Псалмы Ирода - Фриснер Эстер М. - Страница 35
- Предыдущая
- 35/105
- Следующая
Эпл натянула на лицо свою подленькую улыбочку, как бы призванную подчеркнуть ее особые права и достоинства.
— Я не с тобой говорю, Бекка, так что лучше прибереги свои проповеди для себя самой. — Ее взгляд перетек на Рушу, а в голосе и в выражении лица не было и капли жалости. — Пусть только па услышит, как ты ведешь себя, как отказываешься выполнять священный долг женщины, позоря Праведный Путь, и тогда тебе придется радоваться, если ты лишишься только удовольствия потанцевать. Как бы тебе не пришлось мечтать о том, чтобы вообще живой вернуться на нашу ферму.
Руша испустила тонкий жалобный вопль и нашла спасение в объятиях Бекки. Пришедшая в ярость Бекка уже раскрыла рот, чтобы достать Эпл своим острым как бритва языком и пообещать ей еще кое-что похуже, как только она успокоит Рушу. Однако Бекке не пришлось прибегать к угрозам. Какая-то тень упала на входное полотнище, закрыла половину лица Эпл и преградила доступ свету.
— Объясни мне, дочка, как это получилось, что ты стала играть роль альфа нашего хутора? — Раскатистый бас па еще никогда не казался Бекке таким добрым и ласковым. Она увидела, как лицо Эпл бледнеет, увидела, как ее голова рывком исчезает из-под полога, а потом Бекка услышала режущий свист хлыста, что означало начало трепки, которую вряд ли получал какой-нибудь хуторской мальчишка за порчу ценного имущества. Пол закончил наказание словами: — Может, тебе самой лучше посидеть в палатке до начала танцев, Эпл. Хоть на танцевальной площадке света бывает много, но у тебя все же так будет побольше шансов.
Дел не смогла удержаться от злорадного смешка. Сара Джун и Руша несколько раз непроизвольно радостно взвизгнули, услышав, как па говорит прямо в лицо их самоуверенной кузине, что он не слишком высокого мнения о ее шансах и на этом празднике.
Бекка услыхала, как Эпл что-то бормочет насчет необходимости зашить рубашку Дэниелу и отдать ее ему. Шорох ее удаляющихся юбок, метущих пыль, говорил скорее о бегстве с поля боя, чем о достойном отступлении. После этого снаружи раздался голос па, требующего, чтобы Бекка вышла к нему.
— Па, я хотела бы поработать над…
— Надеюсь, не над своим бальным платьем? Каким же дураком, ты, должно быть, считаешь меня, если полагаешь, что такая причина может сработать хотя бы еще раз! Господин наш Царь свидетель, Бек, что ты у нас вроде Пенелопы. — В глазах Пола вспыхнула гордость, когда он увидел на ее лице краску стыда. — Вот теперь узнаю свою девочку! Немного нашлось бы девчонок, которые бы покраснели от моих слов. Для большинства твоих кузин Пенелопа — просто имя, но твое образование позволяет тебе видеть больше. Правда, пока это только книжное знание. Теперь тебе не вредно получить кое-какие знания о мире, в котором ты живешь. Пошли, девочка. А от неприятностей я тебя уберегу.
И вот Бекка уже идет по тропе, ведущей от лагеря Праведного Пути прямо в безумное, дикое, страшное и полное чудес сердце Имения Добродетель. Идет, держась шагах в двух позади своего па. На этот раз Бекка ощущала гораздо меньше страха. Шум, толкотня, странность обстановки — все это как будто утратило свою остроту и силу, вчера еще грозившую обратить Бекку в каменного истукана. А когда они проходили мимо загонов со скотом и корова чуть было не положила свою голову на плечо Бекки, та даже глазом не моргнула, а не то чтобы пустилась в бегство.
Они прошли дальше, чем заходили вчера со своими сопровождающими. Там и сям попадались каменные тротуары и бревенчатые гати. Бекку потрясло богатство и величие увиденного. Взгляд на суровое и недовольное лицо отца подсказал ей, что это выставленное на всеобщее обозрение богатство для Пола граничит с безбожным расточительством. Она попыталась взглянуть на окружающее глазами отца, но жажда насладиться зрелищем таких чудес оказалась сильнее. Она держала взор опущенным, но преимущественно для того, чтобы скрыть от па выражение своих глаз, а не из предписанной женщинам скромности.
Они остановились возле одного из самых высоких домов, какие только приходилось видеть Бекке даже в Добродетели.
— Подожди-ка меня здесь, — сказал па.
Остаться тут одной?! Надо было бы испугаться, но страха почему-то не было.
— Хорошо, па, — вот и все, что она ответила.
— Я не задержусь. Это то место, где встречаются купцы из Коопа. — Он похлопал по туго набитому рюкзаку. — Надо свести счета за этот сезон.
Бекка смотрела, как он исчезает за дверями, глазами такими же сверкающими, как глазки певчих птичек, такими же чистыми, как вода. Она даже не спросила отца — нельзя ли сопровождать его. Если б такое было возможно, он взял бы ее сам. А если уж говорить правду, то она радовалась, что осталась одна в первый раз за все эти дни, вольна делать все, что захочется. Она заняла указанное ей место и постаралась не дать сердцу волю, чтоб не запеть от радости наконец-то обретенной свободы.
Сначала Бекка держала глаза опущенными к земле, а спиной изо всех сил вжималась в стену дома. Но очень скоро ее взгляд стал постепенно подниматься. С полуопущенными веками она внимательно следила за всеми, кто разгуливал по улице. Без особого труда Бекка поняла, что эта часть селения принадлежит самим торговцам. Хотя простая хуторская одежда Бекки бросалась здесь в глаза, как бросается зеленый сочный стебель проса в гуще цветущего клевера, но никто из прохожих не обращал на нее никакого внимания. Все были заняты собственными важными делами.
Почти каждый из тех, кто проходил мимо, носил городскую одежду, привлекавшую взгляд яркой расцветкой и тонкой выделкой. Бекке ужасно хотелось потрогать ее, чтобы осязание подтвердило то, во что уже успели поверить ее глаза. Она слышала акцент, столь странный, что надо было долго вслушиваться, чтобы понять, что горожане говорят на ее родном языке. У некоторых голоса были высокие, щебечущие, почти женские. Впрочем, они никак не могли быть женщинами. Ни одна юбка не прошла мимо, метя оборками пыль. Все носили сапоги, бриджи и куртки с большими, свободно лежащими на плечах капюшонами, которые могли закрывать голову.
Бекка как раз раздумывала о том, не попадет ли она в ад за то, что представила себе, каково это будет, если натянуть на ее ноги городские бриджи, когда появился па.
— У меня в кармане премия, Бек, — сказал он и похлопал по груди своей рубашки с очень хитрым видом. — Вполне оплатит мои кровь и пот, что я пролил над этими счетами. Репутация Праведного Пути среди торговцев Коопа очень прочна. Они попросили нас об услуге. Проверить новые семена. Если эти семена дадут то, чего ждут торговцы, то каждый акр сможет прокормить в десять раз больше ртов, чем кормит сейчас.
— Это замечательно, па! — Бекке жуть как хотелось посмотреть на эти многообещающие семена, но было похоже, что тут ей подрежут крылышки. Такой замечательный дар наверняка сейчас же запрут за семью печатями Мужского Знания, и семена предстанут перед глазами женщин только тогда, когда превратятся в нечто обыденное.
— Как думаешь, стоило нам прогуляться ради этого, а? Не боялась, пока ждала меня? — спросил Пол, улыбаясь. Она покачала головой. — Молодец. Этот сектор отведен только для горожан. А любой из них скорее умрет, чем нанесет оскорбление деревенской девушке, даже если она стоит на улице в полном одиночестве, как стояла ты. Так что я знал, что ты в безопасности. А ты знаешь — мне верить можно. — Его лицо смягчилось, но Бекка уже успела отвернуться.
Ничему не верь, когда имеешь дело с мужчинами.
Пол с Беккой направились опять в сторону своего лагеря. Когда они проходили через рынок Имения, то услышали тоненький пронзительный голосок, который звал Пола по имени.
— Пол! Эй, Пол, погоди минутку! — Вертлявый маленький человечек, раздвигая толпу, пробирался к ним сквозь рыночную суету.
Бекка взглянула на своего отца, спрашивая взглядом, кто такой этот странный человечек. Сначала она было подумала, что это расстояние так забавно искажает его истинный рост, но когда он приблизился вплотную, она увидела, что он ниже ее на целую голову.
- Предыдущая
- 35/105
- Следующая
