Гонконг. Почти что пенсия (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 4

Водитель носится за его спиной, как ужаленный, с еще одной фотографией, которую вытащил из салона. Бежит к пьедесталу со снимками лучших работников. Свято место пусто не бывает: взамен моей фотографии в специальную рамку бережно вставляется снимок прилизанного.

Кстати, пустых мест на доске почета не одно и не два, доска заметно прорежена. Видимо чистка давно набирала обороты.

Прилизанный гулко выдыхает, поправляет галстук и, удовлетворенно кивнув, садится обратно в лимузин.

Водитель послушно закрывает дверь и автомобиль трогается. Стекло задней двери ползет вниз и в проеме появляется симпатичная мордашка молодой китаянки. Она смотрит на меня с пренебрежительным любопытством, даже поворачивает голову, когда лимузин отъезжает, чтобы лучше меня рассмотреть.

Я выдавливаю из себя улыбку, подмигиваю, ощущая на губах привкус собственной крови. Девчонка вздрагивает, окно ползет вверх.

На проходной разъезжаются ворота, объект находится под охраной, но никто даже не спрашивает пропуска.

Я хоть и пьян, но жадно губкой впитываю такие мелочи, из них складывается впечатление о новом мире. Сейчас понятно одно — в Гонконге, куда я попал, идет полным ходом передел.

Понятия не имею кто сидел в лимузине… хотя имею — фотография принадлежит новому заместителю сорок третего участка, подписано Ку Лиу. Быстро однако нашли мне смену.

После знакомства с холодной лужей, удалось протрезветь. Поднимаюсь, делаю массаж головы, чтобы окончательно снять опьянение. Выгляжу скверно, весь в грязи и усталость буквально сжимает прессом, как будто я не спал двое суток подряд. В глазах песок, многие объекты размыты.

Приходится пожертвовать пиджаком. Тщательно вытираю им брюки и воротник рубашки. Грязь жидкая, вонючая, размазывается по ткани, но сменки все равно нет. Придется идти домой, благо в памяти всплывает нужный адрес. Другой вопрос, я понятия не имею, где находится мой дом. Спросить бы у местных…

Замечаю двух доходяг, в десятке метров от проходной. Они стоят в полупоклоне и трясутся, будто кленовые листья на ветру. Косятся на меня, мы видимо знакомы. Ну или внимание привлек мой неопрятный вид. Интересно, они были свидетелями случившегося беспредела?

Но парочка, стоило мне приблизиться, шарахается к проходной.

— Урод, — слышу как зло шепчет один из них.

— Будь ты проклят, буржуй, — подхватывает второй.

Но тоже шепотом, через губу, сказать в лицо им явно не хватает душку. Ладно… языком чесать — не мешки ворочать.

Снова оглядываюсь, покусывая губу и чувствуя, как на зубах скрипит земля. Втягиваю воздух нового мира, он точно такой, как и в моем мире. Я как будто оказался на другом континенте, но все же эта реальность совсем другая.

— Эй! А ну убирайся отсюда! — из проходной выскакивает старик вахтер, машет руками, отгоняя меня, будто нашкодившего кота. — Тебе что проблемы…

Он осекается, судя по всему узнал. Осекшись, говорит куда спокойнее:

— Вам правда лучше уйти, господин Юн, ничего личного, но мне не нужны проблемы.

Поднимаю большой палец, показывая, что услышал. И прихрамывая на левую ногу ухожу с проходной. Мне тоже проблемы не нужны, для начала надо понять как я докатился до такой жизни, а после предпринимать действия.

Замечаю в сотне метров от проходной небольшой продуктовый ларек. Пить хочется жутко, стенки гортани будто прилипли друг к другу. А из холодильника рядом с ларкем на меня смотрят бутылки прохладной минеральной воды.

Щупаю карманы, ищу деньги. Нахожу в одном кармане складную расческу, несколько мятных леденцов (сразу кидаю все в рот, мята хорошо помогает при похмелье) и сложенный носовой платок. В другом кармане обнаруживается карта для подземки. На руках часы, потертые, перепачканы в вонючей грязюке.

В нагрудном кармане рубашки старенький телефон, завернутый вместо чехла в пупырчатый целлофан. Телефон не последних моделей, но есть сенсорный экран. На нем висит порядка двадцати пропущенных вызовов. Все это потом, а сейчас… сзади телефона обнаруживаю банковскую карту, выполненную из благородного черного металла — признак премиального клиента банка. Иду к ларьку. Продавщица, бабулька, с удивительно большими глазами, смотрит с прищуром из-под прилавка, за которым пряталась.

— Минералку, пожалуйста, — с трудом выдавливаю из себя, легкие тоже болят, будто скукожились апельсиновой шкуркой.

Старуха отрывисто кивает на холодильник. Самообслуживание, значит. Достаю бутылку, рука приятно касается прохладной поверхности.

— Оплачивайте, — робко шепчет продавщица и подвигает ко мне терминал.

Дрожащей рукой прикладываю карту. Колесико на экране натужно грузится, я открываю бутылку, делаю жадный глоток, ощущая как прохлада расползается по телу.

— Как добраться до А-Кунг-Нгам-роуд? — называю улицу, растирая ушибленное колено.

Продавщица не успевает ответить. Колесико перестает крутится, и на экране терминала появляется красный крест — оплата отклонена. Слышится характерный писк отказа.

— Попробуйте еще раз, господин Юн.

Продавщица тоже знает мое имя, такая публичность настораживает. Я закусываю губу, снова прислоняю карту и на этот раз красный крест появляется куда быстрее.

Отказ.

Снова.

Пиликает мобильный телефон. Приходит сообщение. Смахиваю экран вверх, но телефон протестно вибрирует — лицо не распознано. Приходится вытирать физиономию рукавом некогда белоснежной рубашки. Наверняка я только размазываю грязь и кровь по лицу (судя по взгляду продавщицы), но умыться негде.

Повторная попытка идентификации разблокирует экран. Сообщение пришло от банка — уведомление о недостатке на карте средств.

Мельком изучаю ленту пропущенных. Вместо фамилии и имени, записаны порядковые номера. Но если для реципиента цифры имели значение, то для меня это просто цифры.

Потом разберемся кто и что от меня хотел, а пока надо попытаться оплатить воду. Нахожу приложение банка, там появляется запрос на введение пароля. Наугад тыкаю четыре нуля, но телефон протестно вибрирует. Пробую другие комбинации, но узнать пароль наугад не выходит. После третьей попытки ввода появляется надпись: превышено количество попыток ввода, обратитесь в банк.

— У вас нечем платить, господин Юн? — вкрадчиво спрашивает продавщица.

Кошусь на открытую бутылку минералки в своей руке, киваю в ответ на вопрос. Нехорошо получилось.

— Запишите в долг, прошу прощения. Я обязательно расплачусь.

Смотрит подозрительно, потом достает блокнот и вписывает туда мою задолженность.

— Завтра работаю не я, а моя сменщица, и пока я положу в кассу из своих.

— Спасибо…

Также на автопилоте отхожу от ларька, опрокидываю минералку и несколькими жадными глотками осушаю бутылку. Ответа по адресу от продавщицы я не получил, открываю карту в навигаторе.

Интернет рядом с проходной работает плохо, скорее всего, глушилки стоят, но телефон все же показывает мое нынешнее местоположение. Заряда всего несколько процентов, и батарея стремительно разряжается.

Пока иду, непослушными пальцами вбиваю нужный адрес в мобильник. Интернет метров через сто ускоряется, нажимаю «проложить маршрут» и зелененькая полоска на экране, прокладывает нехитрый путь. Вперед, к трассе, пройти по прямой, до ближайшей станции метро. Оттуда пять остановок и я на месте. Вот и карточка от метрополитена пригодится. Дорога до дома не близкая, навигатор показывает полтора часа пути.

Решено.

Гулко выдохнув, иду к трассе, все еще сильно прихрамывая. Чем ближе к проезжий части, тем сильнее дует ветер, но на меня это действует только отрезвляюще. В голове до сих пор каша, мысли сбивчивы, а воспоминания прежнего обладателя тела отрывистые и сумбурные. Одно ясно, это никакой не сон, не галлюцинация, теперь это моя новая жизнь. И все вокруг происходит по настоящему. Вывод, который могу сделать на сейчас — у меня крупные неприятности. Неизвестно, чем сегодняшний инцидент обернется в ближайшем будущем. Но ощущение, что неприятности усугубятся, не покидают. Фантомная память фонит беспокойством. Зато чувство опасности отлично тонизирует и собирает в кучу.