Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина - Страница 29

Оставшись один, Водима поспешно удалил из видеоархива запись с запечатленным на ней Якуром, спускающимся по лестнице в бомбоубежище, а поздно ночью демонтировал установленную там камеру и на всякий случай даже стер кровавые следы со ступеней. Бесшумно проделав все манипуляции, Водима перевел дух. Теперь полиция не узнает о проделках Якура и не заподозрит охранника в том, что он расправился с вором по-своему. Конечно, доказать такое они не смогут, тем более что это не так, но лишние подозрения Водиме были ни к чему, особенно сейчас.

Вскоре из полиции сообщили о найденном рюкзаке, с большой вероятностью принадлежавшем Якуру: внутри оказались подписанные им школьные тетради. Рюкзак обнаружили на снегу рядом с полыньей в районе побережья Обской губы, неподалеку от хантыйского кладбища и заброшенного поселка Нумги. Тело парня не нашли, хотя в том месте, где он провалился, было не очень глубоко – примерно полтора метра. Решили, что его затянуло под лед и унесло дальше, в залив.

Из родственников в личном деле Якура значилась только бабушка, которую так и не смогли разыскать, чтобы сообщить о смерти внука. Полицейские обошли юрты кочевников, разбросанные по окрестным просторам, но никто из опрошенных не узнал парня на продемонстрированной им фотографии. Единственной зацепкой оказалось упоминание местных жителей о старой женщине по прозвищу Яга, живущей в одиночестве прямо на кладбище, – по слухам, кто-то однажды видел рядом с ней мальчика и слышал, как та называла его внуком.

Обследовав кладбище, полицейские не нашли там живых людей, но обнаружили круглый след от чума и несколько длинных палок, которые могли служить опорами для такого жилища. Однако определить, куда перекочевали хозяева (или хозяйка – предположительно, бабушка Якура), так и не смогли: снег почти сошел, а земля вокруг была сильно истоптана и местами разрыта животными. В отдалении от кладбища полицейские заметили двух северных оленей, жующих ягель, – возможно, они и затоптали следы покинувших стоянку кочевников.

Дело Якура закрыли из-за отсутствия состава преступления, заключив, что причиной гибели стал несчастный случай. Возражать, оспаривать и настаивать на дальнейших поисках никто не стал: сомнений не было, что воспитанника затянуло под лед, такой хрупкий в мае. Много людей так погибло: выбирая дорогу покороче, они шли на риск, зная, насколько она опаснее. Известно ведь, что уже в апреле ледяная броня в заливе идет трещинами. А вода под ней не стоит на месте – колышется, перекатывается и утягивает провалившихся бедолаг в ледяной склеп.

«Видит Бог, я не желал смерти ненцу, – оправдывался сам перед собой Водима, вспоминая известные ему подробности расследования. – Но, что уж скрывать, утоп он очень вовремя. Вряд ли мне удалось бы увести Тильду незаметно от него. Якур что-то пронюхал обо мне, а если бы Тильда проболталась ему о нашем предстоящем походе, меня бы ждали большие проблемы. И потом, Тильда могла бы вернуться обратно ради него. А мне важно, чтобы она думала, что возвращаться ей не к кому».

Стараясь сделать жизнь Тильды в интернате несносной и осложнить ее отношения со сверстниками, Водиме пришлось порядком потрудиться. Узнав от коллег о том, что девушка выдумала себе какого-то маньяка, он подбросил ей записку с угрозами, а чуть позже вымазал кетчупом двери ее спальни, из-за чего Тильда подралась с одной из воспитанниц, посчитав, что это ее рук дело. Насчет Якура у Водимы тоже имелся план. Он собирался устроить так, чтобы парня арестовали месяца на два за какое-нибудь серьезное нарушение, но тот утонул, избавив Водиму от хлопот.

Через несколько дней после исчезновения Якура, когда по интернату поползли слухи о его гибели, Тильда сама пришла к Водиме. Увидев ее, он застыл от неожиданности и только смотрел, как она, упав ничком на диван в его кабинете, трясется в рыданиях. В тот момент Водима боялся, что она обернется и заметит в его взгляде восторг, который он не в силах был скрывать. После их первой беседы в январе, когда он показывал Тильде карту Лукоморья, она больше так и не пришла. Все попытки Водимы застать ее где-нибудь одну и поговорить оканчивались неудачно. Тильда всячески избегала его: едва завидев, тотчас направлялась в противоположную сторону или спешила примкнуть к толпе сверстников. Водима подозревал, что всему виной был Якур, который наболтал ей всяких гадостей о нем. Ненец вечно ходил за Тильдой, как приклеенный, и это приводило Водиму в бешенство. К счастью, проблема решилась сама собой: проныра сгинул, а девочка теперь была рядом, такая несчастная, беззащитная и нуждающаяся в утешении.

Тильда дрожала. Водима присел на край дивана и накрыл руками ее плечи, едва касаясь. Молча ждал. Она постепенно успокоилась, поднялась и повернулась к нему. Вид у нее был такой жалкий, что Водиме захотелось прижать ее к своей груди, но он сдержался, боясь отпугнуть. Девочка напоминала ему маленького дикого зверька без зубов и когтей, но с обостренным чувством надвигающейся опасности. Нельзя допускать, чтобы Тильда почуяла опасность раньше времени.

– Я считала его другом! А оказалось, что он убивал детей! – выпалила она вдруг.

– Якур?! – Водима оторопел от неожиданности. – Откуда ты знаешь?

– Я видела, как он крался к черному выходу с мешком, из которого капала кровь! А еще у него был огромный нож! И он сам говорил, что его бабушка кормит демонов мясом, а однажды я была у нее в гостях и видела окровавленный жертвенник!

– Вот это поворот! – Водима был уверен, что в мешке Якур выносил мясо с кухни, но вот о ноже, бабушке и жертвеннике ничего не знал. Зато он прекрасно знал, куда исчезали дети из интерната и кто на самом деле был в этом виноват. Но, конечно же, рассказывать об этом Тильде он не собирался и заверил ее, что обязательно передаст полиции новые сведения, которые она ему только что сообщила.

– Нам надо подняться на чердак! – неожиданно потребовала она.

– Зачем? – удивился Водима.

– Якур хранил там всякие шаманские штуки. Он устраивал на крыше какие-то ритуалы и иногда брал меня с собой, поэтому я знаю, где его тайник. Наверное, и нож сейчас там, а это же улика!

– Хранил?! Я даже не подозревал о его вылазках на крышу! Как ему это удавалось?! – Водима был потрясен. Похоже, вездесущий ненец отпирал любые двери, какие хотел!

– Только обещай, что позволишь мне тоже подняться туда, – попросила Тильда. – Я хотела… э-э… взять что-нибудь на память.

Водиме показалось, что она злилась на себя за то, что переживает из-за гибели Якура.

– Конечно. Но ты же понимаешь, что полиции лучше не знать об этом тайнике? Меня могут уволить за то, что я плохо следил за доступом на чердак и воспитанники свободно туда проникали. Поэтому давай отложим это дело. Пусть пройдет немного времени.

– Но обещай, что не передумаешь потом! – потребовала Тильда.

Не моргнув глазом, Водима пообещал, уверенный в том, что этого не будет: в назначенное время Тильда не вспомнит о своей просьбе, раздавленная новой бедой, которая – стараниями Водимы – обрушится на нее совсем скоро.

С тех пор прошло чуть больше месяца. Все это время Водима развлекал Тильду сказками о Лукоморье, подготавливая к предстоящему походу в ледяное подземелье. На днях девушка напомнила ему о вылазке на чердак, не догадываясь, что Водима уже прибрался там и выбросил все лишнее: бубен, увешанный противно звякающими колокольчиками, какую-то деревяшку с ржавыми струнами – скорее всего, примитивный музыкальный инструмент, странные поделки в виде колец, напоминающих пяльцы для вышивания, обмотанные нитками с привязанными к ним птичьими перьями, и еще множество непонятных вещиц. Вот только ножа, о котором упоминала Тильда, так и не нашлось. Разносортного хлама набрался целый мешок – огромный непрозрачный полиэтиленовый пакет для мусора. Водима отнес его в мусорный контейнер, который должны были вывезти в этот же день. Радовала мысль о том, что все эти шаманские штуки вскоре окажутся далеко отсюда: они тревожили Водиму больше, чем полицейские, снующие по интернату. Увидев выезжающий за ворота мусоровоз, Водима испытал невероятное облегчение.