Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 5 (СИ) - "Holname" - Страница 30

— Нет, у вас все равно не было другого выбора. — Уверенно отвечал Атая, продолжая шинковать зелень перед собой. — Семья же, бросать никого нельзя.

— Тогда почему?

Внезапно Атая замер. Остановив нож буквально в сантиметре от своего воображаемого врага, он поднял на меня взгляд и угрожающе нахмурился.

— Когда вы выполните обещание?

Я не понимал про какое обещание шла речь, и мне оставалось лишь удивленно вскинуть брови. Атая же, явно осознавая, что я не понимал, о чем шла речь, зловеще продолжал:

— Сколько можно ставить свою жизнь под угрозу? Вы все еще не поняли, что у вас уже пятеро детей? Пять! — Бросив нож на стол, он показал мне раскрытую ладонь, а затем начал загибать пальцы. — Трое кровных и еще двое приемных. Вы ни о ком из нас не думаете?

— Ты злишься после того, что увидел на празднике?

— То, что случилось на празднике, лишь подтвердило мои опасения! Вы обещали, что будете осторожны. Обещали, что оставите эту работу, как только это станет возможно и уйдете на плантацию, но не стали делать этого!

Я молчал. То, о чем сейчас говорил Атая, в какой-то степени звучало даже нелогично. Сам я обещания подобного не давал, а это значило, что его дал предыдущий владелец этого тела. И вот тут мне нужно было догадаться при каких обстоятельствах это произошло.

«Став стражником однажды, — задумался я, — сменить профессию позже ты уже не можешь. Единственное исключение в этой истории только потеря возможности сражаться, но даже так, ты вместо полного отстранения просто переходишь в разряд подсобной силы. Неужели он не объяснял этого детям?»

— Я ждал все это время, — грозно продолжал Атая, — и жду до сих пор, а вы делаете вид, будто бы этого обещания нет! Игнорируете, нагло лжете, продолжаете подставлять всю нашу семью!

В этот момент мне стал ясен еще один факт. Удивленно приподняв брови, я посмотрел на Атаю и спросил:

— Ты уже знаешь, что из стражи не возможно уйти?

Юноша замолчал. Уперевшись руками в стол, он глубоко вдохнул и попытался выровнять дыхание. Честно говоря, я даже мог догадаться каким образом Атая понял, что стражник — это профессия на всю жизнь. Он же и сам был уже в том возрасте, когда люди начинали интересоваться разными профессиями и выбирать свой жизненный путь. Если он интересовался этой работой, то кто-то непременно должен был сказать это ему.

— Знаю, — отрешенно ответил он, снова опуская взгляд на разделочную доску и зелень на ней. — И вы, зная это, все равно дали мне это обещание.

— Боялся сказать правду.

— Уж лучше бы не лгали.

Между нами повисла неловкая тишина, но почему-то в этот момент мне хотелось лишь улыбаться. Никогда бы не подумал, что в ближайшем будущем мне придется утешать сына-подростка.

Обойдя кухонный стол, я плавно подошел ближе к Атае. Он в этот момент также отложил в сторону всю свою готовку и развернулся ко мне. Глубоко вдохнув и подавив в себе улыбку, я заговорил:

— Я знаю, что сейчас на твои плечи свалилось многое, и мне очень жаль.

— Вы можете хоть сейчас сказать правду. Что происходит?

Атая хмурился. Как и те двое героев, которых я встретил на ферме, он будто чувствовал, что что-то происходило, и я решил ничего не скрывать от него.

— Монстры прорыли подкоп в город.

— Его можно закопать, — уверенно отвечал Атая.

— Можно, но они пророют еще, а затем еще. Мы не уверены, как долго сможем отбиваться.

Казалось, теперь он стал лучше понимать ситуацию. Лицо Атаи прояснилось, из взгляда пропала злость.

— Вам поэтому пришлось сражаться против монстра прямо в центре города?

Видя удивление в его глазах, я все же невольно улыбнулся, и уже с куда более теплой интонацией сказал:

— Я помнил, что вы должны были быть на празднике.

Атая замолчал. Смесь разных эмоций выражалась на его лице: злость, боль, разочарование. Резко опустив голову, он попытался хоть как-то скрыть это от меня, но даже так я понимал, что он вот-вот был готов расплакаться.

Улыбаясь от этого еще шире, я просто хлопнул его по плечу и спокойно сказал:

— Прямо сейчас я делаю все, что в моих силах, чтобы не допустить худшего. Понимаешь?

— Что мы будем делать, если при этом с тобой что-то случится?

— Тобой? Кажется, я больше не отец, а папочка?

Атая поднял руку и толкнул меня в плечо, но вместо того, чтобы посмотреть прямо в глаза и вовсе отвернулся. Уже не сдерживаясь, я рассмеялся и весело ответил:

— Нехорошо на отца руку поднимать.

Атая недовольно фыркнул. По его реакции я понимал, что мне все-таки удалось немного разрядить эту напряженную обстановку. Отойдя в сторону он быстро смахнул с лица слезы и уже куда спокойнее посмотрел на меня.

— Я серьезно, — строго сказал он. — Что мы будем делать, если что-то случится? Я несовершеннолетний. Мне осталось прожить еще год для того, чтобы получить профессию. Без профессии я даже не могу содержать младших.

— Я что-нибудь придумаю. Вы не останетесь одни.

И Атая, и я замолчали. Кажется, нам обоим показалось странным, что мы говорили о том, как нужно будет действовать в случае моей гибели. Не тот это вопрос, который мне бы хотелось обсуждать с ребенком, но это точно то, что нужно было сказать старшему сыну во время приближения апокалипсиса.

— И снова вы раздаете обещания, — разочарованно прошептал Атая.

— Ничего иного мне и не остается.

— Я не уверен, Райн, что это хорошая идея…

Я пришел ранним утром, так что мужчина, к которому я так нагло пожаловал в гости, выглядел все еще сонным. Бейль — тот самый руководитель строительства нового города, а по совместительству еще и мой новый родственник, стоял напротив меня, сонно потирая глаза.

— Я понимаю твои опасения, — уверенно отвечал я, — но все же мне нужно с ней поговорить. Она мать моих детей.

— Она не в стабильном состоянии. — Бейль отрицательно покачал головой. Смотрел он на меня виновато, даже как-то немного пугливо. — После того, как умер ее муж, она буквально сошла с ума. Ничего не ела, ни с кем не говорила, иногда даже бросалась на людей. Только моя жена смогла ее разговорить и снова привести в нормальный вид.

Эта новость меня не радовала. Тяжело вздохнув, я потер подбородок и задумался над своим планом снова. Мне нужно было поговорить с Сафиной — матерью Оливии и Стивена, ведь только она могла в будущем позаботиться об этих детях.

Задумавшись обо всем сказанном, я снова поднял взгляд на Бейля и напряженно спросил:

— Твоя жена никогда не говорила с ней о ее детях?

— Сафина и сама ничего не спрашивала. Ты пойми, для нее услышать сейчас что-то о детях от погибшего мужа — это новое потрясение.

— А для детей жизнь без матери не потрясение? — я невольно становился все недовольнее. — Кто из них страдает больше?

Бейль замолчал, не зная, как отвечать. Я же попытался сдержать свой праведный гнев. Оливия и Стивен не были моими родными детьми, но я уже воспринимал их как часть семьи. Слышать о том, что их родная мать решила отказаться от них из-за собственных «потрясений» было неприятно.

— Хорошо, — выдохнув, отвечал Бейль. — Если ты настроен решительно, я дам вам поговорить. Но сначала давай спросим у самой Сафины, хочет ли она встретиться с тобой. Если нет, тогда…

— Договорились, — уверенно ответил я. — Если она откажется, я не буду искать встречи.

Приводить сразу к ней Оливию и Стивена я все равно не собирался. Для начала мне хотелось самому убедиться в том, насколько сумасшедшей она была. Было ли то обычным отчаянием или настоящим помешательством — этот вопрос интересовал сильнее всего.

— К слову, — вновь заговорил я, — как продвигается стройка?

— Стройка? Ее остановили прошлой ночью.

— Все-таки остановили…

Бейль разочарованно кивнул, а я лишь пожал плечами. Несмотря ни на что, закрытие строительства нового города было разумным решением. Учитывая также то, что в скором времени нам предстояли вылазки за пределы города, я не мог не согласиться с тем, что так было безопаснее.