Сын (не) для дракона (СИ) - Солейн Анна - Страница 5

— Нет, — жестко бросил мужик. — Ты останешься здесь. В озеро больше не полезешь и в лес тоже не пойдешь. Упадешь еще там, разобьешь себе что-нибудь. Что мне с тобой делать тогда?

— Ты берега не попутал?

— Что? — в голосе мужика прозвучало искреннее удивление. — Какие берега?

— Неважно.

Я смахнула с лица тяжелую от воды прядь волос, фыркнула и зашагала в сторону тропинки, которая уходила куда-то глубоко в лес. Босиком, потому что туфли исчезли вместе с портфелем и телефоном. Вот принципиально пойду туда, куда захочу. Если бы не этот хам, я бы, наверное, предпочла дождаться рассвета на берегу, но теперь — ни за что.

Дойти до леса и переломать ноги в темноте я не успела: на меня что-то набросилось со спины, повалило на землю и зажало рот. Я замычала, попыталась лягнуть это что-то ногой, но хватка стала только сильнее.

Мужик — а это именно он меня удерживал — отстранился, шикнул и завел мои руки за спину. Да что ж он такой сильный!

— А ну отпусти!

Молча мужик перехватил мои запястья каким-то ремнем, затянул так, что я только охнуть смогла, а потом рывком поставил на ноги и завалил себе за плечо. Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы закричать, но не успела.

— Пикнешь — рот заклею.

И почему-то я ему поверила.

Мужик донес меня до берега, сгрудил на землю, как мешок картошки, и сел рядом. Я попыталась отползти, но он перехватил меня за колени и, прижав к себе, тщательно связал щиколотки в мокрых капроновых колготках каким-то ремнем. Он больно впился в кожу, и я поерзала, покрутила запястьями. По спине пополз липкий страх, и я бросила косой взгляд на сидящего рядом мужика. Тот невозмутимо рылся в своей сумке — сейчас как достанет нож, как прирежет меня…

— Зачем я тебе?

— Вам, — жестко отрубил мужик. — Я твой владелец, изволь обращаться ко мне на вы.

Его голос был спокойным. В скупом лунном свете я могла разглядеть только то, что у мужика короткие волосы и тяжелый подбородок, широкой лоб, выступающие скулы.

— Зачем я вам?

— Ты — моя собственность, — откликнулся мужик, глядя на озеро. — И одна по лесу шляться не будешь. Я тебя спас, это — вира.

Знакомое слово царапнуло мозг. Вира — это что-то из истории права. Что-то… какое-то наказание. По-моему, так назывался штраф, который всей общиной выплачивали за чей-то косяк.

Но причем тут я?

Я снова заерзала, проверяя то, насколько крепко связана. Запястья и лодыжки пронзила боль, и я замерла. Мужик обернулся, окинул меня взглядом, и внутри поселилось неприятное ощущение, что он-то отлично меня видит, хоть вокруг и темно.

Стало страшно — не на шутку. Полбеды развестись, полбеды провалиться в люк и вынырнуть посреди озера ночью — ну с кем не бывает, в кино такое сплошь и рядом. Мозг категорически отказывался бунтовать по этому поводу. Но вот оказаться ночью в лесу связанной, один на один с опасным мужиком, который может меня легко скрутить — вот это уже даже не беда. Это уже полный п… полная беда.

— Утром пойдем к вашему старосте, — пробурчал мужик.

— Зачем?

— Закрепить то, что я тобой владею.

Мне кажется, или мужика сложившаяся ситуация совсем не радовала. По крайней мере, восторга в голосе я уловить не могла. Может, у меня есть шанс?

— Послушайте, — мягко начала я, — это какая-то ошибка. Как я могу быть вашей собственностью. Я же человек.

— Вот именно, — вздохнул мужик и обернулся ко мне. — Ты женщина.

Некоторое время он молча смотрел на меня, и я все ждала слов вроде: «Я по мужикам, так что не обессудь — тебя я отпускаю. Бес попутал и все такое». Но у него, к сожалению, было другое мнение.

— Давай хоть…

Он обнял меня за талию, ощупал, как будто выбирал на базаре товар, и я вскрикнула. Тяжелая рука тут же накрыла рот, вторая — пробежалась по шее, сжала грудь, скользнула между бедер, ощупывая там все, по телу прошла дрожь. Стало жарко, до боли томно внизу живота и… Боже, у меня слишком давно не было мужчины. Щеки загорелись, хорошо хоть в темноте этого не было видно.

Хамоватый мужик, прижимающийся ко мне, ощущался твердым и теплым, ладони у него были большие, бесцеремонные, но неожиданно аккуратные. И пах он приятно: озерной водой, конечно, а подо всем этим — каким-то нутряным мужским запахом, основательным, с горчинкой. В него хотелось закутаться, как в плед. Эх, надо было все-таки на Канары, не дожидаясь развода…

От бесцеремонных горячих прикосновений хотелось убежать, но я не могла даже с места сдвинуться. Ужас и позор ситуации состоял в том, что сопротивляться не особо-то и хотелось. По крайней мере, пока мужик не достал нож.

— Да что вы себе позволяете! — набравшись мужества, пискнула я и тут же задрожала от удовольствия, когда ладонь мужчины протиснулась между бедер.

Возмутительно. Ужасно. И все-таки, лучше бы мне не быть в этот момент связанной и знать хотя бы имя этой… интрижки.

Боже, как приятно…

Я замычала, мужик убрал ладонь с моего лица, и, не успела я обрадоваться, впился в губы. И это явно было не искусственное дыхание — разве что я отстала от моды и его теперь делают с языком. Поцелуй был долгим, отвратительно уверенным — меня никогда в жизни так не целовали, как будто присваивая. Ладонь мужика сжала волосы на затылке, потянула, и от этого меня прошибло огнем.

— Сойдешь, — наконец вынес вердикт мужик и погладил мою щеку кончиками пальцев. Он держал меня за подбородок, вынуждая смотреть на себя.

Что?! Сойду! Ах ты…

— Послушайте, уважаемый…

Хватка стала железной.

— Нет, — отрезал мужик. — Это ты послушай. Я не знаю, откуда ты взялась такая глупая, но предупреждаю один раз. Я говорю — ты слушаешь. Я приказываю — ты исполняешь. Права голоса у тебя нет. Пикнешь — сверну голову или скормлю собакам. Поняла?

— Я…

— Поняла?

Томность моментально слетела с тела, я напряглась. Мне показалось, он и правда убьет меня прямо там.

— Д-да.

— Вот и молодец. А теперь будь добра, веди себя тихо. Свалилась на мою голову.

— Так отпустите, — пискнула я.

Мужик никак не отреагировал. Он сидел, глядя на озеро, как будто караулил что-то. Может, ждал, что из воды выплывет еще кто-то, кого можно выловить, связать и посадить рядом с собой. Но никто кроме меня выплывать не торопился.

Спустя некоторое время меня начало знобить от холода: насквозь промокшее платье — не лучший аксессуар для холодной ночи, как будто осенней. Когда зуб на зуб уже перестал попадать и я щелкнула челюстью, мужик наконец обернулся.

— Тебе холодно?

— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка, — противным дрожащим голосом ответила я, но мужик, конечно, не понял шутки.

Смотрел на меня несколько секунд, а потом выдал:

— Я запрещаю тебе врать.

— Зануда, — простучала зубами я.

— Что?

Не дождавшись ответа, мужик вздохнул, потом замер и поднял руки — медленно, как будто нехотя. Начертил огромную сферу и достал прямо из воздуха кусочек огня. Подул на него, взяв на ладонь, и положил на траву. Получился небольшой костерок, от которого шло ровное сильное тепло, как от включенного на всю мощность радиатора.

Удивляться по этому поводу сил уже не было. В свете костра я смогла рассмотреть лицо мужика. Красивое. Такие, кажется, называют породистыми. На безымянном пальце правой руки мужика блеснуло крупное кольцо-печатка.

— Если ты меня развяжешь и отпустишь, я поверю в чудеса.

— Вы, — поправил меня мужик. — Иди сюда. — Он поднял руку, явно предлагая мне прильнуть к могучей груди. — Что ты глазами своими серыми сверкаешь? Или так, или сиди мерзни.

— Мог бы меня просто отпустить, — проворчала я, но к груди все-таки прильнула. Нечего добру пропадать. Мужик был теплым и очень… обнимательным. Есть такое слово? Опять меня не туда куда-то несет.

Но, по крайней мере, к нашей беседе все еще не присоединился нож. А чтобы попытаться сбежать утром, мне нужно как минимум не умереть от холода ночью.

— Хотелось бы, — с непритворной тоской вздохнул мужик.