Вильям Блэкстон в своих знаменитых „Комментариях“ к английскому праву. Говоря о поземельном владении в так называемых boroughs, то есть городах, пользовавшихся правом посылать депутатов в парламент, он противопоставляет этот род владения „воинскому держанию“ (military tenure или tenure of knight-service) и рассматривает его как остаток древней „саксонской свободы“, которую сохранили за собой лица, не потерявшие своего владения в пользу короля и не обменявшие его „на более почетное, по воззрениям того времени, но и более отяготительное воинское держание“. Эта-то „саксонская свобода“, по мнению Блэкстона, „объясняет также те разнообразные обычаи, действие которых распространялось на многих держателей городских участков. Главным и наиболее замечательным из этих обычаев был „Borough English“, противопоставлявшийся норманнским обычаям и известный уже Глэнвилю и Литлтону; на основании этого обычая городские участки после смерти отца переходили по наследству к младшему сыну, а не к старшему. Литлтон объясняет происхождение обычая тем, что младший сын, по незрелости возраста, в отличие от остальных братьев, не может обойтись без посторонней помощи. Другие авторы приводили более оригинальное объяснение обычая: будто бы в старину феодальный лорд имел право конкубината с женой своего держателя в первую брачную ночь, отчего крестьянский участок переходил по наследству не к старшему, а к младшему сыну, которого с большей вероятностью можно было считать сыном держателя. Однако мне неизвестно, чтобы такой обычай когда-либо господствовал в Англии, хотя он, наверное, существовал в Шотландии (под именем mercheta или marcheta) до отмены его при Малькольме III. Возможно, что правильное объяснение мы должны искать (правда, на далеком от нас расстоянии) в обычном праве татар, у которых, по словам священника Дюгальда, также преобладает переход наследства к младшему сыну. Этот народ занимается всецело скотоводством, и старшие сыновья, как только становятся способны вести самостоятельную кочевую жизнь, получают от отца свою долю стада и уходят от него на новое кочевье. Младший сын, который дольше всех остается при отце, естественно, становится наследником его имущества, так как остальные уже имеют собственное хозяйство. Точно так же и у многих других северных народов существовал обычай, согласно которому все сыновья отделялись и уходили от отца, кроме одного, который становился его наследником. Не исключено, что такой обычай везде, где мы его встречаем, является пережитком древнего пастушеского быта наших предков — бриттов и германцев, описанного Цезарем и Тацитом“.

Я не нашел у Дюгальда места, на которое ссылается Блэкстон, но приводимый им факт подтверждается современным историком, который говорит: „Еще более характерной чертой старого турецкого и монгольского права является обычай, проливающий яркий свет на историю этих народов, который я, за неимением более подходящего термина, назвал бы „усыновлением наоборот“. Турецкий обычай устанавливает чрезвычайно оригинальный порядок наследования: постоянным наследником, привязанным в некотором смысле к родной земле, является младший сын. У монголов он называется ot-dzekine, у турок — tekiue, то есть „хранитель очага“. По свидетельству китайских летописцев и западных путешественников, к нему полностью переходит земельный участок, а старшие братья делят между собой движимое имущество, в особенности то, что составляет его главный предмет, то есть весь крупный и мелкий скот“. Кроме того, я обнаружил существование минората у группы монголоидных племен в юго-западном Китае и прилегающих частях Бирмы и Индии. Исследование их социального положения может осветить интересующий нас вопрос. Но предварительно я должен заметить, что, вопреки мнению Блэкстона, ни одно из этих племен не занимается скотоводством, а все они составляют земледельческое население и добывают средства к существованию почти исключительно землепашеством.

• Предыдущая
• 61/158
• Следующая