Альпинист. Книга 3 (СИ) - Волков Тим - Страница 5

Только вот пленки там никакой не было.

А вот кое-что другое имелось.

С ужасом взирая на черный механизм, смотрящий на меня словно хищное насекомое кругляшом микрофона и усиком передаточной антенны, я одними губами неслышно прошептал:

— Прослушивающее устройство!

Какова вероятность того, что подарок, преподнесенный не кем-то, а самим градоначальником Лондона, будут разбирать? Никакой. Зачем его вообще разбирать? Повесь где-нибудь в кабинете и любуйся красотой, привезенной из-за границы.

Так думали те, кто усовершенствовал часы и добавил туда «сюрприз». Так бы и я сам сделал — вбил бы гвоздь в стену, повесил подарок и смотрел время, даже не догадываясь об их втором предназначении. И этот план был бы идеален, ребята все идеально просчитали.

Если бы в дело не вмешался случай.

Я искал в часах кое-что другое. А нашел прослушку…

«Молчать! Ничего не говорить, чтобы не услышали!» — это была первая адекватная мысль после того, как схлынули первые эмоции.

Я молча вылупился на черное устройство. Маленькое, все черное, без всяких лампочек, проводков и батареек, простое до смеха — микрофон и передатчик.

«А как же она работает без питания?» — возникла мысль.

И сразу сообразил, что устройство подключено к заводному механизму самих часов. Заводишь часы — заводишь и прослушку. Хитро.

«Нужно немедленно уничтожить это!» — была вторая мысль.

И я уже потянулся к черному устройству, чтобы сорвать его и растоптать, но в последний момент остановился. Чутье подсказало — нельзя.

Я сделал глубокий вдох, успокоился. Начал размышлять.

Понял — и в самом деле нельзя. Если уничтожу, то они сразу это поймут — передача прекратиться. А значит, выдам себя таким образом. Возникнут неудобные вопросы — как простой советский парнишка догадался о прослушке? Зачем полез в механизм? Значит, что-то искал там. А что именно искал? Какую-то информацию, которая предназначалась ему? Значит не такой простой этот советский парнишка? А кто тогда он?

Черт, да если так ковырять, то можно размотать весь клубок! Нет, ни в коем случае нельзя уничтожать механизм. Пусть думают, что я ничего не понял. Пусть слушают, а я буду старательно делать вид, что я все же обычный гражданин своей страны. Нужно только при этих часах ничего такого не говорить, что потом можно будет интерпретировать против меня.

Я осторожно закрыл заднюю крышку. Потом отнес часы ближе к телевизору — пусть звук от ящика перебивает все другие сигналы. Отошел в сторону, глядя на подарок. Теперь он казался не таким приятным.

Вот так градоначальник! Вот так сюрприз сделал, мерзавец! Решил прослушивать нас. Только мы тоже не пальцем деланы.

Я сел за стол, все так же молча взял лист, карандаш и нарисовал женщину с указательным пальцем, закрывающим рот, как на известном плакате. Внизу подписал: «НЕ БОЛТАЙ!». И поставил картинку перед часами. Это будет напоминанием мне самому, что в комнате я, даже если и один, то нифига не один. Меня слушают.

Некоторое время я смотрел то на рисунок, то на часы. Куда я ввязался? Что дальше? Черные машины у окон гостиницы? Люди в плащах, читающие день и ночь один и тот же журнал, напротив на лавочке? Видеокамеры в розетках?

Легкий укол паранойи заставил занервничать.

Надо быть начеку. Не факт, что такой «сюрприз» есть только в часах. А гостиничные номера кто-нибудь проверял? Телохранители, конечно, смотрели, но так ли внимательно? Ребятам Дмитрий инструктаж провел, предупредил о том, чтобы не лишнего не болтали, но восприняли ли они это всерьез? Вряд ли. Поэтому нужно предупредить их.

Я вышел в коридор. Ребята были уже там — рассматривали картины и фотографии, висящие на стенах и обсуждали предстоящие планы.

— А еще нужно Кока-Колу попробовать! — сказал Генка. — И жевательную резинку. И…

— Ребята, — прервал я парня. — Есть один разговор.

Все обернулись на меня.

— Вспомните пожалуйста, о чем нам говорили перед выездом.

— Нам говорили… — начал Генка, но я его перебил.

— Просто вспомните, в слух не нужно ничего говорить.

Все напряглись еще больше. Говорили многое, хоть и туманно, но достаточно понятно — не на отдых едем, а в логово врага, возможны провокации и прочие малоприятные вещи.

— Вспомнили? Вот и хорошо. Прошу выданных инструкций и придерживаться.

Я развернулся и вновь двинул к себе. За спиной Генка отчетливо шепнул:

— Что это с ним?

Ему никто не ответил.

Почти у самого порога меня догнала Леся, но едва увидев мое хмурое лицо, произнесла:

— Поняла, не сейчас.

И ушла.

Мне стало противно. Вместо того, чтобы спокойно сейчас обниматься с любимой девушкой, я должен быть на чеку и думать об одном — в моей комнате стоит прослушка, не сболтнуть лишнего. Возможно, что и в других комнатах тоже есть «уши». А еще предстоял вечер, на который запланирован ужин с тем самым человеком, кто эти часы нам и подарил.

Но деваться некуда. Уж коли ввязался в это, то нужно доводить до конца.

Ближе к вечеру пришла горничная и с помощью жестов объяснила, что может погладить мне мою одежду к предстоящему ужину. Я отказался (мало ли что они мне в карманы рассуют?) и попросил принести утюг — сам справлюсь. Горничная пожала плечами и убежала. Вернулась довольно скоро с нашим переводчиком. Я попросил его перевести свои пожелания, которые остались неизменными и вскоре у меня в номере уже была гладильная доска и утюг.

К семи я был готов. Ребята тоже приоделись и мы вышли в коридор в ожидании, когда подадут машину. Леся одела вечернее черное платье, скромное, но красивое, подчеркивающее ее спортивную фигуру. Я невольно засмотрелся.

— Господин Десмонд Пламмер уже ожидает вас внизу, — сказал метрдотель.

— Он поедет с нами⁈ — удивился я.

— Нет, ужин будет проходить в ресторане гостиницы. Уже все готово. Нужно спуститься только вниз.

Я понятия не имел, что буду говорить этому Пламмеру. Решил действовать по обстоятельствам, как учил Дмитрий.

— Господин Герасимов! — воскликнул Пламмер на ломаном русском. — Добрий вэчер!

Я поздоровался с ним, заглянув прямо в глаза. Интересно, он в курсе, что именно передал мне? Или службы разведки его просто использовали как подставную куклу, даже не удосужившись ввести в курс дела? Судя по кристально чистому почти детскому взгляду скорее всего второе.

— Рад сегодня видеть вас вновь, — перешел на родной язык градоначальник. — Как разместились?

— Все хорошо, — кивнул я.

— Это отличная гостиница, самая лучшая. А какая тут кухня — пальчики оближешь! Давайте пройдем, чего мы ждем?

Мы прошли внутрь. Ресторан и в самом деле оказался роскошным. На сцене разместился белый рояль, и музыкант играл приятную спокойную мелодию. Большой стол накрыли в самом центре зала. Слепяще белая скатерть, цветы, блеск серебра. И вокруг — целый рой официантов, кружат, словно пчелы, что-то носят в руках.

Размахом удивили. Даже я, видавший за свою жизнь всякого, невольно засмотрелся. А ребята и подавно. Пламмер, увидев нашу первую реакцию, улыбнулся. Но улыбка была словно усмешка гадюки.

— Надеюсь, вам нравится? — спросил градоначальник.

— Слишком пафосно. Мы — люди скромные, привыкли довольствоваться малым. В этом наша сила, — ответил я, чем заставил впасть в ступор не только Пламмера, но и его сопровождающих.

— Мы старались, — после паузы сдавленно ответил градоначальник. — Прошу!

— Журналисты и тут будут? — спросил я, увидев в дальнем конце зала молчаливых людей с фотоаппаратами в руках.

Люди стояли неподвижно и напоминали манекены, но едва кто-то из нас менял позу или отходил чуть в сторону, они тут же это изменение фотографировали, причем без вспышек. Сквозь тягучую грустную мелодию рояля раздавался этот противный сухой треск затворов аппаратов. Словно крысы в амбаре шуршат.

— Это государственные СМИ, — пояснил Пламмер. — Они нам не помешают. Все-таки у нас есть определенный протокол, и нам нужно его придерживаться.