Чужак из ниоткуда 4 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич - Страница 18

Присутствующие переглянулись. Как мне показалось, слегка растерянно.

— Что — никто?

— Как-то в голову не пришло, — почесал уже небритый к ночи подбородок Мэттью Нуччи. — Мне, во всяком случае.

— Мне тоже, — признался Дрейк.

— И мне…

— И мне…

— Вам не кажется, что это упущение? — спросил я. — Бить — так сразу по всем направлениям. Бунт на корабле мы уже устроили, с «Горным эхом» связались, это хорошо. Я позвонил кое-кому из ЦРУ, это тоже правильно. Но, может быть, стоит лишить господина Александра Хейга последнего шанса нам помешать и поставить в известность знаменитую свободолюбивую американскую прессу?

— Чёрт, — сказал Нуччи. — А ведь ты прав. Даже удивительно, что эта мысль пришла в голову тебе, а не нам.

— Потому что вы учёные, — польстил я. — Настоящие учёные, как известно, прессу недолюбливают. И правильно делают, к слову, потому что она вечно всё перевирает. А я не учёный, мне можно.

В Сан-Франциско было только начало девятого вечера, детское время. Не мудрствуя лукаво я позвонил сразу в редакцию «Сан-Франциско кроникл». В конце концов, там меня уже знали, и с этой газетой у меня сложились нормальные рабочие отношения.

— Дежурный редактор «Сан-Франциско кроникл» Нэнси Дуглас, — послышался хриплый прокуренный женский голос. — Чего надо?

— Привет, Нэнси, — весело сказал я. — Это Серж.

— Какой ещё, на хрен, Серж?

Я никогда не видел Нэнси и даже не подозревал о её существовании, но прямо-таки увидел: журнально-глянцевой красотой не блещет, говорит, что думает, далеко за сорок, дымящаяся сигарета в углу рта, седина в каштановых волосах. Обильная. Или она брюнетка? Нет, всё-таки шатенка. Сейчас проверим.

— Серж Ермолов. Советский Союз. Помнишь такого? Нэнси, скажи пожалуйста, это важно. Ты шатенка или брюнетка?

— Какого… Шатенка. А что?

— Прекрасно. Ничего, всё хорошо, просто надо было проверить свою интуицию. Значит, работает. И вот она, интуиция, подсказывает, что ты не откажешься принять сенсационный материал. Как и положено нормальному дежурному редактору моей любимой газеты.

— Погоди-погоди. Ты откуда звонишь, Серж? Из Москвы?

— Обсерватория Аресибо. Это в Пуэрто-Рико. Я, конечно, мог бы позвонить домой Такеру…

— И обломался бы. Такер в отпуске. Взял неделю, вчера буквально умотал в Канаду.

— Что он забыл в Канаде?

— Говорит, давно не бродил по дремучим канадским лесам.

— Самые дремучие леса у нас в России, это всем известно.

— В России слишком много водки и медведи по улицам ходят, это всем известно. Плюс коммунизм. Страшно. Так что у тебя за сенсационная новость?

— Включай магнитофон на запись.

— Сейчас…

Щёлк. Щёлк.

— Давай.

— Даю. Новостная заметка. Вчера, десятого августа, астрономическая обсерватория США, расположенная в Аресибо, Пуэрто-Рико, поймала радиосообщение, посланное иной цивилизацией… — я продиктовал то же самое, что уже диктовал Горскому, добавив только, что сейчас звездолёт «Горное эхо» стартовал с орбиты Каллисто к Луне, где гарадцы намерены устроить базу, чтобы нам проще было общаться. Как сообщил нам советский юный гений Сергей Ермолов, который сейчас находится в Аресибо, правительства самых могущественных стран на Земле — США и Советского Союза — разрешили пришельцам устроить базу на Луне и активно готовятся к будущей встрече. Закончил также.

— Эй, погоди, это твой текст! — честно попыталась протестовать Нэнси.

— Нет, это твой текст. Я всего лишь тебя проинформировал. Не только я, кстати. Тут со мной ведущий радиоинженер Мэттью Нуччи, учёный-астроном Эрик Хэнкс и другие сотрудники обсерватории. Они подтверждают мои слова. Ребята, подтверждаете? — я оторвал трубку от уха и повернул её к аудитории.

— Подтверждаем! — слаженно заорали «ребята». — Всё так и есть!

— Слышала? — трубка снова оказалась у моего уха.

— Слышала и записала. Серж, ты понимаешь, что это не просто бомба? Это, мать её, термоядерная бомба! За всю историю средств массовой информации такой не было. Мы первые, кто узнал?

— Правительство Советского Союза в курсе. Но как оно поступит с этой информацией, я не знаю. Наши газеты работают не так, как ваши, — тут я немного слукавил, но не корысти ради, а общего дела для.

— Возблагодарим за это Господа! — воскликнула Нэнси. — Всё, я побежала отдавать материал в срочный набор. Должны успеть в утренний субботний номер. Серж, газета «Сан-Франциско кроникл» и я лично твои вечные должники.

— Don’t worry, Nancy, — сказал я. — Be нappy [2]

И положил трубку.

Это была длинная ночь.

Сначала в «рубку» (так я прозвал помещение Лаборатории №1, откуда мы связывались с «Горным эхом») в сопровождении Владимира Алексеевича Крата ввалились поддатые и весёлые братья Стругацкие и доложили, что задание партии и правительства выполнено: заместитель директора обсерватории Аресибо господин Генри Митчелл не выдержал прямого культурного столкновения с русскими писателями-фантастами, вооружёнными русской же водкой, спит в своём кабинете на диване и вряд ли проснётся до утра.

— Слабак, — пренебрежительно заметил Аркадий Натанович, развалясь на стуле и закуривая. — Даже вторую не допили, а он уже с копыт. Ну, как тут у нас дела?

Я вкратце рассказал и дал им прослушать наше радиоособщение, посланное «Горному эху».

Говорили мы по-английски, чтобы сотрудники обсерватории не чувствовали себя гостями в собственном доме.

Стругацкие и Крат прослушали сообщение дважды.

— Аж протрезвел, — признался Аркадий Натанович. — Перенос сознания от одного человека к другому да ещё и в момент смерти… Пытаюсь вспомнить, читал ли я о чём-то подобном у коллег-фантастов, и не могу.

— «Четыре стихии» Роберта Шекли, — сказал Борис Натанович. — И его же «Обмен разумов».

— Точно! — старший брат хлопнул себя по лбу. — Шекли! Ну конечно, как я мог забыть. Это всё водка, виновата, отшибает память. Не пей водку, Серёжа, мой тебе совет.

— Да я вообще практически не пью, Аркадий Натанович. Мне не нравится состояние опьянения, хотя я могу его купировать. Как и все гарадцы, к слову.

— Как это? — заинтересовался Борис Натанович. — Протрезветь по желанию?

— Ага, — подтвердил я. — И без всякого каспарамида [3]

— Полезная способность, — задумчиво сказал Борис Натанович.

— Не только она, — сказал я. — Поверьте, средний гарадец умеет многое, что обычному человеку покажется фантастикой. Хотя и те, и другие — люди.

— Что-то вроде того, что ты демонстрировал нам в Пулковской обсерватории? — спросил Владимир Алексеевич Крат.

— И многое сверх того.

— Значит, история с клинической смертью мальчика Серёжи Ермолова в городе Кушка была на самом деле совсем другой, — сказал Аркадий Натанович.

— Да, — подтвердил я. — Умер Серёжа Ермолов, а воскрес Кемрар Гели в теле Серёжи Ермолова. Который позже осознал, что он одновременно всё-таки и Серёжа Ермолов.

— Две стихии, — сказал Борис Натанович. — Слитые в одну.

— При этом, заметьте, никакой шизофрении, — сказал Аркадий Натанович. — Ты ведь не чувствуешь раздвоения личности?

— Иногда проскальзывает что-то похожее, — признался я. — Но в целом не критично. Я принял случившееся и просто стал жить дальше. А вы бы что сделали?

— Хороший вопрос! — усмехнулся Аркадий Натанович.

— Не знаю, как насчёт раздвоения личности, — заметил Мэттью Нуччи. — А мне хочется себя ущипнуть и покрепче. Убедиться, что не сплю. Что вы там насчёт русской водки говорили, мистер? — обратился он с Аркадию Натановичу. — Не допили вторую бутылку?

— Мэттью, — смущённо шепнул Эрик Хэнкс и даже пихнул радиоинженера локтем.

— Ерунда, — царственно махнул рукой Аркадий Натанович. — Всё нормально. Я сам хотел предложить. Грех не выпить по чуть-чуть за такое событие. Не каждый день человечество встречается с инопланетянами, а один из них, как выясняется, и вовсе среди нас! К тому же, — он подмигнул, — у меня и третья бутылка есть, непочатая.