Псалмы Ирода - Фриснер Эстер М. - Страница 21
- Предыдущая
- 21/105
- Следующая
— Еще как играет! — Пол ударил кулаком по ладони другой руки, чтоб подчеркнуть важность своих слов. — Когда-то из-за того, что мы обессилели, мир чуть не погиб. Больше мы не намерены повторять такую ошибку! Мы помним, что тогда случилось. Иначе мы погибнем. Что там — за горами, которые позволили нам сохранить цивилизацию? Один Бог знает, что нас ждет в тех краях. И если горы расколются, как уже однажды раскалывались, и спустят на нас своих чудищ, никакой разум не проживет и минуты, если не будет могучих рук, способных отбросить их. Кооп или Имение, они все нуждаются в сильных мужах, которые встанут вместе с ними, рядом с ними или за ними.
— Да, па. — Голос Бекки дрожал, как зеленый колосок на ветру.
Лицо Пола побагровело, желваки на челюстях вздулись. Испуганный голос дочери вернул его к действительности.
— Извини, детка. — Он виновато улыбнулся. — Вот уж не думал, что этот разговор способен тебя напугать. Ты же изучала историю, как уверяла меня Кэйти. И все это тебе хорошо известно.
— Кое-что. — Бекка снова оказалась в школьной комнате — совсем малышка, с завистью глазеющая на книжные полки Кэйти, будто это невесть какое сокровище. И вот она стоит на цыпочках, стараясь дотянуться до книжки в особо яркой обложке, стоящей в ряду других. Оттуда этой книжке суждено свалиться на пол, и далеко не только ей одной.
— Ладно, во всяком случае, ма рассказывала тебе о бандах ворья и о том, почему следует держаться поближе к дому. — Упоминание отца о ворье оказалось для воспоминаний Бекки тем же, что ушат холодной воды. — Они ведь охотятся отнюдь не только на одиноких женщин, знаешь ли. Когда банда пополнится людьми, она начинает нападать на небольшие группы путешественников, вот так-то. Даже торговцы из города, и те предпочитают не рисковать и ездят большими караванами осенью и весной. Именно весной они и положили глаз на Елеазара. Одному из них мальчишка так понравился, что он хотел его тут же забрать с собой.
— И забрал?
— Нет. — Пол погладил ее по голове, забавляясь тем, насколько невинна его умненькая дочка. — Видишь ли, Бекка, в городах тоже есть определенные порядки, как и у нас. Все создания ведь равны перед лицом Господа и Господина нашего Царя. Тот человек, что был особенно очарован твоим братом, по положению был ниже альфа. И вообще выглядел замухрышкой. Если б я не был уверен в противном, я бы его даже в противоестественности заподозрил.
— Но они же не потерпят такого в городах, правда, не потерпят, па?
— Не потерпят. Высокие стены не меняют внутренней сущности людей и не делают их менее богобоязненными. Там разделываются с грешниками точно так же, как и у нас.
Бекка кивнула, вспомнив случай, о котором, судя по всему, отец думал, что он ей неизвестен. Она была еще слишком мала для работ в поле, когда это случилось, но уж и не такое дитя, чтоб не понимать подслушанного. Один из низших по рангу работников и один из ее родичей — совсем еще подросток… Их застали во время…
Мерзость перед лицом Господа!
Бекка не была уверена в точном значении этих слов, но ей нередко доводилось слышать их в часы, последовавшие за этим открытием, и она видела результаты. Шепоток бежал по хутору, будто огонь, прыгающий по сухим веткам. Мужчины и женщины воззвали к Бабе Филе, которая вышла из своего логова на чердаке, чтобы произнести ритуальный приговор из Писания. О приговоре известили работавших в поле. Детям было приказано не выходить за пределы гостиной большого дома, и к ним приставили одну из девушек для присмотра. И все-таки Бекке удалось узнать о том, что случилось. Мерзость! Интересно, они там, в городах Коопа, действуют так же, как мы, а если да, то как приводят в исполнение приговор?
Пол, однако, не имел времени на анализ проблем горожан. Ему явно не терпелось поведать такому внимательному слушателю дальнейшую историю Елеазара.
— Ну, замухрышка он или нет, но старшина купцов его выслушал и сказал, что мальчик, возможно, обладает нужными данными, но что сам старшина что-то не слыхал по сети, чтоб какие-то города нуждались в притоке новой крови. Тогда тот купец стал с ним спорить, да так яростно, что я ушам своим не поверил.
Тут Пол пожал плечами, вновь вспомнив о недоступном пониманию поведении людей из Коопа.
— Он кричал, что если они будут тянуть, то с мальчиком может что-то стрястись, а еще хуже, его может перехватить какой-нибудь другой… не помню, как он его назвал. Илик, что ли… Знаешь, их очень трудно понять, особенно когда они начинают говорить о своей жизни в городах. Впрочем, я слыхал, будто эта жизнь мало отличается от нашей жизни, только одни и те же вещи называются по-разному — сети какие-то, илики, Коопы, и наверняка один лишь Господин наш Царь знает, как они называют наши фермы, сообщества, кровные семьи и Имения…
— Неужели только этим отличается, па? — спросила Бекка, неотрывно глядя на блестящий от смазки револьвер. — Только названиями?
Пол опять пожал плечами.
— Все мы люди, что тут, что там. Не стоит верить всем этим россказням о сытной и теплой жизни в городах. У тебя слишком хорошая голова, чтоб быть сбитой с панталыку такими дурацкими байками. Я тебе верно говорю — они люди, такие же люди, как ты или я.
Пол откашлялся, сплюнул и продолжал:
— Ну так вот… Этот парень, что хотел получить твоего брата, спорил со все большей яростью, но начальник был непоколебим. Вот так и надо, — подтвердил Пол. — Но, видно, и на него подействовало соображение, что какой-нибудь другой илик может перехватить нашего Елеазара. Поэтому он отвел меня в сторонку.
И мы договорились как мужчина с мужчиной. Я должен был пообещать, что не отпущу мальчика с каким-нибудь независимым торгашом, что бывают у нас еще до весны; а он сообщит мне еще до жатвы — ну, передаст с кем-либо, — да или нет, то есть возьмет он осенью Елеазара или не возьмет.
— А если бы другие торговцы прибыли к нам осенью?
Пол широко улыбнулся, вспомнив о том, уже давно исчезнувшем торговце.
— Что-то говорило мне, что, что бы там ни случилось, даже если бы потребовалось перевернуть землю, тот парень обязательно будет руководителем каравана, который явится сюда к жатве. Даром что он такой замухрышка. Так оно и вышло. Сам он тогда ничего этого еще не знал, но жутко хотел, чтоб Елеазар попал именно к его илику. Он сказал, что пошлет мне слово с верным человеком, если в его общине вдруг да появится вакансия. И когда я получу это уведомление, то сразу же должен снарядить Елеазара в город, дав ему в охрану самых сильных родичей.
— Понятно, — сказала Бекка, глядя, как свет лампы играет на стволе оружия. Револьвер был старый, даже еще более старый, чем те, о которых говорилось в рассказах. (В той книжке, что часто падала с полки, когда Бекка вытаскивала ее из ряда других, рисунки таких пистолетов были. Книжка имела мягкую обложку, хрупкие желтоватые страницы, а вот о чем там писалось…) Бекка не могла оторвать глаз от оружия. Может, произведено оно недавно, но по старинному образцу? Этого она не знала. — Так вот, значит, зачем он дал тебе оружие? Чтоб защищать Елеазара на пути в город.
— Все верно, кроме того, что никто меня до окончания жатвы ни о чем не известил, а после праздника сразу же появился сам торговец. Он забрал с собой Елеазара, но, видать, запамятовал, что оставил мне эту штуку. — Пол почесал голову. — Даже горожане, случается, что-то забывают. Ну а я не видел особой нужды напоминать ему об этом.
Пол взял оружие и стал поворачивать его, чтоб Бекка могла рассмотреть револьвер под разными углами. Бекка и не думала шарахаться в страхе, несмотря на все, что читала в книжках и слышала от других. Разве па не посоветовал ей не верить глупым россказням? Что-то в ней настоятельно требовало не ограничиться рассмотрением одной лишь внешности оружия. Интересно, а что скажет па, если она попросит разрешения дотронуться до этой штуки?
Она медленно придвинулась, надеясь устроить так, что одна из ее рук сможет как бы ненароком коснуться револьвера. А в уме у нее кипели вопросы о том, каково будет ощущение от прикосновения к такой совершенно необычайной вещи.
- Предыдущая
- 21/105
- Следующая
