Титан империи 8 (СИ) - Артемов Александр Александрович - Страница 19

— Я предпочитаю действовать своей головой без присмотра со стороны августейших особ, — покачал я головой. — Простите, но у меня такое ощущение, что даже несмотря на мою верную службу, надо мной все еще висит какое-то подозрение?

— Нет, никаких подозрений. Я отправил сына в Омск по желанию Его Величества. По мнению отца он слишком медленно прогрессирует, и все еще Адепт-Профессионал, хотя давно должен быть Солдатом. А ваши с ним покатушки в метро это уже инициатива самого мальчика.

Ага… Кажется, и гадать не следует, кто все это время скрывался за молчаливой маской. Альберт, кто же еще? Интересно, Ярослав в курсе, с кем так долго водил дружбу?

— И этот дирижабль тоже не моя идея. Осколки не доставали довольно давно, особенно такие крупные как этот. Поэтому нам нужно было присутствовать здесь в первых рядах.

Почему-то мне припомнился вояж «Икара» над Самарским Осколком, и какие «причины» были у той публики. Но Годунов дураком и простаком явно не выглядел.

— И только? — сощурился я. — И ради этого лететь инкогнито? Или у вас есть еще она причина присутствовать здесь?

— Этой причины для вас должно быть достаточно, — сухо проговорил собеседник. — Главное, вы справились. Что ответите на мою просьбу насчет Москвы и Алексея?

— Мои люди прибудут, когда будут готовы. Ваш Алексей был одним из ликвидаторов, и он как никто достоин получить порцию силы. К тому же мы оба — курсанты ГАРМа, а значит, друг за друга горой. А что до Москвы — странно ожидать, что мне захочется держаться от нее подальше. Все же в дом скоро придет беда.

— Если Империя наш общий дом, то Москва — его сердце, — кивнул наследник престола. — И это сердце отравлено.

— Хорошие слова. Однако несмотря на это мне придется оставить в Омске усиленный гарнизон, чтобы сдерживать атаки Дикой Степи. Сами понимаете, скоро нексы-потеряшки почуют, что опасности Осколка больше не существует, и решат похозяйничать здесь.

— Оставьте столько, сколько понадобится, но в ближайшее время, думаю, здесь будет тихо, — отмахнулся Годунов. — Шороху вы навели столько, что ни один дикий некс сюда и носу не сунет еще пару месяцев.

— Мы оценим опасность Степи, и будем готовиться. Как только ликвидаторы пройдут реабилитационный период после Сферы, они в полном вашем распоряжении.

— Что ж, прекрасно. И еще… Эта ваша идея насчет бомбочек… — проговорил Годунов. — Думаю, под Москвой они нам тоже не помешают.

И об этом он тоже в курсе? Да уж, а его Альберт неплохо поработал. Все же не зря говорят — в тихом омуте нексы водятся.

— Сделайте официальный заказ, — сказал я, — и мои владимирские предприятия наштампуют вам их столько, что Московский Осколок вылетит как пробка из бутылки.

А вот это уже задача для Лены. Видать «должностишка» ее ждет куда более жирная, чем она могла представить.

— Хорошо, я передам в канцелярию Его Величества. А насчет конструктов… — вздохнул Годунов и заерзал в кресле. — Я готов закрыть на них глаза, если они так и останутся в Фаустово.

— Вы хотите вырвать мне клыки?

— Не скромничайте, клыков у вас еще полон рот, а после Сферы станет втрое больше. Я лишь не хочу дать Тайной Канцелярии повод заподозрить вас в том, что вы опасны. Все же моя дорогая Бессонова права — ваш род за последнее время усилился настолько серьезно, что у очень многих есть причины вас опасаться, Евгений. После слияния родов Саблиных и Скалозуловых это еще полбеды, но вы умудрились вытащить Осколок, с которым не мог справиться ни ваш отец, ни предыдущие хранители уезда — Герасимовы. И при этом ваши люди почти не пострадали. Ах да, ваши главные соперники Воротынские при этом практически полностью истреблены за один вечер. Я сам видел, как вы погибли на дуэли с младшим Воротынским, а потом узнал, что вы чудесным образом воскресли. Если мне не изменяет память, мой отец, упоминал, что он запретил вам участвовать в чем-то подобном?

И он выразительно поглядел на меня поверх чашки, а потом принялся пить. Я же пригубил свою и незаметно скосил глаза на зеркальце в углу. Там меня встретил смущенный взгляд моего отражения.

— Вы должны знать, что меня спровоцировали, — сказал я.

— Неважно. Раз уж я ваш должник, Император закрыл на это глаза в связи с тем чудовищным делом Воротынских, когда сын-нексопоклонник убил отца, а отец сына. Но на будущее — держите себя в руках, иначе подобные «совпадения» недолго связать в один клубок. По углам и так уже вовсю шепчутся, что за вами… кто-то стоит.

— Слухи меня не интересуют, но если вы так боитесь Тайной Канцелярии, то так и быть, конструкты останутся в Фаустово. Для них тут найдутся дела.

Годунов кивнул, и, допив чай, мы с ним пожали друг другу руки.

— Кстати, раз мы договорились обо всем, не пора бы мне выходить? — спросил я, выглянув в окно. — Кажется, Омск уже давно позади.

— Ах да, совсем вылетело из головы, что нам с вами не по пути, — улыбнулся Годунов и поднялся с кресла.

Вдруг за пределами кают-компании послышались шаги, и дверь раскрылась. На пороге стоял Альберт, а за ним мелькала кислая мордочка лейтенанта Бессоновой.

При виде меня парень невинно улыбнулся.

— С возвращением, сын, — сказал Годунов и приобнял своего отпрыска. — Надеюсь, твоя небольшая «прогулка» принесла свои плоды?

— Да, отец. Меня пятнадцать раз чуть не убили, но это хороший повод продолжать тренировки, — кивнул он. — А вообще было довольно весело. Надо бы как-нибудь повторить, да, Женя?

Я прыснул, и мы с ним обменялись рукопожатиями. Такое длинное предложение мне приходится слышать от него впервые.

Его Высочество ввел Альберта в курс дела насчет Сферы, и, попрощавшись с наследником престола, мы в сопровождении лейтенанта Бессоновой направились к выходу из дирижабля.

Да, нам снова придется воспользоваться тросами. Похоже, на этой летучей крепости даже для внуков Императора не делали исключений.

— Простите… — послышался рядом голос, и я обернулся.

Говорили из-за одной из закрытых дверей, в которой светлело окошко. В нем я разглядел крохотную каюту, где у иллюминатора сидела женщина в черном. Маленькая, смертельно бледная, с белыми длинными волосами. Глаза ее закрывала черная повязка, а на руках сверкали наручники.

При одном взгляде на нее мне сразу вспомнилась Амальгама.

— Товарищ лейтенант, мы улетаем? — спросила она, обернувшись к нам. — Так быстро? Мои услуги не требуются?

Фигура в черном встала и попыталась приблизиться.

— Твои услуги потребуются, когда скажут, — хмуро отозвалась Бессонова и решительно задвинула окошко. — Ваше сиятельство, не отставайте.

И они с Альбертом направились дальше.

Рядом с дверью тут же вырос капитан Салтыков и посмотрел на меня хмурым взглядом. Воротник приспустился, и я увидел голые челюсти.

— Прошу, ваше сиятельство, — щелкнул он зубами. Голос раздавался из шлема, который он держал на сгибе локтя.

Пытаясь взять в толк, кого мы только что встретили, я последовал за спутниками. И тут услышал голос, раздавшийся прямо в моей голове.

«Так я не ошиблась? — спросил голос. — Осколок погиб?»

— Да, — еле слышно ответил я. — Вы разве не видели?

«Нет, я ничего не вижу вот уже полвека. Но приятно, что влияние Нексуса ослабло. Вас нужно благодарить за это, ваше сиятельство?»

— Не только. Много кто помог мне в этом.

«В том числе и Амальгама? Вы же знаете, о ком я говорю?»

Я резко остановился, но, к счастью, Бессонова с Альбертом ничего не заметили.

«Конечно знаете, этот запах ни с чем не спутаешь… Похоже, она окружила вас невероятной заботой, раз вы сами стали пахнуть Амальгамой.»

И обладательница голоса тихонько захихикала. Мы тем временем добрались до дверей, и Бессонова раскрывала створку. В коридор ворвался порыв ветра.

— Вот как, — буркнул я себе под нос, хватаясь за трос. — Вы-то откуда ее знаете?

«Знаю. Мы старые друзья.»

Я хмыкнул и прыгнул вниз вслед за Альбертом. Прежде чем рев ветра прогнал навязчивый голос, мне удалось разобрать: