Последний потомок богов. Том 2 (СИ) - Соломенный Илья - Страница 3

Что это значит? Что я могу использовать энергию, но она не восстанавливает Доспех? Похоже на то… Однако и то, что произошло, меня несказанно радовало! Получается, талгерит для Доспеха — как стрелы для лука? Как запасной колчан?

Так-так-так… Это хорошо, очень хорошо! И просто невероятно, что у меня вот так запросто получилось «подзарядить» древний артефакт!

Кажется, Некромант был прав… Чем больше я пользуюсь Доспехом — тем лучше он понимает меня.

Я не стал «выпивать» второй кристалл — решил приберечь его на всякий случай. Улёгшись обратно, снова попробовал уснуть — и на этот раз отправиться в мир грёз удалось без проблем.

На следующее утро мы продолжили путь. О своих ночных экспериментах я не стал никому рассказывать — в этом не было никакой нужды.

А уже к полудню мы, наконец, вышли на тракт. Он ничуть не отличался от трактов Дикого края — всё та же накатанная дорога, тянущаяся через равнину насколько хватает глаз.

Через несколько часов, не встретив ни единой живой души, наш небольшой отряд вышел к развилке — и ещё издали мы поняли, что там что-то произошло…

На дороге валялись тела двух людей и труп лошади. Всех их явно зарубили оружием — около суток назад, судя по всему.

Достав оружие, мы осторожно приблизились к месту убийства и осмотрели его. Наёмники внимательно оглядывали высокую траву вокруг развилки.

— Не нравится мне это, — протянула Илара, — Тут легко устроить засаду…

— Думаешь, разбойники? — спросила насторожённая Ада, поудобнее перехватывая арбалет.

— Думаю…

— Это не разбойники, — сказал я.

— С чего ты взял?

Прищурившись, и обратившись к Доспеху, я внимательно смотрел на заметный лишь мне след. Рябь, которая висела над кляксами крови капитана в лесу, была сейчас едва видна — но спутать её ни с чем другим я не мог.

Вкратце рассказав об этом «Гончим», я вызвал у них лишь гримасы боли и злости.

— Значит, ты видишь незримое?

— Не так чётко, как хотелось бы, — я покачал головой, — Видите следы копыт?

— Ну?

— Людей двое. Одна лошадь мертва, вторая, очевидно, осталась жива. Думаю Ард зарубил несчастных, исключил возможность погони у оставил себе одну животину. Он поехал в ту сторону. Куда ведёт эта дорога?

— В герцогство Гвирен, — мрачно отозвался Пирс.

— А вторая?

— В Даргенвальд. Он ближе.

Я задумался. Преследовать капитана теперь совсем бессмысленно. На двух ногах нагнать всадника невозможно. А уж направляться в ту сторону, куда скрылся одержимый, и вовсе глупо — даже имея заряженный Доспех и кристалл талгерита. Как бы Ард не восстановил силы и не устроил на нас охоту…

Уж в чём я был уверен — так это в том, что загадочная тьма Шейда явно хочет меня убить. И подставляться под удар, когда она наберёт сил, я не собирался.

— Ну, раз так… Полагаю, мы окончательно с ним разминулись. Не знаю, как вы — а я отправляюсь в противоположную сторону.

Огромный чёрный дракон появился из ослепительной вспышки Рифта, мелькнувшей в небе. Широко расправив крылья, он заложил широкий круг и начал стремительно снижаться, направляясь к большой круглой площадке белого камня, выложенной посреди густого тропического леса.

По её периметру стояла почётная стража эльфийских Эльге — лучших гвардейцев, охраняющих короля. Он сам — высокий, статный, беловолосый, с рогатой короной из светодрева — стоял в окружении вельмож на краю площадки, ожидая гостя из Запределья.

Никто из присутствующих не мог этого заметить — но король Тиаманд нервничал. Этого не было видно ни по решительному взгляду небесно-голубых глаз, ни по невозмутимому выражению красивого, точёного лица, ни по спокойной позе уверенного в себе воина и мага.

Однако внутри…

Внутри себя Тиаманд никак не мог перестать вести с собой диалог, крутившийся вокруг одного-единственного вопроса — «Правильно ли я поступаю?».

С момента, как объединённая армия Империи и эльфийского королевства одолела Харона, никто не вёл дел с Тёмными Носителями и их предводителем. Два крупных Рифта, оставшихся после той, давней даже по эльфийским меркам, войны, охранялись как зеница ока, и любой контакт с теми, кто приходил «с той стороны», имел лишь единственный возможный исход — уничтожение всего, что несёт в себе хоть каплю Шейда.

Однако…

Однако времена, когда люди и эльфы сражались плечом к плечу (пусть и вынужденно), давно прошли. Они и раньше не любили друг друга. Эльфы никак не могли простить людям, что те расплодились, словно саранча, и подмяли под себя большую часть плодородного континента. А люди ненавидели эльфов за то, что они кичились своим превосходством, называли себя «Первыми», и не раз предавали человеческую расу.

После войны с Хароном стало только хуже. Несколько десятков лет затишья — и настало время новых дрязг. Пограничные споры, делёжка территорий, убийства, приписывание себе заслуг по победе над Хароном, войны…

Тиаманд, слышавший истории прадеда, участвовавшего в войне против Харона, искренне считал, что если бы не высокородные — люди бы проиграли. Он до зубовного скрежета ненавидел, что по прошествии лет «человеки» вытеснили их великий народ за Лунный залив, оставили для жизни лишь крохотный кусок континента и, фактически, заставили весь мир думать, что спасение мира — это их заслуга.

Конечно, народ Тиаманда сдерживал тварей Шейда, время от времени прорывающихся сквозь Рифт у крепости Изумрудного пламени. Они были безумными, дикими, жадных до крови — и могли уничтожить остатки некогда великой цивилизации.

Однако…

Наблюдая за снижающимся драконом, король Тиаманд нахмурился. «Однако»… Это слово плотно вошло в его лексикон за последние месяцы.

С того самого момента, когда его пограничные колдуны не смогли уничтожить появившегося из Изумрудного Рифта Тёмного Носителя…

Он не стал убивать их. Вместо этого насмешливо предложил передать Тиаманду послание, и оставил запечатанный родовой магией свиток, который мог открыть лишь сам король…

Сказать, что Тиаманд был ошарашен — не сказать ничего. Он понятия не имел, что один из его предков участвовал в древней войне на стороне Харона! И куда удивительнее было то, что он до сих пор жив!

Распечатать свиток мог лишь король — защитные чары были настроены на его кровь. Но Тиаманд не спешил этого делать. Лучшие колдуны эльфов проверяли послание несколько недель, но не нашли ничего подозрительного.

А когда король всё же решился изучить свиток самостоятельно и открыть его…

То, что он там прочёл, заставило его крепко задуматься.

Тень от дракона на мгновение закрыла солнце. Сильный потоки ветра хлестнули по площадке и стоящим на ней эльфам, а затем огромный маунт приземлился. С хрустом впившись когтями в каменные плиты, он раскрошил их, расправил крылья, задрал голову к небу и утробно зарычал.

Король Тиаманд заметил, как у нескольких его подчинённых по шеям пробежали капельки пота.

Они боялись этого зверя — но куда сильнее страшились его наездника.

Высокий мужчина в чёрном, с красными прожилками доспехе, выпрыгнул из массивного седла на спине дракона. Пролетев с десяток метров, он грациозно приземлился на площадку и тряхнул белоснежными, по пояс, полосами.

Тиаманд сделал жест своим подданным оставаться на месте и приблизился к гостю на несколько шагов, внимательно разглядывал его лицо.

Эльфийский король поражался, насколько сильно оно похоже на его собственное лицо! Тот же волевой подбородок, те же острые скулы, та же форма носа, те же заострённые уши, тот же разрез глаз… Портил прекрасную внешность лишь проходящий через всю левую половину лица страшный, уродливый шрам, будто горящий изнутри алым светом.

Драконий всадник мог бы легко сойти младшего брата Тиаманда… Если бы не был старше его на тысячу с небольшим лет.

Высокомерно оглядевшись, беловолосый мужчина похлопал своего маунта по лапе, что-то шепнул, вцепился взглядом в короля и решительным шагом направился к нему.