Новый Вавилон - Бюсси Мишель - Страница 23

— Знаю, дорогая, я все это знаю и не сомневаюсь в идеале, который мы защищаем, потому и хочу отпраздновать столетие телепортации и построить Новый Вавилон, чтобы люди никогда не забывали, насколько ценна свобода. Она требует от нас огромной ответственности. Но… но не подвергаем ли мы человечество слишком большой опасности?

Пангайя положила голову на плечо отцу — только так она могла выразить свою нежность.

— Твой план великолепен, папа! Это будет одно из грандиознейших событий со времен… со времен… — Она замолчала, подыскивая сравнение. — Со времен египетских пирамид и первых Олимпийских игр. Мы оба знаем, что Экклесия на твоей стороне. Депутаты Конгресса назвали тебя сумасшедшим, но земляне поддерживали и поддерживают!

В центре экрана компьютера, управляемого искусственным мозгом «Пангайи», мерцали 63 %, а в четырех углах фейерверки беспрерывно выстреливали цифрами «100».

— Да, поддерживают, дорогая, потому что ничего не знают ни об угрозе, ни о подпольных телепортерах, а если правда выйдет наружу, больше ни один человек не проголосует за Новый Вавилон.

100, 100, 100, 100… Никогда еще пальцы Пангайи не двигались так быстро.

— Не сдавайся, папа! Не отказывайся от своей мечты, и она станет мечтой всех жителей планеты.

Галилео подошел к окну, устремил взгляд на джунгли, и ему показалось, что он телепортировался на маяк, окруженный пальмами, чьи кроны колышутся, как океанские волны. Он поднял голову и посмотрел на купола храма. Гривастые обезьяны резвились, перепрыгивая с одного зонтика на другой. Немрод узнал Манкинга, не такого игривого, как остальные животные, он неподвижно сидел на круглой крыше и с комичной сосредоточенностью чистил перезрелый банан. В голову президенту пришла печальная мысль: «Ты права, Пангайя, Новый Вавилон — мечта всех жителей Земли… Лишь для тебя она недостижима».

Пангайя не собиралась сдаваться:

— Не беспокойся, папа, я проверю миллиарды имеющихся данных, прочешу частым гребнем файлы Всемирной организации здравоохранения и найду среди тяжело больных пациентов тех, кто продолжает путешествовать по миру. А также вычислю всех пропавших без вести, которые вдруг начали перемещаться. А еще подсчитаю примерное количество действующих подпольных телепортеров и докажу тебе, что они не представляют никакой опасности! — Лицо молодой женщины осветилось ангельской улыбкой девочки, не ведающей, что зло существует. — И вот что я тебе скажу, папа: «Пангайя» — самая прекрасная утопия всех времен!

Галилео Немрод подошел к дочери, наклонился и коснулся ее безжизненной ноги. Кукла.

Тряпичная кукла.

Курорт «Хайбер», Гималаи, Кашмир

Клео сидела на кожаном диване, с которого могла видеть только горы. И снег — повсюду, насколько хватало глаз. Первый слой, покрывавший землю, достигал в высоту нескольких метров, если судить по плотной белой стене за стеклом. Второй слой покрывал верхушки гималайских сосен, леса которых простирались до подножия склонов. А третий сверкал на вершинах шеститысячников, закрывавших пейзаж неприступной стеной.

Лилио сидел рядом, безмятежно развлекаясь — раз за разом забрасывал пачку сигарет в тяжелую стеклянную пепельницу с гравировкой «Курорт Хайбер». Вся обстановка в гостиной большого отеля, затерянного где-то в Гималаях, выглядела неумеренно роскошной.

— Было минус один, — сообщил только что вошедший мужчина.

Он был без рубашки, в простых шароварах, с гирляндой из цветов на шее — что мало соответствовало окружающему их снежному пейзажу — и коктейлем «Голубая лагуна» в руке.

— Тане Прао, — представился мужчина, протягивая руку Клео и Лилио. — Мы не успели познакомиться в Рио — слегка поторопились, если можно так сказать. Будьте как дома. Хотите курить? Есть? Выпьете что-нибудь?

Прао подошел к окну и обвел взглядом длинные заснеженные склоны, как будто подбирал лучшее освещение для своей безупречной мускулатуры, потом обернулся к Клео:

— Не могу отказать себе в удовольствии показать вам, чем я прославился, моя очаровательная нежданная гостья.

Клео никак не могла выйти из оцепенения — перед глазами стояли лица мертвецов из фавелы Мангейра. Этот тип с белозубой улыбкой отнял там жизни у двадцати трех мужчин и женщин. Что она здесь делает? Как этот человек связан с Лилио? Она решила игнорировать Прао и обратилась к журналисту:

— Вы знакомы?

— Ну… — Лилио оказался не готов к этому вопросу.

Его замешательство развеселило Тане Прао. Он прикатил из смежной комнаты тележку с шампанским, свежими фруктами и каким-то блюдом под серебряной крышкой-колоколом.

— Где мы? — спросила Клео.

— Гималайский курорт «Хайбер», — с гордостью произнес Прао. — Единственная лыжная станция в Гималаях. Прекрасный отель, заброшенный много лет назад. Землянам, чтобы кататься на лыжах, давно не нужны ни подвесные канатные дороги, ни подъемники. Они телепортируются прямо наверх, к началу любой трассы, — конечно, кроме тех, где старые опоры освещения уродуют пейзаж. Я совершенно спокоен, потому что сюда никто не сумеет попасть.

Клео посмотрела на кабинки подъемника, которые слегка раскачивал ветер. До них было не больше ста метров.

— Надеюсь, дворец вам нравится. Из всех зданий, которые мне принадлежат, это самое тайное место.

Лилио молчал и выглядел напряженным. Тане Прао ни разу не посмотрел на него.

— Кто вы такой? — резко спросила Клео.

— Коммерсант, — ответил Прао. — Обычный коммерсант. Скажи я вам, на чем сделал состояние, вы были бы разочарованы.

Он снял крышку с одного из блюд.

— Я уверен, Клеофея, вы считаете меня торговцем человеческими жизнями, кем-то вроде неуловимого жестокого пирата. Взгляните.

Клео нехотя подошла.

— Вот фундамент моей империи!

Клео ничего не понимала. Перед ней стояла большая глубокая тарелка с мексиканским салатом из кукурузы, оливок, тунца, зелени и помидоров, но этот живописный натюрморт не мог изгнать из памяти страшную картину — мертвые тела в бразильской фавеле, рядом с которыми их ждал Тане Прао. Ее замутило.

— Вы издеваетесь?!

— Ничуть. Спросите у всеведущего Лилио де Кастро. Только его газета пишет правду, разве нет?

Лилио только плечами пожал.

Тане Прао хохотнул, цапнул оливку, три кукурузных зерна и бросил в рот.

— Ладно, давайте я устрою вам экскурсию, я всегда провожу ее для партнеров и самых важных клиентов. Сейчас подсоединю ваши телепортеры к моему.

Только сейчас Клео заметила у себя на запястье телепортер — чужой.

Несколько секунд Тане Прао любовался своим отражением в блестящей крышке, поправил цветочную гирлянду, взъерошил волосы и взлохматил шерсть на груди.

— Соберитесь, ребята, будет тряско, — сказал он, готовясь нажать на кнопку. — Любите американские горки?

Все произошло очень быстро — путешествие продлилось не больше двух минут, — но Лилио и Клео преодолели несколько тысяч километров. На минуту они остановились на поле в Мексике, где Тане сорвал три початка, потом перепрыгнули в Прованс, где в оливковой роще старая женщина дала им оливок, у берегов Балтийского моря встретились с рыбаками из Выборга, посетили перечную плантацию в Алжире, а конечным пунктом стала теплица в Аргентине неподалеку от Розарио, там они взяли здоровенный пучок салата и всяких трав. Все это Тане складывал в корзину. После чего они отправились в Кесон-Сити, город на филиппинском острове Лусон, на завод, где рабочие расфасовывали салатные ингредиенты по герметичным пластиковым коробкам.

— Моя империя! — с гордостью пояснил Тане Прао. — Я заработал репутацию благодаря знаменитому мексиканскому салату, приготовленному из лучших, свежайших продуктов, которые сто работников добывают за четверть часа в восемнадцати разных местах, а стоит вся эта роскошь меньше пяти песо-мундо. Я должен угостить вас моими фруктовыми салатами и коктейлями. — Он снял с ленты конвейера одну из коробок. — Только подумайте, сколько времени, энергии и денег нужно было потратить до изобретения телепортации, чтобы собрать все продукты для какого-то несчастного салата! Впрочем, из-за маниакального желания землян селиться в самых изолированных местах сохранять плодородные земли становится все труднее.