Псалмы Ирода - Фриснер Эстер М. - Страница 47

• Предыдущая
• 47/105
• Следующая

Па расхохотался.

— Боятся, что Барак поставит такие кресты на каждой деве, которую он повстречает. Побежали получать свое удовольствие, пока не поздно.

Бекка нерешительно спросила:

— Ты не… ты не сердишься на меня, па?

Он улыбнулся.

— Разве я не говорил тебе, что очень не хотел бы потерять тебя в этом году? Для девушки вовсе не зазорно вернуться со своего первого Праздника Жатвы невостребованной. — Пол сделал кислую мину. — Это не значит, что я советую тебе взять за образец Эпл. — Эта шутка дала им обоим повод издать подавленный смешок. В глазах Пола читалась нежность, когда он добавил: — Ну а теперь беги в лагерь, Бекка! У ворот никаких сложностей не возникнет, как только женщины Имения увидят этот крест.

— Я знаю. Они легко пропустили меня к тебе, — сказала она. — Но, па… я еще не могу в лагерь. Этой ночью мы должны помешать случиться злому делу.

— Что такое? — Пол уже не улыбался. — Что это еще за злое дело?

Слова, произнесенные ею, прозвучали еле слышно.

— Мерзость перед Господом. — Даже и сказать такое было все равно что опоганить губы.

Па грозно нахмурил брови.

— Как ты узнала об этом? Что ты видела? — От его угрожающего вида у Бекки язык примерз к гортани, но Пол уже потерял терпение и не мог ждать, пока она закончит свою речь. Пол схватил ее за плечи и встряхнул. — Кто тот негодяй, который намерен навлечь проклятие Господа на всех нас?

С трудом отыскивая нужные слова, говоря еле слышным шепотом, несвязно и сбивчиво, Бекка поведала Полу историю Дассы. Чем ближе подходила она к концу, тем становилось труднее, так как гримаса, превратившая лицо Пола в дьявольскую маску, с каждой фразой Бекки становилась страшнее. Ей казалось, что она раздувает пламя костра, на котором ей самой предстоит сгореть заживо.

Наконец, когда, как ей показалось, прошла целая вечность, она закончила словами:

— …И он хочет, чтоб она была с ним в эту ночь. Па, нам надо отыскать ее… мы…

— Молчи! — Полу не нужно было кричать, чтоб Бекка немедленно замолкла. — Помолчи и успокойся, а теперь выслушай меня: кто еще знает о том, что ты мне рассказала?

— Никто… никто, насколько мне известно. Не думаю, чтоб Дасса сказала об этом кому-нибудь, кроме меня.

— Значит, тут всего лишь слова двух девчонок, спятивших от страха в свой первый праздник Окончания Жатвы, против слова альфа?

— Па! Неужели ты думаешь, что я способна солгать в таком деле? — Бекка не знала, что делать — разрыдаться от стыда или взорваться от ярости.

— Я твой отец, дитя. Я знаю, что воспитал тебя правдивой, иначе вообще не стал бы утруждать себя твоим воспитанием. Я сказал тебе лишь то, что скажут другие. Да, конечно же, я верю тебе! И отлично знаю Заха. Еще когда мы были мальчишками, он имел такую слабость — тянулся за тем, за чем не следовало. Сейчас он альф, и, должно быть, одному Богу известно, сколько раз он неправедно использовал власть, дарованную ему Господом. Но ни мое знание, ни твое свидетельство не весят столько, сколько надо, чтобы низвергнуть его.

— Но надо же сделать… хоть что-нибудь, — простонала Бекка.

— Именно этим мы и займемся. Я отправлюсь на поиски твоей подружки. И я буду не один; Уговорю еще кого-нибудь пойти вместе со мной, расскажу ему байку, чтоб он пошел… И если нам повезет, мы найдем и ее, и ее гнусного отца. А если повезет еще больше, застукаем его за этим делом… — Пол мрачно улыбнулся… — и тогда все будет кончено.

— Но, па, если ты пойдешь и альфа в Миролюбии не станет… — Бекка знала, что это значит, и задрожала, вспомнив об участи, которая ожидает мисс Линн… и о судьбе других женщин и детей. — Разве нельзя просто… просто отобрать ее у него… Заставить отдать ее тебе? Дасса — чудесная девушка, из нее получится отличная жена, она…

— Ты что — спятила? — грубо ответил Пол. — Пощады в таких делах не бывает. Вино — тоже хорошая штука, но похотливые дочки Лота превратили его в дорогу в ад.[7] Там, где есть мерзость перед Господом твоим, там праведный человек не имеет выбора — он обязан вырвать ее с корнями.

— Нет, пожалуйста, только не Дассу! Ее вины тут нет!

— Кто подтвердит это? — вызывающе бросил Пол.

Бекка вдруг ощутила, как отступает ее страх.

— Я, — ответила она, вытянувшись, как стрела, и смело глядя прямо в глаза отца. — Моя жизнь — за ее! Я кое-что знаю о правосудии и о том, что только альф имеет право судить женщин своего хутора. Если ты схватишь Захарию за свершением греха, он больше не альф и, стало быть, не сможет осудить Дассу, и вообще не будет того, кто бы мог это сделать.

— Вон оно как? — Тень былой улыбки тронула губы Пола. — А что будет тогда, когда в Миролюбии появится новый альф?

Бекка припомнила уроки Селены насчет того, что бывают времена, когда женщине, чтобы стать сильнее, необходимо прикинуться слабой. Она опустила к земле вызывающий взгляд и искоса поглядела на отца — трезво и с намеком.

— Но ведь тогда это дело будет уже в руках Тома, не так ли?

— В руках… — Пол откинул упавшую на лоб прядь волос. На лице его проступило выражение удивления, смешанного с восхищением. — Ну ты и хитрюга… Господь свидетель, вот будущее, о котором я не думал, хотя почему бы и нет… Ну ты и штучка же, Бекка! Я прихвачу с собой именно Тома, и когда все будет кончено, засвидетельствую, что это был честный бой по вызову, который был принят. Мой Том — альф Миролюбия! — воскликнул он восхищенно.

«Том, тот самый Том, который так обязан мне за помощь в деле с ребенком мисс Линн, — думала Бекка, вполне довольная ходом событий. — Он возьмет Дассу в жены, пощадит остальных, и все будет распрекрасно…»

— Бог даст, все получится именно так, — сказала она.

— И да будет благословен твой разум. А теперь с легкой душой отправляйся в лагерь, детка. Ты этой ночью отлично для женщины потрудилась; теперь переложи этот груз на более сильные плечи. Спи спокойно, и пусть ангел Господина нашего Царя хранит твой сон.

Пол показал ей нужную дорогу, и Бекка легко зашагала по ней. Ей с большим трудом удалось удержаться, чтоб не запеть во весь голос. Только суровое воспитание, полученное ею дома, помешало ей сделать это. Раз или два ее окликали незнакомцы, но тут же извинялись, увидев на ее лбу знак Варака. После таких встреч ей стало казаться, что она просто лопнет от счастья, как будто власть отправить любого мужчину восвояси с носом принадлежала ей, а не маленькому кусочку грязи.

В укромных уголках улиц, по которым она проходила, ей попадались парочки, притаившиеся в тени, но вежливость учила, что молчание прохожих — практически единственное убежище, которым можно воспользоваться для уединения. Бекке показалось, что однажды она видела Приску, а один раз она вроде бы услышала грубый голос Эпл, издающий какой-то странный стон, но Бекка была слишком хорошо воспитана, чтоб глядеть или прислушиваться к подобным вещам.

«А ведь тебе очень хотелось бы узнать? Если по правде, а?» — Бекка отогнала Червя и пошла еще быстрее.

«Но, кажется, я нигде не видела Заха с Дассой», — подумала она.

Срезая путь к палаточному лагерю, Бекка снова попала в дубовую рощу. Крепкий, чуть мускусный аромат деревьев радовал Бекку, которая провела столько часов на улицах, где царил лишь острый и неприятный запах облицовочного камня. Время от времени она задевала ногой шуршащие кучки опавших листьев. Ей казалось, что позади раздается еще чье-то шуршание, но хорошие манеры принуждали ее игнорировать этот шум, сколько бы парочек ни нашло себе убежища в рощице, через которую лежала ее тропа. Сейчас она думала об одном: о своем матрасике там, в девичьей палатке, и о том, как согреть замерзшие ноги.

Чьи-то крепкие руки схватили ее. Она даже не успела как следует испугаться. Слишком поздно пришла к ней мысль о той старухе, которая торопила ее поскорее уйти из рощи. Этой ночью тут не было места для порядочных хуторян. Сильные пальцы впились в предплечье, когда Бекку прижали к толстому древесному стволу. Ее нога неловко подвернулась, поскользнувшись на горсточке опавших желудей, прятавшихся под сухой листвой.

• Предыдущая
• 47/105
• Следующая