Великий князь Русский (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 44

— Эх, жаль нас там с кораблями не было! — размечтался Аким. — Вот бы мы им наподдали!

— Это вряд ли, — серьезно возразил Головня. — Мы корабельному бою не навыкли, да кочи наши маловаты против свейских.

— А ты откуда знаешь?

— Так видел, когда из Лунды в Ригу шли. И данов, и свеев, и ганзейцев. Мачт у них три, в носу и корме кастли, в коих самострелы или малые пушечки ставят. Не, мы им покамест не противник.

— Так надо свои строить, такие же! — загорелись глаза у Акима. — Отписать князю, пусть Ставроса в Нарову пошлет!

— Вот без тебя он бы нипочем не догадался!

Аким примолк — и точно, чего это он? Князь-Василий и князь-Дмитрий разумом куда как крепки, своей государской выгоды не упустят. Но повоевать свеев было бы славно…

Последняя же грамотка чуть не заставила Илюху подпрыгнуть на лавке — наместнику и окольничему Головне велено, нисколько не мешкая, собрать с Колмогорского уезда одного клирика, одного купца, да одного черного человека, кого люди изберут. С ними ехать на Москву, да затем по уездам смотреть, как все устроено, да снова на Москву воротиться, на Земской собор.

От черных людей выбрали Елисея, от купцов Окладникова, сложнее всего оказалось с архимандритом Алексием, который со времен дозорной вышки затаил нелюбие. Головня ему всяко объяснял, что надобно собрать клир, как на церковный собор, да поставновить, кто поедет и утвердить то грамотой. Но архимандрит уперся и на все уговоры отвечал — я тут главный, мне ехать!

Всю дорогу в разных санях просидели, дуясь друг на друга. Вернее, дулся архимандрит, а у Илюхи забот хватало — и за поклажей присмотреть, и за людишками, и за лошадками. Поминки великокняжеские сберечь надо — серебристых песцов, черных с проседью лис, соболей да куниц, красную рыбу кумжу, жирную семужку, копченую на ольховом дыме треску, бочки с засоленными без жабр сельдями, речной жемчуг… А еще англицкий товар, что не успели вывезти водою и прочая, прочая, прочая.

До Кириллова монастыря и его слобод, за коими во весь окоем расстилалась ровная заснеженная гладь Сиверского озера, доправились на день Иоанна Златоуста, когда вокруг трещали крепкие морозы. Вот там, на службе, в набитом до тесноты монастырском храме, и повстречал Илья давнего знакомца, Вышату Ахмылова, тоже шедшего на Москву, но с онежскими обозами.

— Обскакал, как есть обскакал! — скалился и хлопал Головню по плечам Ахмылов.

Сам-то Вышата покамест стольник и до наместника не дослужился — государев доглядчик. Князь великий чинами придворными не шибко баловал, но верных слуг своих не обижал. Тем паче, что трудами Ахмылова вятская вольница на Волгу ушла и вместе с казанскими надежно прикрыла речную дорогу к Нижнему Новгороду и в самое сердце русских земель.

Но и ему пришла такая же грамотка о Земском соборе. Ехали с ним отряженный соловецким игуменом Зосимой знакомый инок Макарий, да двое выборных, от черных людей и от торговых.

Часть поминок оставили обители, посмеявшись при этом, что в обозах почти все одинаково, разве что с Корельского берега вместо трески палтусов везли, а вместо англицкого олова — крицы железные.

Есип Пикин уже не знал, куда расселить гостей, столь много разом приехало, но как-то все уладилось, Головня с Вышатой устроились у Пикина в избе и, почитай, всю ночь друг другу свои новости и хожения рассказывали. Есип только диву давался, в какие концы его знакомцев Господь закидывал!

Дела на Корельском и Онежском берегах творились знатные, каждый год ходили людишки Вышаты вверх по Кеми и каждый год возвращались с полными лодьями доброй руды. Княжеские мастера из Устюжны Железнопольской прошлым годом поставили на Кемском погосте домницу, работали на ней монаси соловецкие да светские братья, всю руду переплавляли в крицы.

— А что ж заводец не поставили и кузни? — удивился Илюха. — Чтоб не крицы возить, а сразу уклад или ковань?

— Для заводца много людей надо, а для многих людишек крепость, от лихих каянцев да свеев борониться.

— Ну дак поставили бы! Выгодно же!

— Это же целый город ставить надо, да с жильцами оружными, с бабами и детишками. А хлеб на прокорм все равно с низовских земель везти, вот и уйдет вся выгода. Думал о том князь-Василий, дорогонько покамест выходит.

— Да уж, — почесал затылок Илюха. — Ну да Бог даст, сподобитесь на заводец! И быть тебе тоже окольничим и наместником!

— Спаси Бог на добром слове, — слегка поклонился Вышата. — Я вот думаю за Камень сходить, там, бают, землица добрая…

Царьград пал с нездешней силой.

Ударная волна от падения заставила испуганно втянуть головы всю Европу — из Второго Рима, словно брызги от ударенного доской гнилого апельсина, разлетелись во все стороны греки, генуэзцы, венецианцы, русские, болгары…

В том числе и группа из доброго десятка беженцев во главе с архимандритом Чудова монастыря Феофилом. Входили в нее Затока Ноздрев, личный состав экспедиции «Афанасий Никитин», несколько человек с Русского подворья в Константинополе и парочка примкнувших греков. Вот захоти я свести таких разных людей в одном месте в одно время — хрен бы что у меня получилось. А тут — судьба! Ну, или выступивший в ее роли Мехмед, уже принявший от благодарного турецкого отечества прозвище «Завоеватель».

Известие застало меня в момент заседания экономического совета, на котором Ивашка Молчанов докладывал об успехах красильной промышленности. Впрочем, какой Ивашка — тридцать с лишним лет, собственный дом в Китай-городе, семья и дети, соседи по отчеству величают, ибо княжий мыльник. И насчет «промышленности» я тоже загнул, пока так, любительские эксперименты.

Большое количество дешевой шерсти, на которой держались наши отношения с Казанью, да придуманные или воспроизведенные Збынеком с Кассиодором устройства повысили выход сукна до величин небывалых. Чесалки, валялки, шерстобитки и бог знает, что еще — я старался не лезть туда, где ничего не понимал. Разве что подкинул идею прялки на несколько веретен. Памятуя афронт с обычной колесной прялкой, механикусы мои взялись серьезно, привлекли своих учеников и за каких-то два года выдали изделие, где нить навивалась аж на четыре веретена разом. А один из этих учеников на этом не остановился и сейчас пытался создать станок на восемь.

Но чем больше мы производили сукна и ткани, тем больше требовалось красителей. А с индиго и кошенилью, как нетрудно догадаться, в России не очень. Даже совсем не очень. Вот я и напряг Молчанова с его людьми — повернуть алхимические эксперименты, которыми увлекался Гавря Йокаи в более практическое русло.

Тем более некоторые заменители красок для ткани у нас водились.

— Травники и травницы государевы зело способствовали, — показывал прозрачные скляночки с красителями Иван. — Вайда синий цвет дает, резеда или дрок в желтый красят.

— Пробы делали? — на всякий случай спросил я.

Поскольку мыльники-зелейники-алхимики уже вполне ловко оперировали с олеумом, в котором я все больше подозревал серную кислоту, то я поставил задачу действовать им на разные вещества и смотреть, что получится. Получилась, например, соляная кислота — всего-то надо было полить олеумом самую обычную соль. Или железный купорос, который оказался неплохим черным красителем.

— Как было велено, — поклонился Иван.

— Путное что-нибудь вышло?

— Вот три скляночки, красная, синяя да яхонтовая, все получены от настоя из просвирняка-травы, сюда добавили соль железную, сюда оловянную…

— Краска стойкая?

— Мы цветное сукно в воду под шерстобитные рычажные молоты положили на два дня, не слиняла! — довольно улыбнулся Молчанов.

Он рассказывал еще что-то про травы кермес и марену, что везут с Кавкасийских гор; про получаемые из гармалы желтые, а из мозгуши серо-голубые цвета; про кору крушины, из которой выделяют коричневый краситель, про папоротники…

А я мечтал о расширении экспансии на внешние рынки. Вышибем Англию! Овец в степи — тысячными стадами, никакого огораживания не требуется! Чесалки и шерстобитки от водяных колес работают, сукно выходит ровное и дешевое. Ткачи на широких станах полотно ткут, какого ни у кого больше пока нет. А если еще и хорошие краски добавить — коммерческие перспективы умопомрачительные. Тем более у нас цена против обычного сукна ниже втрое, а против лунского аж впятеро. Демпинг, перехват рынков, настоящую монополию можно создать! Монополистов я, конечно, не люблю, но вот самому стать — это же другое, понимать надо!