Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 38

Пациенты часто спрашивали меня, что значит словно «эктомия», которое приставляется к их диагнозу. Если объяснять простыми словами, то это означает «изъятие». А если уж совсем проще, то просто — удаление. Точно так же называется операция по удалению воспалённого аппендикса, которую я не так давно проводил самостоятельно. Аппендэктомия.

— Кацураги-сан, знаете, как проводится операция? — решил проверить меня Кишибэ Банджо.

— Разумеется, Кишибэ-сан, — ответил я. — Поскольку доступ вы уже обеспечили и добрались до самой кисты, теперь следует приступить к отсасыванию содержимого кисты.

— Хорошо, сейчас мы это и сделаем, — кивнул торакальный хирург, приступив к проколу кисты. — А позже скажете мне, как поступать дальше.

— Зря вы пытаетесь подловить Кацураги Тендо, Кишибэ-сан, — усмехнулся Рэйсэй, растягивая края операционной раны. — На первый взгляд, он может показаться простым терапевтом, а на деле — настоящий хирург.

— Вы сильно ошибаетесь, Рэйсэй-сан, — рассмеялся я. — Я диагност до мозга костей. Хирургия — лишь одна из специальностей, которые мне захотелось освоить.

Это было правдой лишь отчасти. Диагностом мне пришлось стать только в этом мире. Изначально у меня не было лекарских способностей, да и сейчас они ещё не раскрутились на полную катушку. А «анализ» позволял ставить любые диагнозы даже без инструментального исследования. Скоро моя магия обгонит и лабораторные анализы. Вот тогда я точно смогу гордиться своими достижениями. Поскольку молекулярным анализом даже в моём прошлом мире обладал далеко не каждый целитель.

Настал самый напряжённый для меня момент операции. Кишибэ Банджо вскрыл грудную полость и полость плевры, а я изолировал область вокруг эхинококковуой кисты марлевыми салфетками. Затем торакальный хирург ввёл толстую иглу в полость кисты и…

Моё сердце пропустило несколько ударов. «Превентивный анализ» не справлялся. Будущее было не определено. Риск спонтанного разрыва эхинококковой кисты был высок, как никогда. Из-за давления на её переднюю стенку могла разорваться боковая или задняя. Мы не спасём его, если это случится. Анафилактический шок так силён, что мой нынешний уровень лекарских навыков не сможет его купировать. Точно не сможет.

Игла вошла в кисту… И та выдержала. Я услышал вздохи облегчения. Видимо, Рэйсэй и Кишибэ тоже были не на шутку напряжены. Через пару минут вся жидкость из напряжённой кисты была забрана с помощью отсасывающей системы.

— Кацураги-сан, — восстановив дыхание, продолжил Кишибэ Банджо. — Командуйте, что дальше?

— Электроножом рассечь лёгочную ткань и вскрыть капсулу кисты, — сказал я.

Рэйсэй Масаши улыбнулся.

— Хорошо, — кивнул Кишибэ Банджо, следуя за моими указаниями. — Дальше?

— Теперь удаляем все оставшиеся оболочки кисты, — сказал я. — После приступим к…

Я замер. Проклятье! Жидкость отсосали, но в кисте всё же образовалось небольшое отверстие. Хирурги пока этого не заметили. Но если заметят, могут изменить ход операции и приступить к более радикальному решению — к резекции лёгкого. Жидкость, что содержалась в кисте, всё же попала в грудную полость.

Я промокнул её марлевой салфеткой, но этого было мало. С минуты на минуту разорвётся мощнейшая аллергическая реакция. Аллергена не так уж и много. Я должен справиться сам.

Направив поток лекарской магии в грудную полость, я продолжил отвечать на вопросы торакального хирурга.

— После приступим к закрытию операционной раны. В несколько этапов, — произнёс я. — Сейчас приступим к реконструкции прежнего состояния лёгких.

— Угу, Кацураги-сан, всё верно, — кивнул Кишибэ Банджо, после чего взглянул на показатели состояния Арукавы Ито. — Странно, пульс поднимается. Давление падает! Неужели мы что-то упустили. Рэйсэй-сан!

— Я… Я не видел. Жидкость из капсулы точно не поступала в грудную полость! — воскликнул Рэйсэй Масаши.

Поступала, господа. Поступала. Но тревожиться не о чем. Я почти закончил… Иммунная реакция подавлена моей магией. Арукава Ито не умрёт.

— Ерунда, — отвлёк их я. — Обычная реакция на потерю крови. Вольём плазму после окончания операции, и он восстановится.

— Но, Кацураги-сан, он потерял не так уж и много крови, чтобы начать терять давление, — решил поспорить со мной Кишибэ Банджо.

— Можете мне довериться. Это скоро пройдёт. У него слабая сердечно-сосудистая система, — солгал я. — Отсюда и такая реакция на лёгкую кровопотерю.

Онколог решил больше не спорить со мной, и операция продолжилась. А точнее — подошла к своему завершению.

Самой сложной часть являлась обработка капсулы, которая ранее содержала в себе паразитов, таким образом, чтобы не повредить лёгкие. Просто сшить такую нежную ткань нельзя. Лёгкие — очень «мягкий» орган. Если соединить края раны неаккуратно, у Арукавы Ито останутся крайне грубые деформации.

Мы проторчали над операционной раной ещё почти целый час. Киста находилась в крайне неудобном месте, поэтому мне приходилось постоянно поддерживать хирургов лекарской магией. Однако вскоре все оболочки были успешны ушиты.

Операция подошла к концу.

Мы были на грани. Мужчина мог умереть в любой момент с того самого момента, как вошёл в мой кабинет. Но мы довели дело до конца. Теперь он в безопасности.

— Великолепно, Кацураги-сан, — сказал Кишибэ Банджо, когда мы покинули операционную. — Ясуда Кенши не зря сделал на вас такую большую ставку.

Кишибэ вытер пот со лба и добавил:

— Буду рад вновь встретиться с вами в операционной, когда у вас будет диплом. Возможно, вы и в онкохирургии сможете показать себя не хуже, чем в рейтинговой системе терапевтов.

— Благодарю, Кишибэ-сан, — поклонился я.

Уставшие хирурги разошлись по ординаторским своих отделений, а я взглянул на часы и осознал, что времени прошло куда больше, чем мне казалось изначально. Приём уже закончился. Хорошо бы сходить и проверить, как дела у Огавы Ханы и Акихибэ Акико.

Когда я подходил к кабинету, меня беспокоила лишь одна мысль.

«Хоть бы они друг друга не прикончили за этот рабочий день».

Я подёргал ручку. Закрыто. Однако, когда я своим ключом открыл дверь и зашёл в кабинет, передо мной предстала картина, которую я совсем никак не мог ожидать увидеть.

— Акихибэ-сан, Огава-сан! — воскликнул я. — Что здесь происходит⁈

Я ожидал увидеть что угодно. Клочки волос после драки Акихибэ Акико и Огавы Ханы или просто пустой кабинет. Я вполне мог допустить, что они не выдержат компании друг друга и попросту сбегут.

Однако всё обернулось совсем иначе.

Акихибэ и Огава отодвинули компьютеры и расстелили на рабочем месте, не постесняюсь этой формулировки, поляну. Бутылка вина и две упаковки только что заваренной лапши. Необычное сочетание. И очевидно, неуместное для моего кабинета.

— Кацураги-са-а-ан! — воскликнула Огава Хана. — Присоединяйтесь!

— Не стесняйтесь, Кацураги-сан, — улыбнулась Акихибэ Акико, покачиваясь на моём кресле. — У нас ещё есть! На всех хватит.

Я только сейчас понял, что бутылка вина была полупустой, а на полу около моего компьютера стояли ещё две. Одна не откупоренная, а вторая уже опустошённая.

— Повторяю свой вопрос, — сказал я, запирая дверь на ключ. — Что здесь происходит?

Я решил, что лучше закрыться, чтобы никто не заглянул в кабинет и не стал свидетелем этого пиршества. Моя медсестра и моя стажёрка. Вину-то обязательно свалят на меня. И правильно сделают. Не уследил.

— Ка-цу-ра-ги-сан! — медленно подбираясь ко мне, пробормотала Акихибэ Акико. — У вас такая замечательная медсестра. Мы с ней очень быстро нашли общий язык. Да, Хана-тян?

— Угу-угу, — закивала Огава, с трудом контролируя бегающие в разные стороны глаза. — Да, Акико-тян. Во! — Огава Хана показала большой палец, видимо, не придумав, что можно ответить доктору Акихибэ.

С таким я столкнулся впервые. Я много слышал о японцах и их отношение к алкоголю на рабочем месте. Мне даже доводилось ещё в прошлом жизни общаться с коллегой, который побывал в Японии. Он рассказывал, что после корпоратива хирурги, как ни в чём ни бывало, направлялись на ночные дежурства, толком не протрезвев.