Орленок (СИ) - Горъ Василий - Страница 13

Девушка нервно облизала губки, затаила дыхание, трясущимися руками выполнила мои ценные указания, дождалась остановки стрелки на самом краю темно-синего сектора и… шмыгнула носом:

— Четыре года тренировок на износ под руководством ленивых уродов — и я уперлась в потолок ранга Ратник. А за три недели в твоих руках стала, хоть и слабеньким но Воином! Как же я их ненавижу…

Не знаю, почему, но в этот момент в моем сознании «зазвучал» голос Дайны:

«Вот так формируется образ врага…»

Я мысленно хмыкнул, подумал, не разрушить ли его, напомнив, что без четырех лет «тренировок под руководством ленивых уродов» прорыва в ранг Воин не было бы. Но потом решил, что конкретно этот «образ врага» играет мне на руку. То есть, создает дополнительную эмоциональную «привязку» в нашем мини-коллективе и, в какой-то степени, заменяет клятвы Даром, так сочно описанные в фантастической литературе, но почему-то отсутствующие в реальном магическом мире.

Так что ограничился своего рода обещанием:

— Продолжишь тренироваться так же добросовестно — этот ранг будет не последним. Что касается ненависти… знаешь, на мой взгляд, сильные чувства стоит приберечь для тех, кто по-настоящему дорог. А все остальные, включая врагов, их не заслуживают.

Кольцова склонила голову к плечу, расфокусировала взгляд, как следует обдумала последний тезис и согласно кивнула:

— Ну да: и Юдина, и Валета с его приближенными ты убивал одинаково равнодушно. Так, как будто убирал со своего… нет, с нашего пути какое-то препятствие. А ведь их можно было ненавидеть в разы сильнее инструкторов и руководства «Когорты»!

— Умничка! — похвалил ее я и вынудил переключиться на куда менее болезненную тему: — А теперь задумайся вот о чем: в данный момент у тебя, Воина, имеется очень достойный арсенал умений, но нет практического опыта их использования. Рассеивать внимание, одинаково серьезно раскачивая все и вся, мягко выражаясь, нерационально. Поэтому на первом этапе я предлагаю сосредоточиться на боевой связке, которая не раз и не два спасет тебе жизнь.

— Игнат, ты говоришь, а я делаю. И никак иначе! — как-то уж очень пылко заявила Ольга и снова замолчала.

Я пообещал себе обдумать это утверждение как-нибудь потом, медленно кивнул и перешел к конкретике:

— Самое опасное в любом бою — это контроль со стороны противника: если тебя остановили или серьезно замедлили, то ты, с достаточно высокой долей вероятности — уже труп. Согласна?

— Да.

— Тогда слушай внимательно. Наиболее часто применяющиеся умения контроля работают в строго определенной плоскости и фиксируют тех, у кого имеются умения вроде защитного покрова, не за конечности, а именно за него. Пополнять защиту в такой ситуации — полный и законченный идиотизм. Куда логичнее ее сбросить и в то же самое мгновение уйти стремительным рывком в направлении, перпендикулярном плоскости захвата. Но есть нюанс: если между сбросом и уходом будет сколь-либо значимый временной зазор, то ты, наоборот, подставишься. Причем в разы сильнее, чем тогда, когда вляпалась в замедлялку.

В тот момент, когда я описывал алгоритм сброса контроля, у напарницы округлились глаза. А после того, как замолчал, в них появился нездоровый фанатизм:

— Поняла. Отработаю до автоматизма! И огромное тебе спасибо!!!

— Только учти, что в этой связке должно быть четыре умения: сброс, рывок, активация и второй рывок. В сторону от прежней траектории. И еще: без продвинутого разгона сознания не сработают даже первые два. А теперь, когда ты уяснила задачу номер один на эту неделю, предлагаю вспомнить об ужине.

— Одного ужина мне будет мало! — предупредила девушка, вскакивая на ноги, и нахально усмехнулась: — В моих планах есть еще помощь в растопке бани, несколько о-о-очень долгих заходов в парилку, прыжки в ночное озеро и целительский массаж затылка…

14 ноября 2512 по ЕГК.

…Спонтанно принятое решение «на всякий случай» выйти в обратный путь не четырнадцатого рано утром, а тринадцатого в ночь, оказалось верным: если по дороге от места высадки до заимки мы нарывались на зверье всего дважды, и оба раза — на одиночное, то в этот раз пришлось порубиться с тремя волчьими стаями, стадом кабанов, медведицей с медвежатами, сбрендившим лосем, двумя лесными кошками и так далее. К сожалению, далеко не из всех таких схваток удавалось выйти целыми и невредимыми: только мое марево продавливали раз двенадцать-четырнадцать и раз пять ловили между рывками, а Ольге доставалось значительно больше. Так что уже к трем часам ночи наши комбинезоны потеряли товарный вид, а дохленьким регенерациям подвалило работы. Да, мелкой — заращивать ранки от магических умений, достававших после пробития марев и потому существенно ослабленных, царапин от когтей, колючих побегов, цепких корней и моей ледяной вьюги — но ее было многовато. А ведь блокировки запахов работали, как часы, и нас, в основном, находили по следам или замечая силуэты, «подчеркиваемые» непрекращающимся дождем.

К этому времени я преисполнился к Кольцовой нешуточным уважением — напарница, вынужденная рубиться ни на жизнь, а на смерть в непривычных условиях, так ни разу и не запаниковала. Хотя иные ситуации пугали даже меня. А еще эта девушка регулярно и на удивление спокойно сбрасывала контроль, постоянно перемещалась и — что самое главное — как-то умудрялась не только слышать мои команды, но и реагировать на них. Причем реагировать бездумно и без каких-либо колебаний даже тогда, когда они казались сумасшедшими или идиотскими. Впрочем, она убедилась в их рациональности после первого же прорыва сквозь мою вьюгу: да, этот навык практически продавил марево, зато позволил сбросить с хвоста четырех крупных волков и, заодно, добавил девушке уверенности в том, что я подаю команды не просто так.

Я тоже делал выводы. Моментами чертовски приятные. К примеру, во время схватки с самой крупной стаей волков по достоинству оценил боевую эффективность связки туман — разряд и решил, что даже на нынешнем уровне прокачки она неплохо заменяет наступательные гранаты. А во время боя со стадом кабанов понял, что воздушные лезвия уже наносят урон, сопоставимый с уроном от обычных игл.

Кстати, в промежутке времени между четвертью второго и началом четвертого ночи я несколько раз порывался забить на конспирацию, достать из рюкзака игольник и гранаты. Но мгновенно пробуждавшаяся паранойя не позволяла делать глупости, и я продолжал рисковать сразу двумя жизнями. А потом групповые нападения сменились одиночными и стали заметно реже, и это желание пропало само собой. Вернее, уступило место накапливающейся моральной усталости и… удовлетворению как собой-любимым, так и своей напарницей. Видимо, поэтому, вывалившись на берег Мрачного и убедившись в том, что мы пришли к точке подбора, а не куда-нибудь еще, неожиданно для самого себя дернул подушечку самосброса, сгреб Кольцову в объятия и от всей души чмокнул в то место марева, под которым прятался лоб:

— Оль, я в восторге: ты рубилась со зверьем, как настоящая добытчица, то есть, хладнокровно, расчетливо и не в «одно лицо», а в команде!

Она скинула невидимость, намертво сцепила руки на моей пояснице, уткнулась в мою грудь и зябко поежилась:

— Если бы не твоя наука и не два первых боя, позволивших поверить в тебя и в себя, то в бою со второй волчьей стаей я бы точно запаниковала. А так рванула в твою вьюгу еще до того, как поняла, насколько это самоубийственно, поняла, зачем ты меня в нее загнал, и выключила голову. А сейчас вспоминаю отдельные фрагменты ночного безумия и все лучше и лучше понимаю, что выжила только потому, что не думала и не оценивала наши шансы!

— А что с желанием вернуться? — ехидно спросил я, чтобы отвлечь ее от жутких воспоминаний.

Кольцова подняла голову и с вызовом уставилась мне в глаза:

— Оно никуда не делось: я хочу стать намного сильнее и готова на все, чтобы этого добиться!