Развод. Ты пожалеешь (СИ) - Блио Элен - Страница 44

- Маша, дыши! Дыши как собачка!

- Я тебя сейчас укушу как собачка.

- Не надо, я уколов боюсь.

- Каких уколов?

- От бешенства. После твоего укуса колоть надо будет.

- Иди ты в пень, Тихонов!

Вот так, с шутками и прибаутками мы пережили часов пять схваток, а потом…

Боже, какое счастье! Потуги!

Сейчас всё закончится! Сейчас.

«Я календарь переверну…»

Это еще что?

- Маш, так третье сентября же! День, когда горят костры рябин…

- Стас, я тебя убью! Это здесь причём?

- Не понимаешь? Ты родила мне сына, сегодня. Третье сентября! Шуфутинов день.

- Стас, слушай, мне проще тебя убить, чем понять. Ну, третье, и что? Ну песня?

- Ты не представляешь как нас все теперь затрахают. И сына нашего. Кстати, как назовём?

- Мишей, конечно.

- Что? – Тихонов смотрит глаза выпучив, а я смеюсь.

- А что? Имя отличное. Михаил. Можно со временем ему и фамилию поменять. Представляешь, какой хайп словим?

- Маш, ты серьёзно?

- Тихонов, у меня большие сомнения насчёт твоих умственных способностей.

- Какие?

- Большие!

На самом деле я кайфую.

Даже усталости не чувствую.

И боли.

Разве это боль?

Больно, когда теряешь. А когда получаешь от вселенной подарок – сына – какая уж тут боль?

Помню, как с ужасом смотрела на две полоски. Реально, с ужасом. Вспоминала тот раз, когда беременность оказалась замершей и в конце концов это сломало меня и нашу жизнь.

Вспоминала и другой раз, когда я задумалась об аборте и получила наказание.

Всё было слишком сложно.

Измена Стаса, его любовница, которая заявила о своей беременности. Неопределенность. Ненависть, которую я испытывала тогда к мужу. Не только к мужу, ко всему миру, наверное, исключая детей и родителей. И выкидыш, который тоже меня так сильно подкосил.

Ведь тогда были мысли – останься этот малыш и, может быть, мы с Тихоновым сошлись бы быстрее!

Я бы простила.

Простила же в итоге?

Нет.

Не простила.

Пережила. Переболела.

Переродилась.

Сейчас я люблю не того Стаса, который пошёл на измену.

Я люблю другого. Нового.

Который многое переосмыслил и так же переродился.

И от этого Стаса я жду малыша.

Не сказала.

Хранила тайну почти три недели.

Не выдержала.

- Маш, я люблю тебя. Спасибо тебе.

- За что? Еще ничего нет. Набор хромосом.

- Хочешь, ударь меня за то, что я так сказал!

Хочу!

И ударила. Влепила пощечину.

- Заслужил.

- Не спорю. Сейчас в тебе растёт наше будущее, частичка тебя и меня. И всё будет хорошо, Машенька. Всё будет хорошо.

- А если не будет? – не могла не задать этот вопрос.

- А если не будет – мы справимся!

И мы справились.

И наши девчонки нас поддержали, и Кирюша и Варя так обрадовались тому, что у них будет братик!

Конечно, я прошла все возможные обследования. И, конечно, я дико боялась всего.

И сейчас точно могу сказать, если бы не Стас, не его поддержка – не уверена, что всё было бы вот так хорошо.

Поддержка, нежность, ласка, забота, страсть.

Любовь.

И я могу сказать определённо, то, что я поняла давно.

Кто бы там что ни говорил, кто бы как ни считал, кто бы, узнав нашу историю как меня ни ругал, ни обзывал, а я уверена, то, что мы имеем сейчас не было бы возможно без того пути, который мы прошли.

И если бы я простила Стаса, не стала бы разводиться, обошлась бы малой кровью – не факт, что он бы стал это ценить. Но даже не в этом дело.

Не в Стасе.

Во мне дело.

Я бы не смогла себя простить за то, что так легко простила его.

Вот такая вот причина.

И да, я очень себя люблю.

После этих лет, еще больше.

Люблю и уважаю себя за то, что прошла этот путь. За то, что сейчас я самодостаточна и счастлива.

И теперь у меня есть еще один мужчина, который будем меня любить всегда.

Мой сын.

Мой сладкий, любимый малыш.

Наш Мишенька.

Да, да, не смейтесь, почему бы и нет? Красивое русское имя Михаил.

Разве можно было назвать иначе парня, который родился в такой день?

«Третье сентября… день прощания».

Ох, Маша, Маша…

Нет, Миша, конечно, очень хорошо. Даже здорово.

Михаил Станиславович Тихонов. Наследник!

Вообще, становится отцом в моём возрасте – круто.

Но тяжело. Хотя я думал будет хуже.

Главное, что никто не называет меня дедушкой, видимо сейчас в обществе уже привыкли к отцам, так сказать, второй свежести. Хотя я себя таким не считаю.

Я не «скуф». Я мужчина в полном расцвете сил.

Здоровый, счастливый, всё еще молодой и всё еще влюблённый.

Влюблён в свою жену как двадцать лет назад.

И как три года назад тоже.

Я ведь любил её тогда.

Увы, случилось то, что случилось. Вины своей я не умаляю.

Облажался. Но уже десять раз сам с собой эту тему проговорил.

И с Машей тоже.

Знаю, что сейчас она мне доверяет. Но это не значит, что не ревнует.

Я повода не даю, конечно, но считаю, что здоровая ревность не повредит.

Я тоже ревную. Потому, что Машка удивительно хороша.

После родов расцвела, поправилась немного, но учитывая, что до этого она сильно похудела, то это пошло только на пользу.

Она переживала как скажется беременность на её фигуре, но я ей сразу сказал, что любить её буду любую. Я вообще не понимаю мужиков, которые цепляются к женщинам после родов.

Живот висит, растяжки, грудь не такая упругая. Это всё фигня. Это просто значит, что нет любви. Чувств нет. Потому что, когда есть чувства – ты любишь не оболочку, ты любишь всё вместе. Личность. И если любишь, ты делаешь всё, чтобы твой человек был счастлив. И тебе будет важно здоровье любимой, поэтому ты сделаешь всё, чтобы у неё было время на фитнес, на салон красоты, на пластического хирурга, если она захочет вернуть былую форму.

Всё просто.

Когда есть любовь – всё очень просто.

А когда любви нет… Наверное просто не стоит сохранять отношения. Мучить друг друга.

Я всегда знал, что люблю Машу. Но был уверен, что потерял её любовь.

Хорошо, что я всё-таки решил проверить, так ли уж моя бывшая ко мне безразлична?

Нет, не безразлична, совсем.

Моя горячая штучка.

Говорят, что когда в доме появляется малыш, особенно, когда родители уже не молодые, не до секса.

Ох, как бы я с этим не согласился!

Мне вот до секса! Еще как!

Бурные фантазии будоражат, особенно, когда я смотрю как Маша кормит грудью нашего богатыря. М-м-м… смотрел бы и смотрел.

Дни считаю уже, когда будет можно.

А Маша…

- Стас, подожди… месяц – это минимум, надо еще пойти к доктору, проверить всё.

- К чёрту доктора! Это доктор к тебе туда полезет, а я нет?

- Стас!

- Я уже сорок с лишним лет Стас! Побойся бога! Пожалей меня! Сколько мне осталось?

- В смысле? – Мария смотрит с укоризной, а я…

- Ты что, хочешь, чтобы я руки стёр до мозолей, или что? Или мне надо…

- Только попробуй скажи, что налево пойдешь, Тихонов! Сама убью! Без мозолей!

- Маш, ну ты чего? Тихо, тихо, я о другом, я… ты же знаешь, что долгое воздержание для мужчины…

- Знаю. Потерпишь.

- Маш, ну может… как-то…

- Никак! Не заслужил.

- Что?

- Что слышал! Просишь неправильно!

- Ну ты сучка, Маша, а ну стоять!

Месяц уже прошёл, и даже неделя сверху. И я знал, что Мария моя к доктору уже сходила. И если бы было нельзя – она бы сказала это серьёзно.

А значит…

Хватаю её за талию, притягивая, толкаю к стене.

- Стас!

- Тише, ребёнка разбудишь.

Наваливаюсь, задирая мою рубашку, в которой она в последнее время ходит по дому – заводит это дико. Сука. Трусики кружевные. Тонкие. Готовилась?

Порву ведь!

- Нет!

- Да!

- Больно, блин! – реально больно, я знаю, когда ткань впивается в кожу, режет нещадно, но мне хочется, чтобы ей было больно, и Машке этого тоже хочется.