Воины Юга (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 13

Девчонку раскачивал дурной поток болезни, дважды приходил жар, почти унося Три Камешка насовсем, а временами ей становилось легче. Пять дней, еще пять, и еще… В палатку наведывались старшие люди племени, давали советы. Никто не помнил, чтобы человек так долго болел. Умирали раненые и больные хайова, бывало, и подольше, но тогда все знали, что человек умирает, просто духи его не спешат забрать, прогневил несчастный когда-то высшие силы. Но с Три Камушка получалось как-то иначе — это и сам Хха чувствовал, только не считал, как Грызущая Мышь, что это связано с его собственными усилиями. Он-то ничего и не делал. Просто сидел рядом, возился со стрелами, разбирал и сушил листья эрпа, измельчал смеси для жаровых настоек. Три Камушка сражалась с болезнью сама. Девчонка оказалась хотя и мелким, но достойным бойцом — в моменты улучшения непременно выползала из типи, облегчалась, иной раз задерживалась и смотрела на Прерии. Хха знал, что она прощается с рекой и берегами, считая, что больше не выберется из палатки. Но все же вновь собиралась с силами, придерживая распухшую руку, выползала на ветерок карниза. Разговаривать, они не разговаривали — девчонке было слишком больно, а Хха слов утешения для девчонок попросту не знал. Так что молчали, да еще Три Камушка часто и односложно просила пить. Человек-вместо-шамана поил больную, отмечал всякие изменения, способность глотать сразу и сидеть ровно. Толку с этого не было, но нужно же на что-то смотреть.

Вечером приходили будущий вождь с мальчишкой, в типи становилось шумно и весело, горел огонь и пахло едой. Ела больная до смешного мало, хотя болтливый Но-По-Э непременно выбирал ей лучшие кусочки, сопровождая эту игру смехотворными рассуждениями. По наблюдениям Хха, охотнее всего девчонка пила похлебку из птиц. Он сказал об этом будущему вождю, но прерийных курочек сейчас в окрестностях Лагерного Холмы не было, а подшибить попугая или ворону было сложно. Джо старался, через день-два булькало подходящее варево, мальчишка бросал в горшок и вынимал раскаленные камни и ругал птиц — по его мнению, в Речных Прериях водились очень тощие вороны. Впрочем, была от Но-По-Э и несомненная польза: он так долго болтал всякие нелепости и рисовал на глине чудодейственные способы повязок, что глядя на корявые черточки рисунка, Хха догадался, о чем толкует болтун.

— Рука продевается и не болтается в суставе? И не нужно каждый раз подгонять петлю?

— Так я же об этом и говорю! — возмутился мальчишка.

— Ты о болтал об узком ремне, таком как при сломанной руке надевают, чтобы лубки поддержать. Здесь такое не подойдет — рана слишком высоко. Сейчас ты другое накарябал.

— Я же не знаю, как оно делается, я только случайно видел, а сейчас пытаюсь сообразить. Сам принцип излагаю. А ты уж доводи до практического применения, ты же шаман, — намекнул сопляк.

— Кто шаман? Сейчас я тебе эту глину в уши затолкаю! — пригрозил Хха.

Как иногда случалось, в словах и рисунках Но-По-Э имелся сокрытый смысл. Конечно, было бы куда полезнее, если бы мальчишка умел объяснять, а не возглашал тощие и путаные общие «прин-ципы».

Хха размышлял два дня, потом принялся кроить повязку. Больная пыталась уклониться от примерки — девчонке было больно, но жесткий лекарь настоял. С первого раза не получилось, пришлось подшивать кожу у локтя и добавлять завязки. Три Камушка отправилась в тяжелый поход за палатку, вернулась и не спешила снимать похожий на нелепый колчан фиксирующий футляр. Снять все равно пришлось — лежать больная могла только на животе, да и истинным чудодейственным средством кожаная повязка никак не могла стать. Но нужно запомнить этот самый «прин-цип», если девчонка умрет, возможно, кому-нибудь посильнее способ еще поможет, носить разбитую руку так явно легче.

Через день вновь вернулась горячка. Три Камушка хныкала в забытьи, Хха сидел над ней, перебирал влажные слипшиеся волосы на затылке — казалось, в потускневших прядях прячутся блохи болезни и их можно снять с больной. Блох не-шаман не находил, но девчонка меньше хныкала и стонала.

— Послушай, Хха, может нужно окурить девчонку и палатку? — прошептал Джо со своей шкуры. — Дух болезни среди нас, я его чую.

— Да уж трудно не чуять, — пробормотал не-шаман. — Рука втрое вздулась и гниет. Но окуривать бессмысленно. Я просто не знаю, чем это делать и каких духов призывать.

— А чем окуривал шаман, который был до тебя? — поинтересовался Но-По-Э. — Можно повторить рецепт, вдруг получится?

— Кто знает? Тусклая Ягода ни с кем не делилась секретами магии. По-моему, она вообще немая была. Собственно, я вообще ее плохо помню — я ее побаивался и не подходил, — попытался вспомнить Хха.

— Точно. Я тоже ее стороной старался обойти, — подтвердил Джо. — Она слегка безумная была, почти как Ко-Гордая-Ко. Только куда умнее. И шаманка была умелая. Наверное, ее безумие происходило от избытка магии.

— А как она умерла? — поинтересовался любознательный сопляк.

— Никак. Просто исчезла.

— Ого! Так может она… Эта Тусклая Ягода из Пришлых была? — начал выдумывать мальчишка. — Возможно, она нашла тропу…

— Давай без сказок, болтун. Лучше скажи, что у вас в ин-те-рнатских землях делали с гниющими руками? — огонь в очаге давно угас, сейчас Хха не видел отстраненную руку больной, но она, вздувшаяся, ставшая черной вокруг почти затянувшейся раны, так и стояла перед глазами.

— С руками? Я не знаю. Это же медицина, у нас по ней тестов не было. И на сайты такие я не заходил. Как-то в голову не приходило Э-э… вот если бы в клинике. Заражение, как это… гангрена, кажется. Наверное, уколы против воспаления. Или вот операция. Могли и руку отрезать. Это в крайнем случае. Про древнюю войну как-то видео-рассказ был, там… В общем, да, наверное операция с этой… как ее, фиг знает… ампутация, кажется.

— Ты без куриных слов обходись! — с угрозой напомнил Джо.

— Это не куриное, а медицинско-лекарское, — запротестовал мальчишка.

— Не важно, — прервал препирательство Хха. — Отрезать руку не выйдет — рана слишком высоко гниет. Но это не имеет значения, девчонка без руки жить не захочет.

— Да, может вниз прыгнуть, — согласился Джо. — Скво без руки ничего делать в жизни. Зачем ей жить? Однорукий воин хотя бы в рукопашном бою может последнее ку свершить… Нет, она точно на камни прыгнет.

— Дело не в этом. Не все, кто жить не хочет, на камни прыгают. Им незачем — они просто умирают. Жизнь — это сражение, даже когда оцелоты и кингены далеко, — попытался объяснить Хха.

— Ты прав. И вообще-то все это знают, — напомнил будущий вождь.

— Все знают. Не все сражаются до конца, — сказал Хха душной темноте и тяжело дышащей больной.

Было слышно, как мальчишка вздохнул.

— Ты не вздыхай! — злобно приказал не-шаман. — Завтра ты никуда не пойдешь, останешься, и будешь помогать.

— Мне завтра в краале убираться, лошадей уже вывели, и… — неуверенно начал отнекиваться хитроумный Но-По-Э.

— Завтра ты будешь болтать о болезнях и отрезанных руках все, что придет в твою бестолковую, но бездонную башку. Мы с Три Камушка будем слушать. Хочешь сказать что-то особенно глупое, скажи сейчас.

— Нет, я не хочу говорить глупое, — после паузы сообщил мальчишка. — Я понял. Постараюсь. Просто я с ходу не знаю, что вспомнится глупое, а что умное.

— Так со всеми. Не обязательно для этого быть Пришлым сопляком, — Хха продолжил выбирать из липких прядей невидимых блох болезни.

Девчонка дышала чуть спокойнее, друзья тоже заснули. Перед рассветом Хха вышел на карниз и сел на край обрыва. Сейчас, в полнейшей ночной тишине долетал плеск Нижнего порога — до которого было достаточно далеко. Из всего живого бодрствовали лишь воды Гранд-Аванк, даже гиены смолкли. Спать не хотелось, хотелось толкнуться ногами и взлететь вниз, в свободу. До камней далеко, успеешь возрадоваться ночной прохладе и ненужности быть шаманом. Немного трусливо и недостойно воина. Зато не нужно смотреть на гнилые руки.