Укус милосердия. Книга первая - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 4

– Арвистер, ты вообще ку-ку? – прогудела одна из антропоморфных стенобоек ростом под два с половиной на босу ногу, – Чисто так, взял звякнул обычным коновалам, да?

– Ну какой-то гений же прислал ко мне маразматичного орка, помирающего от химозных отходняков, – невозмутимо пожал я плечами, – Что мне оставалось? Звонить в президиум?

– Ты его че, добил что ли? – вторая громадина тоже попыталась блеснуть интеллектом.

– Нет, спать уложил, – зевнул я, отклеиваясь от стенки, – Так, погодите парни, мне надо «скорякам» шепнуть, чтобы завтра за орком заехали.

Зеленая двадцатка меняет хозяина, и медики уже совсем согласны, что их сюда завтра ждут с утра пораньше. И пусть Зого не говорит, что я о нем совсем не думаю. Матильда, правда, встала мне в полторы сотни, но надо же отметить пенсию старого товарища?

Вскоре подъехала уже совсем другая скорая, в которой находилось аж четверо почти одинаковых на морды полуэльфов. Вот уж точно, убийцы в белых халатах. Пока длинноухие делали вид, что они спасают жизни, вынося девчонку на носилках, я отирался на улице, действуя на нервы троллям вопросами. А затем вообще поинтересовался у одного из них:

– А на кой черт вы заставили старого пня тащить бабу ко мне в номер? Сразу в больницу не могли?

– Раньше упыри как-то госпиталь не заказывали, – гулко хмыкнул один из гигантов, – Всё сами делали.

– Тооочно, – тут же саркастично протянул один из освободившихся эльфов, подошедших к нам, – Ведь тут и вампир обычный, и смертная тоже… умники аидовы! Хорошо хоть у вампира мозги есть, м-мать… мастер Арвистер, нам нужно ехать. Палата уже готова.

Пока особая «скорая» пробиралась через улицы Омниполиса, я, не отрываясь смотрел в окно на настоящую городскую жизнь. Нормальную, полноценную, цивилизованную. Потертый жизнью орк, рычащий на молодящуюся гоблиншу, минотавр, намывающий стекло своего драндулета, стайка школоты, почти вся состоящая из полукровок, бьет друг друга портфелями по голове. Худой нервный гном, спешащий домой с авоськой, полной молочных бутылок…

Кафе, магазины, киношки, клубы. Казино, темные подворотни, оружейные магазины. Стены, измазанные этими новомодными тупыми рисунками. Парочка упившихся рэтчедов, которых пинает изрисованный синяками бомж.

Омниполис. Город, расположенный в самом бедном на магию месте во всех Срединных мирах. Здесь работает электричество, двигатели внутреннего сгорания, здесь чадят фабрики, есть центральная канализация, функционируют кондиционеры. Это самый богатый, самый густонаселенный, самый продвинутый и самый опасный город из всех. Город изгоев, город полукровок, город, принимающий всю дрянь Срединных миров, тех, кому некуда больше идти. Созданный ими и для них.

Почему же чистокровный благородный вампир может мечтать жить в этой дыре, спросите вы? А, скажите, вы знаете, что такое… смеситель? Нет-нет, даже не это. Просто… ванна с горячей водой. Знаете, сколько стоит подобное удовольствие на постоялых дворах? А туалетная бумага? А транспорт с рессорами? А лампочки? Вы представляете, что значат для вампира – лампочки? Обычные электрические лампочки?

Не представляете. Потому что если бы да, то сегодня обязательно бы выпили за мою будущую счастливую жизнь!

Глава 2. Темный альянс

На мой энергичный повторный стук в дверь ответом стал рёв взбешенного крупного зверя, от которого задрожали окна:

– Я оторву твоё стучало, тварь! И забью им тебя насмерть!! Возноси свою последнюю молитву!!!

Угроза не была пустой. Возле двери в приличествующем месте была установлена большая кнопка звонка, обрамленная бронзовыми завитушками, даже снабженная надписью «ЗВОНИТЕ». Какой бы то ни было стук приближающийся к двери разъяренный монстр не переносил в принципе. Даже сам звонок был очень мягким и напевным.

Дверь распахнулась, демонстрируя мне и Малиновой улице несуразно огромную зеленую лысую голову, распахнувшую свою зубастую пасть для очередного дикого вопля. К голове прилагалось мощное тело тяжелоатлета, ручищи толщиной с мои бедра, а также дурной мощи, которой вполне хватало, чтобы подхватить живую взрослую лошадь и бросить её метра эдак на три. По крутой дуге. Кстати, про лошадь я не зря. Это была очень особенная лошадь. Она умела стучать копытом в что-нибудь деревянное, выпрашивая себе подачку.

Ну, мне полетать было не суждено. При виде моей скромной персоны, удерживающей стоящий рядом гроб, большая зеленая голова шокировано лупнула своими маленькими желтыми глазками, в которых лишь гном с лупой нашёл бы зрачок, а затем потрясенно выдала:

– Конрад?!!

– Привет, Шегги, – я выдал свою фирменную улыбку, – Давно не виделись!

– Ты зачем стучишь-то? – осведомился успокаивающийся на глазах, но еще очень злой бугай.

– Да понимаешь…, – я выдал еще одну улыбку, поядовитее, – Никак не могу заставить себя нажать на такой красивый звонок. Он же дорогой, зараза такая, сотню талеров за него отдал! Кстати, уже пять лет как жду их, Шегги. А я же их считал, помнится, этими самыми руками. И зарабатывал тоже.

– Ну… это я к тому…, – тут же занервничал бугай, – Что это же твой дом! Ты мог просто открыть дверь ключом!

– Мог бы, – покивал я, – Только есть один маленький нюанс, Шегги, и его зовут Шпилька. Когда ты слышишь стук, то ты становишься раздражительным, поэтому твоя сестра тут же накидывает на себя больше шмоток, чтобы не бесить тебя еще сильнее. Кажется, она научилась одеваться даже во сне. А так как я собираюсь с вами обстоятельно поболтать, одетая Шпилька куда лучше… обычной. И звонок, Шегги. Звонок. Сто двадцать талеров.

– Ты только что говорил про сотню! – мой собеседник, несмотря на то что выглядел орком-олигофреном с этой своей несуразной огромной головой, был вполне сообразительным малым.

– Это было пять лет назад. Инфляция, Шегги, инфляция. Возьми гроб, пожалуйста. Только аккуратнее, очень тебя прошу.

Только я и пыхтящий здоровяк преодолели прихожую, как внутренности дома разорвал звонкий и тонкий вопль, сопровождающийся торопливым топотанием босых пяток по лестнице:

– Шег! Не убивай идиота! Шееееег! – встрепанная черноволосая девчушка миниатюрных размеров опрометью неслась по лестнице, – Нам нечем подкупать стражеееей!

При виде меня она споткнулась со сдавленным воплем, а затем продолжила спуск уже без помощи ступенек, чистым полётом, сопровождая всё это дело паническим визгом. Вытянув руку, зеленокожий здоровяк ловко вынул орущую сестру из воздуха, а затем аккуратно поставил добычу на пол. Ни грамма не удивленная такой помощью, крошечная красавица тут же задрала ушастую мордаху, улыбаясь во все свои сорок зубов. Прямо полнейший детский восторг от лицезрения вашего покорного слуги. Фальшивый настолько, что это может претендовать на произведение искусства.

– Конрад приехал!

С этой бедовой парочкой полугоблинов я познакомился через пять лет после того, как купил дом на Малиновой. Мы встретились на окраине Омниполиса, в дешевом кабаке, где я топил печаль и свои два выходных, попутно ломая голову над своим заброшенным жилищем, которое без пригляда стало потихоньку разваливаться. Ну, то есть не разваливаться, а паркет начал трескаться, оконные рамы тоже, сад на заднем дворе стал домом для семьи енотов… В общем, дому нужен был жилец, который о нем будет заботиться.

И тут, вот они. Предельно несуразная парочка из двух очень молодых тогда полукровок. Маленькая куколка, напоминающая пропорционально сложенную эльфийскую карлицу, и здоровяк с огромной лысой башкой. Оба сидели за столом и втайне от ко всему безразличной подавальщицы размачивали куски черствого хлеба в одной кружке дешевого пива. Ну и ели их, конечно же.

Это была любовь с первого взгляда. Я сразу понял, что нашёл себе смотрителей дома, которые никуда не денутся.

Законы биологии разумных видов Срединных Миров весьма просты – с людьми детей делать можно, а вот между собой – не стоит, слишком странными получаются детишки от таких союзов. Таких в приличное общество не допускают. Так что Омниполис у нас столица двойных стандартов, в которой рады полуэльфам, полугномам, полуоркам… но только если их второй половинкой является кровь человека срединного. Сами полукровки, к тому же, сношались строго между своими подвидами, потому как квартеронство, смесь более чем двух рас, – это вообще табу. Очень суровое.