Гонконг. Почти что пенсия (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 21

Посчитав общение закрытым, плыву дальше. Тиао проявляет настойчивость и зачем-то догоняет меня на середине дорожки — какое-то время плывёт рядом молча.

— А вы раньше профессионально занимались, да? — она опять заговаривает первой.

Интересные у меня сейчас ощущения.

— Занимался, — отвечаю, взяв время на подумать. — Но кажется, что это было давно и не правда.

Ещё сотня вместе, молча, рядом.

— Увы, пора заканчивать, — доплыв до бортика, вылезаю из бассейна.

Для первого раза — более чем достаточно.

— Приятно было познакомиться! — мне даже улыбаются.

Мне тоже приятно, абсолютно искренне констатирую это в ответ.

Обдумывая всякое разное, топаю в мужской душ, раздевалку, там собираюсь м переодеваюсь, но на выходе у стойки ресепшена новая знакомая тут как тут — стоит перед зеркалом с расческой.

Кошусь на совмещённый с кафетерием ресепшен, за стойкой которого администраторша что-то листает на рабочем планшете.

— Два капучино с карамельным сиропом.

— Пятьдесят долларов! — откликается сотрудница спорткомплекса, начиная готовить заказ.

Приходится раскошеливаться. Под любопытным взглядом работницы бассейна извлекаю конверт с сегодняшней зарплатой в размере целых трехсот местных баксов, выбираю нужную купюру, кладу на стойку.

Кофе делают быстро, и меньше чем через минуту я вручаю бумажный стаканчик брюнетке Тиао:

— Держите.

В её глазах неожиданно замечаю лёгкую неуверенность.

— Вас ни к чему не обязывает, — ну а что ей ещё сказать.

— Хорошо позанимались, — выдыхает она, принимает тару и делает осторожный глоток.

— Часто ходите в зал? — по здравому размышлению прихожу к выводу, что поддержанием разговорах уже точно не сделаю.

Дальше выходим из здания, перекидываясь ничего не значащими словами, шагаем до конца улицы — а вот и мой дом.

— Я живу здесь, — обозначаю вежливое движение вперёд-назад. — До свидания.

Собеседница понимающе кивает и без разбега задумывается о чем-то своем.

Кофе она давно выпила, но зачем-то продолжает держать в руке стаканчик.

— Господин Юн, вы мне кое-кого напоминаете, — на игру не похоже, однако её истинные эмоции интерпретировать не возьмусь. — Обычноя так не делаю, но сейчас отступлю от собственных правил: давайте обменяемся номерами телефонов?

— А папа не будет против? — вскидываю бровь.

Странные ощущения, донельзя смешанные чувства.

На заднем плане мелькает издевательски гротескная мысль: после выхода из раздевалки моё обручальное кольцо осталось в кармане.

— Отец умер, — новая знакомая полирует задумчивым взглядом мою переносицу.

— Не сочтите за попытку от вас избавиться, но у меня сейчас на самом деле нет ни телефона, ни его номера. — Чистая правда, если что.

Включенный и работающий мобил для меня сейчас, судя по всему, непозволительная роскошь.

Даже самому досадно.

— Может, тогда по сети свяжемся? — она не давит, не напирает, просто в стиле более молодого поколения подбирает варианты решения задачи, которую сама же и поставила.

Ещё более смешанные чувства с моей стороны:

— Не веду социальных сетей. — Во всяком случае, не разобрался в местных пока, как и в своих там аккаунтах.

— Тогда… — нестеснительная фемина поправляет сумку, сползающую по плечу. — Запишите мой?

Она уверенно достает ручку, блокнот, записывает на бумагу номер. Вырывает листок, протягивает мне:

— До свидания. Ещё раз: была рада нашему знакомству.

— Взаимно, — вежливо убираю сложенную вчетверо бумажку в карман.

Новая знакомая уходит за поворот, я шагаю к подъезду, чтобы позвонить в домофон.

Странно. Длинные гудки, жена не открывает.

Может, увидела наше общение? Окна как раз на эту сторону.

Из недр кармана извлекаю ключ, который предусмотрительно захватил с собой.

Повинуясь невнятному предчувствию, по лесенке к лифту практически взбегаю. Пока железная коробка везёт меня до нужного этажа, в нетерпении барабаню ногтями по пластику.

А когда створки выпускают меня наружу, становится понятно, что интуиция меня не подвела: верь в нашу квартиру распахнута, на полотне — следы от ударов тяжелым предметом.

Шкаф на полу, книги, документы, вазочки… разбросано белье, в том числе нижнее.

Кто-то перевернул всё вверх дном — посчитали, что могут здесь что-то найти. Мебель отодвинута, двери сломаны… Вопрос — нашли ли они то, что искали?

Облизываю пересохшие губы.

Жена лежит посередине комнаты, не шевелится, по телу — ссадины. Халат распахнут, но нижнее белье на месте и не тронуто.

Очень быстро осматриваю квартиру перед тем, как начинать помогать супруге. Рука по пути сама тянется к небольшой статуэтке, а спина прижимается к стене, чтоб исключить нападение из невидимой зоны.

В ванной никого, шланг стиралки оторван, пластиковые накладки в душевой сорваны. С бачка унитаза сорвана крышка.

Дальше — кухня, там тоже царит бардак. Холодильник открыт, продукты весело разбросаны по полу. На самом полу, как и на стенах — череда вмятин. Простукивали на предмет тайников? Да ну.

Печка сорвана с места, духовка открыта, внутри — недопеченный пирог.

А ведь соседи наверняка что-то слышали: бесшумно так все разгромить невозможно.

Осмотр окончен. Возвращаюсь к супруге — слава богу, прощупывается слабый пульс. Дышит она едва заметно, но ровно. На левой стороне головы — гематома.

Перед тем, как взять трубку телефона, обращаю внимание на то, что она в крови. Возможно по голове моей жены ударили именно ею.

Собираюсь аккуратно позвонить, чтоб не стереть возможные отпечатки пальцев — и понимаю, что не знаю, куда. В голове каша из номеров разных стран.

В следующую секунду пальцы сами набирают три девятки. Из динамика доносятся длинные гудки, потом грубый мужской голос:

— Службу спасения девять-девять-девять. Слушаю вас.

— Проникновение со взломом, пострадала женщина, возраст около пятидесяти. Из объективного — черепно-мозговая травма плюс старая онкология, — старательно выговариваю каждое слово.

— Это ваш адрес? — оператор без подсказок сам называет мои улицу, дом и квартиру

— Да.

— Мне нужно чтобы вы ответили на вопросы. Помощь уже едет, пожалуйста, успокойтесь. Ваша жена в сознании?

— Нет.

— Преступники покинули квартиру?

— Да.

— Сколько их было?

— Откуда мне знать? Минимум двое.

— Они были вооружены?

— Не могу сказать, не видел.

— Вам лично требуется помощь? Есть ли еще в квартире другие пострадавшие?

— Нет. Я один, кроме жены помощь никому не требуется.

— Оставайтесь на линии, я расскажу, какую первую помощь можно оказать, пока к вам едут…

Кладу трубку, хотя оператор продолжает что-то говорить. Всю нужную информацию я представил, первую помощь жене уже сам оказал.

Телефон неожиданно начинает звонить. На дисплее — смутно знакомый номер. Нет, я его не помню и не скажу, кому он принадлежит, но цифры…

— Слушаю, — по всему, есть смысл ответить.

— По хорошему не понимаешь — будет по плохому, — голос изменён электроникой.

Удерживаюсь от каких-либо эмоций, поскольку они сейчас — лишняя слабость.

Одновременно с голосом явственно слышен уличный шум — звонят из оживленного места. В памяти всплывает: номера, начинающиеся с двух девяток, принадлежат уличным телефонным автоматам.

— Когда нужны деньги? — всячески затягиваю разговор.

Параллельно лихорадочно вспоминаю: следующие за девятками цифры номера — кодировка улиц. В этом месте вздрагиваю — предполагаемый адрес уличного телефона похож на вон ту высотку напротив моего дома.

Неужели звонят оттуда?

А дальше словно в подтверждение в окне раздаётся сигнал клаксона — под окнами едет большегруз, и одновременно этот же звук доносится из трубки.

Ну и совпадение. Обдумать потом, сейчас время действовать

Перетекаю к окну, выглядываю на перекресток. Мазнув взглядом по фасаду, нахожу автомат, внутри которого вижу человека, одетого в черную толстовку с капюшоном, накинутым на голову.