Дивизия «Газа» захвачена. 7 октября 2023 года - Кфир Илан - Страница 32

Семья Бибас — мать Шири, ее муж Ярден и дети — Ариэль 4-х лет, и Кфир 10-ти месяцев — были похищены. ХАМАС распространил видеозапись того, как Шири укутывает малыша Кфира одеяльцем, и как ее тащат в плен, ужас застыл на ее лице. Ярден виден на другом ролике, его лицо и руки в крови. Кадр, ставший одним из символов этой войны: мать и двое ее детей, ведомых в ад. Весь мир узнал Кфира Бибаса. Через два месяца в мире отмечали День его рождения — ему исполнился год. Прошли долгие месяцы, а Кфир, Ариэль, Шири и Ярден все еще там. Имена Шири, Ариэля и Кфира нет в списках заложников, которых освобождали поэтапно. ХАМАС говорит, что они были убиты в атаках ЦАХАЛа в секторе. Эти сведения до сих пор не подтверждены, и в Израиле отказываются верить информации ХАМАСа и надеются, что они не убиты в туннелях и подвалах подземной Газы, как это было с другими погибшими.

В кибуце узнают страшные истории. Армия пришла, прочесала каждый дом и каждое укрытие, освободила выживших. Со всех сторон поступают новые сведения: кто убит, кто похищен, кто уцелел. Свидетельства собираются воедино, но пройдет еще много времени, пока можно будет собрать пазл катастрофы целиком.

В середине января, спустя 100 дней, Реума Кедем, потерявшая дочь и внуков, вернулась в Нир-Оз. Она хотела найти куклу в сожженном доме свой дочери Тамар. Мать и бабушка, потерявшая в один день весь свой мир — дочку, зятя и трех внуков — искала хоть что-то на память о них.

Выходя из дома с куклой, она встретила министра обороны Йоава Галанта, приехавшего посмотреть на обугленные поселки.

Сначала она не могла вымолвить ни слова. Когда же пришла в себя, высказала ему все, что у нее на сердце:

— Как такое могло случиться? Как это было возможно? Почему? Люди не исполнили свой долг. До каких пор мы будем молчать? Что мне терять? Почему не было телефонного звонка? Чего мы просили? Один телефонный звонок — и Тамар могла бы жить. Один звонок — если бы вы предупредили нас об опасности, нас бы здесь не было. Но не было никого, кто сказал бы нам уйти вовремя. Почему? Где вы были? Почему вы бросили нас?

У министра обороны не было слов. В его глазах была боль, когда он слышал это от женщины, потерявшей своих любимых. В студии 12 канала, который показывал эту болезненную встречу, плакали все.

38 человек были убиты в Нир-Оз в субботу 7 октября 2023 г. 77 угнаны в Газу. Часть из них, женщины и дети, были возвращены. Известно, что есть те, кто были убиты в плену.

Десять человек было в отряде самообороны кибуца Нирим. Только четверо из них, те, что живут в восточном квартале, сумели вступить в бой с пятьюдесятью террористами, проникшими в кибуц чуть раньше 7 утра. Остальные сидели, запершись, а снаружи террористы разгуливали между домами. К отряду самообороны присоединился офицер полиции Амит Леви. Они не знали, что в Нирим въехал армейский джип с командиром Южной бригады Асафом Хамами и двумя бойцами его командного пункта. Они сражались и пали как герои.

Даниэлю Меиру, РАВШАЦу Нирим, удалось собрать в свой внедорожник троих бойцов самообороны. Это все, кто у него был. С этими силами он должен был остановить десятки террористов, которые расхаживали между домами и заходили в них.

— Нас было четверо. Это был полный бред — даже пытаться остановить их, — скажет он потом. — Все мы вышли из дома, понимая, что уже не вернемся. И, тем не менее, что-то мы сделали.

Шай Леви, военный корреспондент новостного сайта «Мако», укрылся в убежище со всей семьей сразу же после первого залпа. Они закрыли за собой дверь и ждали, что стрельба прекратится, но, если это начало очередного раунда войны, что ж, надо собрать чемоданы, сесть в машину и уехать на несколько дней, пока не станет тихо.

Но залпы не кончались, и Шай начал понимать, что все не так, как бывало раньше. Вдалеке он слышал звуки стрельбы. Это не оружие ЦАХАЛа. Десантник в прошлом, он умел различать выстрелы. Это палили «калашниковы» очередями. Он понял: в кибуце террористы. Со временем он опишет во всех подробностях в статьях на новостном сайте «Мако» семь трудных часов, проведенных с семьей до того, как они услышали, наконец, ивритские слова.

«Умираешь от страха, но стараешься не пугать детей. Мы тушим свет и говорим детям, чтобы они легли на пол под кровати. Я прижимаюсь к двери, чтобы ее не открыли. А стрельба все усиливается и приближается. Боевики, их более двадцати, начинают входить в дома и стрелять. Бросать гранаты. Кибуцная группа WhatsApp разрывается от криков SOS: «Они рядом с домом… стрельба у нас сейчас… я не решаюсь выглянуть наружу, пытаются сломать нашу дверь… спасите, пожалуйста, террористы здесь, они стреляют в наше укрытие… почему не приходят помочь нам, они здесь, в салоне…».

За десять дней до того Эми и Уриэль отмечали двойное событие: рождение первого сына, Каи, и прием в члены Нирим — кибуца, где Эми родилась и выросла. В пятницу провели церемонию брит, и мать Эми, Двора, приехавшая из Эйлата, осталась ночевать у них. А утром — безумный ракетный обстрел, затем стрельба в кибуце и крики на арабском. Они закрыли дверь и окно и начали ждать. Террористы вошли в дом. Эми слышит голоса. Они двигают вещи, разбивают их. Эми и Уриэль испуганы, а бабушка старается успокоить десятидневного младенца. Террористам не удается взломать дверь, и они начинают поджигать дом и шины, которые сняли с их машины. Эми вспоминает:

— Дом горит. Мы умоляем о помощи. Мама приехала со своим псом, который побоялся войти в укрытие. Он лежал под диваном в салоне. Когда дом загорелся, мы слышали, как он завыл от страха. Он не выжил, бедный… У каждого из нас своя роль: я стерегу дверь, Уриэль открывает и закрывает окно, чтобы зашло немного воздуха, мама держит малыша. Иногда, когда мы думаем, что снаружи никого нет, мы кладем его на окно, чтобы он немножко подышал воздухом. Каждый раз, когда проходит террорист, забираем его на кровать. Так это продолжалось шесть часов — пока не пришла армия.

После спасения для них нашли кислородный баллон. Потом повезли в больницу «Сорока», ребенком три дня занимались врачи.

Они выжили…

Шай Леви:

— Через щель в окне я вижу около дома трех вооруженных террористов. Знаками показываю жене молчать. Все в темноте. Дети под кроватью. Мы слышим, как они приближаются, говорят между собой. Мне кажется, что сердце сейчас разорвется. Я дрожу и умираю от страха. Хватаю ручку двери, стараюсь сохранить хладнокровие, чтобы не пугать детей. Мы слышим, как они ломают окно рядом с входной дверью и входят в дом. Они в комнате над нами. Жена закрывает руками уши и начинает молиться. Дети молчат, как неживые. Я чувствую, что один из террористов пытается открыть дверь. Я борюсь с ним за ручку. Только железная дверь отделяет мою семью от террористов. Мне понятно, что если они войдут, они убьют нас… Террорист отпускает ручку. Я слышу, как они переворачивают еще какие-то вещи и идут в другой дом. Я стараюсь снова дышать. Моя рука все еще на ручке… Ощущение, что мы оставлены на произвол судьбы в этой бойне. Время уже десять с половиной утра. Это длится уже четыре часа, и никого нет.

В полдень Шай слышит звук вертолета. Первый солдат входит в кибуц только в 13.41 — семь часов и 11 минут с момента прорыва террористов. Он пишет в группе WhatsApp, чтобы не выходили из укрытий, чтобы не открывали сразу окон — боевики одеты в форму наших солдат и полицейских. В 16.00 Шай слышит, что к ним приближаются солдаты, входят в дом, ищут, подходят к защитной комнате. Шай велит детям хранить молчание и продолжает крепко держать ручку.

— Есть здесь кто-нибудь? — спрашивают снаружи.

Шай молчит. Хочет, чтобы спросили еще раз. Вслушивается в акцент.

— Есть здесь кто-нибудь?