Враг моего врага (СИ) - Добрый Владислав - Страница 20

Мы со Сператом дошли до центра каменного зала. И растерянно переглянулись.

— Ээм… Может, его позвать? — шепотом спросил меня Сперат.

— Как именно? — хмыкнул я. И повысил голос — О Император, приди и поговори с нами⁈

В моей фразе отчетливо звучали вопросительные интонации. Однако, она сработала. Помещение залило золотистым светом. Возможно, видимом только моим магическим зрением. Однако, судя по тому, как вздрогнул Сперат и Дукат выхватил меч, я понял что и они чуют «присутствие». А потом все мои спутники медленно осели на пол и улеглись, словно решив поспать. Сперат при этом сонно причмокнул губами, а Дукат даже всхрапнул. Меня тоже неудержимо гнуло к земле.

Последним усилием я постарался лечь прилично, с достоинством. А потом мои веки опустились, и открылись уже в знакомом лесу. Только в этот раз он был как будто больше. Толстые как водопроводные цистерны стволы деревьев, покрытых пушистыми, как перина, слоями изумрудного зеленого мха, уходили вверх и терялись в темно-зеленом сумраке. А у корней этих гигантов рос вполне нормальный подлесок, с полянками освященными падающими с высоты колоннами солнечного света.

Лес был, несомненно, тот же самый. Каким-то чутьем я узнал траву, цветы, ягоды. А может, такое впечатление сложилось из-за знакомой мелодиее флейты. К счастью, в этот раз продираться через бурелом не пришлось. Пан сидел прямо передо мной, на грибе. Мухоморе. Под шляпкой можно машину припарковать — настолько этот гриб был огромный. Я почувствовал дурманящий грибной аромат, от которого у меня закружилась голова.

— Дыши через раз, — сказал Пан. По своему обыкновению, не вынимая флейту из рта. — А то не сможешь вспомнить, зачем пришел.

Я послушался его совета. На всякий случай отступил подальше от ярко-красной шляпки. Под моим железным сабатоном что-то возмущенно пискнуло и скрылось в слое слежавшихся листьев и веток.

— Я… — начал я. И понял, что не могу вспомнить, зачем я тут. Это показалось мне забавным. Я хихикнул. Цвета наливались яркостью, красный цвет шляпки мухомора аж светился от насыщенности. Я пожал плечами и сказал. — Привет, Пан. Чо, как жизнь?

Пан остро посмотрел на меня. Подвесил флейту рядом с собой в воздух и одним плавным, текучим движением, соскочил с мухомора. Я моргнул, и вот он уже стоит рядом со мной. Может я медленно моргаю. Я посмотрел на свои руки, чтобы моргнуть и проверить это. И оказался совершенно очарован своими руками. Они такие… такие…

Пан грубовато схватил меня за плечо и стволы деревьев замелькали вокруг нас с удивительной скоростью. Как если бы я наблюдал за ними из окна поезда. Наконец, когтистая лапа отпустила мое плечо. Я увидел большой желтый цветок. Что-то пушистое, размером с мою голову. С резким, терпким цитрусовым ароматом. А рядом еще один. Да тут целая поляна усыпанная этими цветами. Они были такие яркие, но при этом такие изящные, что у меня на глаза навернулись слезы.

— Как это важно, не только видеть красоту, но понимать её, — произнес я.

— Только давай без своих эльфийских фразочек в моем лесу, — буркнул Пан. И зашагал в сторону. Остановился, видя, что я по прежнему стою на месте и тянусь к цветам. И позвал меня. — Следуй за мной! И не трогай лютики, а то разозлишь…

Прямо из цветка выпорхнула маленькая фигурка, очень похожая на голенькую девочку, только с рожками-антенками на голове. И прорачными, стрекозинными крылышками на спине. Она злобно пискнула и взмахнула лапками в мою сторону. От лапок полыхнуло желтым и меня как будто молотом в грудь ударили.

— … лютиковых фей! — закончил Пан. И тут же начал играть на флейте. Фея прислушалась к музыке, еще раз раздраженно посмотрела на меня, но потом отлетела в сторону, оставляя за собой золотистый след от пыльцы. И осталась висеть в воздухе, раздраженно разглядывая меня. Пан подошел ко мне, деликатно взял под локоть и повел в сторону.

— Так чо хотел? Подвижки какие есть? — спросил он на простонародном, явно подстраиваясь под мое приветствие.

— Нет. Ты ж не объяснил ничего, — растерянно ответил я, ощупывая знакомую кирасу. На кирасе, в районе груди, обнаружилась вмятина.

— А чо три раза объяснять, сам поймешь, как нужное увидишь, — хмыкнул Пан. Мы дошли до знакомого пруда. Я слышал плеск и девичий смех, но залип на блики солнца на воде. Пан бесцеремонно плеснул в меня водой. Краски вокруг стали тускнеть.

— Попускает? — участливо спросил рогатый бог.

— Вроде, да, — согласился я.

— Так чего пришел? — спросил он и повел меня дальше.

Пока мы поднимались к скале, я рассказал про затруднительное положение, в которое попал. Получилось немного сбивчиво, но к концу я пришел в себя.

— Нет, так ты не выйдешь, — сказал Пан, — Таэн поделен и внизу, а не только на поверхности. И хозяева подземелий часто стерегут свои границы лучше, чем хозяева замков наверху. Но есть другой путь. Уйти строго вниз.

— Почему Таэн не стал сердцем одной из гибельных земель? — поторопился я начать спрашивать, прежде чем бог потеряет интерес к разговору.

— Это был бы хороший вопрос. Вот только ты просто начинаешь вспоминать. Потому, что мы перестали жить в Таэне. Отдали его тем, кого люди называли Императором. Мы любим людей, но не любим ими делиться. А гибельные земли возникли там, где богов вышвырнули их этого мира. Как пьяниц из корчмы. Только не в дверь, а прямо через стену. Вот и остались дыры, в которые иногда ветрами магии задувает всякий мусор.

Пока он говорил, мне стало скучно слушать. Я все это уже знал-помнил.

— Почему Ланс предал меня? Я ведь считал его своим другом! — вырвалось из меня с досадой. Наверное, во мне еще оставался размягчающий сердце дурман.

— Ха! Если бы он не был тебе другом, как бы он смог тебя предать? — хохотнул Пан. — Скоро ты вспомнишь, что иметь врагов куда надежнее. Им, хотя бы, можно верить.

— Ты ведь говорил с ним, в прошлый раз, — не сдавался я. — Что он хотел?

— Я давно живу с людьми. Почти каждый из вас неистово что-то желает. Кто-то хочет стать кем-то другим, кто-то владеть чем-то выдающимся. Замки, титулы, золото, звания… Но спроси их, «зачем» и, если ты добьешься честных ответов, то рано или поздно, подо всей этой шелухой, окажется желание обладать женщинами. Так будет с девятью из десяти. И только Ланс не такой. Его сердце жгут темные страсти. Я не люблю таких людей. Не понимаю, чего от них ожидать. Подумай, разве ты сам это не понимал?

В моей голове промелькнули воспоминания. Подозреваю, не без помощи вкрадчивой мелодии флейты Пана. Я распространил на Ланса своё отношение к Лучано, его брату. Лучано погиб за меня. И я, почему-то, решил что Ланс сделает так же. Хотя, он никогда не давал повода для этого. В начале он меня осторожно высмеивал, балансируя на тонкой грани между юмором и хамством. Потом, после битвы с нежитью, притих. Но никогда он не высказывал верноподданических чувств. Он не сделал ни единого значимого поступка сам, это я приблизил его к себе. А ведь его отец осторожно упоминал, что Ланс доставлял проблемы. «Какое облегчение, что Ланс нашел себя в служении вам» — сказал мне Эйрик однажды. Он приставал к служанкам, задирал стражников, даже провоцировал фрейлин Адель. А я на все это смотрел, но не видел. Мне казалось, что он будет верен так же, как Лучано, и даже видел признаки этого. Но нет, просто это я поставил Ланса в условия, когда он вынужден меня защищать, поскольку это означало защищать и себя. У него не было особого выбора. А как только выбор появился…

— Я предложил ему большой замок в хорошем месте, — всё еще сомневаясь, сказал я. С удивлением осознавая, что я до последнего надеялся, что Ланс окажется, ну например, околдован. Тут же есть магия, вон как Эглантайн ловко вязала мозг в узлы.

— А Ортег предложил ему владения поближе, свою поддержку в их защите и руку племянницы. Породниться с Пилларами, это ли не мечта любого рыцаря, — пожал плечами Пан. Он уже устроился на своем камне. И смотрел на меня со снисходительной улыбкой. — Ланс же не знает, что у тебя великой будущее, что ты избран для велики…