Эпоха Мары (СИ) - Коруд Ал - Страница 15

Пусть и жестко, но пришло отрезвление, так что последующий провал Росских миротворцев в Чернорусье не стал для уже бывших военных откровением. Но начальство приходит и уходит, а Родина остается. Потому и возникло в один прекрасный момент «Братство фронтовиков».

— Всех проверили?

Жесткий взгляд бывшего особиста не предвещал ничего хорошего.

— Так точно, товарищ подполковник.

— Вольно! Я уже давно не подпол.

— Извиняюсь «Мангуст», — Бойка скрыл ухмылку. — Проверены и просвечены. Да и контрразведке пока не до нас. Все силы в Чернорусье.

— Все да не все. И не забываем про жандармов.

— Ага, больно много им дали полномочий.

— Так ссутся в Константиново. Армия злая, чернорусы в ярости, народ в охренении.

Бывший парашютист хмыкнул. Да этот подпол фору всем оппозиционным политиканам даст!

Все приглашенные на заседание «Братства» уселись вдоль овального пластикового стола. Обстановка была простая, без изысков. На столе лишь вода в бутылках и салфетки. В дневное время — это помещение работало как склад, не привлекая к себе лишнего внимания. Разве что попасть сюда трудиться было ох, как непросто. Да и грузы зачастую перемещались замысловатые. Кому положено, об этом были извещены. Так что контрразведка зря их не теребила, прикрыв собой от гражданских проверяющих структур. Ведь воевать все равно было необходимо! И это понимали все. Пока там наверху разберутся, можно полстраны потерять.

Неяркий свет горел только над столом, скупо освещая напряженные лица участников. Из полутьмы вышел мужчина в костюме и уселся во главе стола. Люди тут же зашикали. Но поднялся с места бывший полковник Лихачев и призвал к тишине:

— Все вы, так или иначе, знакомы с членом Политсовета Национал-Патриотического союза Карлом Ивановичем Лейцингером.

За столом снова зашумели. Кто-то с места выкрикнул:

— Мы теперь с клоунами дело затеяли?

Глебыч спокойно дождался тишины:

— Немногие из вас знают, что товарищ Лейцингер долгое время служил в ЦУР и работал под прикрытием. Сейчас он возглавляет кафедру европейской политики в Институте политических проблем. Думаю, не стоит уточнять, чем они там на самом деле занимаются.

Все тут же притихли и с интересом изучали гостя. Разведчики бывшими не бывают. А Центральное Управление Разведки пользовалось среди людей служивых уважением. Частенько секретная информация от них спасали их дубленые шкуры. Лейцингер времени не терял и начал выступление:

— Друзья, братья. Время нынче тяжелое, это вы и без меня знаете. Люди тут собрались проверенные, так что имеют право получить скрытые от большинства сведения. Политсовет Национал-патриотов поручил мне довести до вас следующее…

Его не прерывали все время выступления. Постепенно лица фронтовиков разглаживались. Вот ведь как может поменяться росская политика! Не зря они столько времени готовились и ждали. Подбирали людей, искали связи в правоохранительных органах, как могли, противостояли либеральным политиканам и богемному отребью. Воспитывали молодежь, создавали спортивные секции и клубы.

Неужели это все было не зря?

— Бойка, тебе будет конкретное задание, — полковник испытывающе смотрел на своего бывшего подчиненного. — Сколько у тебя штыков?

— Вообще, или для острой акции? — майор подобрался. Забавы кончились, начала жара.

— Шутить изволишь?

— Человек восемьдесят. И еще сотня на подхвате.

— Хорошо, — Лихачев кивнул сам себе и протянул бумажку с куар-кодом. — Просканируешь с помощью программы «Красная кнопка». Твоя задача — выдвинуться туда, спровоцировать хорезмийцев, затем жандармов и красиво смыться.

— Хм, мы начинаем межнационал?

Война оторвала от дома сотни тысяч росских мужиков. Наглые и вороватые промышленники, чтобы покрыть свои убытки, начали массово завозить дикарей с Центральной Азии, бывшей окраины Империи. В итоге предместья столицы и крупных городов стали стремительно превращаться в натуральные кишлаки. Жители Конфедерации находились в некоторой оторопи, а оставшимся мужчинам полиция и жандармы не давали наводить порядок. Все шло к тому, что потомков росичей решили заменить на азиатов.

— Пока нет. Но это пока. Порядок и насилие все-таки прерогатива власти. Но её в эту сторону стоит маленько подтолкнуть.

— И поменять.

— Вот видишь, ты понимаешь.

— Хорезмийцы и зубеки поймут, что им тут не рады. И если не сделают выводы, то пусть пеняют сами на себя. Рано или поздно эта война кончится, и мы будем иметь отмобилизованную в полной боеготовности армию. Что сомнет тех ханов за месяц. И не будет страдать излишним гуманизмом.

— Ой ли?

Бойка покачал головой.

— Не сомневайся! Осел с золотом в сумках крепости берет.

— Ого, как далеко вы глядите. Шапка не упадет?

Лихачев в первый раз выразил свое неудовольствие:

— Господин майор, не забываем о субординации.

— Да нет, полкан, ты ошибаешься. В Братстве мы все ровня.

Офицеры некоторое время сверлили друг друга взглядом.

— Борзый стал?

— Дело не в этом, Глебыч. К людям нынче нужно с уважением. А не так — поскакал туда, а потом сюда! Время безусловных приказов прошло. Надо учиться командовать по-новому.

Лихачев задумался. В чем-то это парашютист, прошедший Крым и Рым, был прав. Старые методы уже не срабатывали. И он не первый, кто это говорит. Нет, без опытных политиков в их деле не обойтись. Те больше заточены именно на работу с людьми.

— Давай поговорим об этом позже. Соберем полевых командиров и обсудим.

— Хорошая идея. Правильная!

Люди разъезжались не разом, а постепенно. Машины одна за другой исчезали в темноте. Но сначала район облетели летаки с тепловизорами, засекая чужаков. Но все было чисто. Несколько пьянчужек, что изображали веселье, на самом деле представляли ГБР Братства, были вооружены гражданским оружием и официально состояли в частном охранном агентстве. И таких был не один десяток.

Что есть настоящая Революция? Это в первую очередь ежедневная кропотливая работа. На будущее!

Глава 12

Стезями свережеными. Где-то…

«В каждом сражении наступает момент, когда обе стороны считают себя побежденными, тогда побеждает тот, кто продолжает атаку».

— Улисс С. Грант.

Летящий по лесной дороге камуфляжной расцветки бронеавтомобиль резко притормозил перед внезапно появившимся на перекрестке бойцом. В последние годы жизнь приучила людей реагировать предельно быстро и правильно. А если человек с оружием просит немедленно остановиться, то, скорее всего, так и следует поступить. Сидящие в броневике были в курсе, что чужие в этих местах не ходят. Разве что лежат себе тихонько под елками и не отсвечивают. Стекло со стороны пассажира опустилось.

— В чем дело, военный?

Ополченец с резким, как будто из темного дерева высеченным лицом заявил беспрекословным тоном:

— Дальше пешком, товарищ комбриг.

Адресат послания покачал головой, а сидевшие на заднем сиденье лихие бойцы с недовольным видом переглянулись, но благоразумно промолчали. Лишь поправили оружие в руках. Они, вообще, были не в курсе, куда так скоропостижно с раннего утра подорвались. Атмосфера таинственности не нравится на войне никому. Важный пассажир крякнул и отрывисто скомандовал:

— На выход!

Часовой придирчиво потребовал:

— Товарищ комбриг, только вы и один сопровождающий.

Коренастый офицер республиканского корпуса недобро сузил свои и так узковатые глаза: