На осколках разбитых надежд (СИ) - Струк Марина - Страница 45

— Что ж, лесная фея… Вас, должно быть, схватились уже.

— До свидания, Рихард.

Он еще долго смотрел ей вслед. Лена чувствовала его взгляд спиной, поэтому пришлось убежать дальше, чем она планировала в лес. Собаки так и норовили побежать за ней, решив, что прогулка продолжается, и лаяли громко, пока Рихард придерживал их за ошейники, не давая сорваться следом. Наверное, они недоумевали, куда это направилась Лена вдруг и почему не отвела их домой, к вольерам.

К замку Лене пришлось возвращаться стороной от аллеи, ведущей от южных ворот. Даже попала в заросли крапивы, зазевавшись.

— Где ты была? — накинулась на Лену на заднем дворе Биргит, явно поджидая. Лена не могла не порадоваться, что успела повязать фартук и косынку. — Собаки давно уже дома, а тебя все нет! На свидание бегала? Ну-ка, говори!

Биргит так больно ухватила тонкими пальцами Лену за локоть, что девушка не могла не поморщиться от боли.

 —

Розенбург

 — приличный дом, — напомнила немка Лене. — И если ты позволишь себе лишнее… Сейчас же ступай к господину Иоганну. Он волнуется, что тебя долго нет.

«Странно, — подумала Лена, когда Биргит отпустила ее руку, позволяя уйти. — Почему она ничего не говорит о том, что приехал молодой барон?»

Может, все это только привиделось? Его голос, его улыбка, его сильные руки на ее теле. Может, ничего этого не было, а она все придумала?

Сомнения Лены развеял Иоганн. Его сияющий вид и его широкая радостная улыбка сказали об этом раньше, чем он произнес:

— Приехал Фалько! Вот ведь хваленая немецкая почта — он приехал одновременно со своим письмом, что проведет несколько дней в 

Розенбурге

 с нами. Анни должно быть сойдет с ума от злости на себя, что уехала отсюда, когда получит телефонограмму. Фалько уехал в город, чтобы позвонить в Берлин и предупредить мать. Все-таки я был прав — нужно было поставить в 

Розенбурге

 аппарат. Это все Анни не захотела, чтобы он трезвонил тут целыми днями. Словно ей кто-то звонил так часто!

Иоганн вгляделся в лицо Лены, стоявшей на пороге его комнаты, и вдруг спросил:

— Все в порядке, Воробушек? Ты как-то странно выглядишь. Ты нездорова?

— Все хорошо, господин 

Ханке

, просто голова разболелась, — придумала Лена в ответ.

— Это все от этого адского пекла! — хлопнул по подлокотнику кресла Иоганн. — Ни ветерка нет, ни тучки на небе. Как бы ни случилась засуха! Итак, перебои с продовольствием, так и это еще… Не буду тебя тогда беспокоить пока. Иди к себе и отдохни. А вечером поможешь мне? Принесешь карты из библиотеки?

Иоганн почти всегда отдавал распоряжения именно так — вопросами. Будто давая ей выбор. Интересно, что бы сделал он, если бы она ответила, что не хочет выполнять его приказы? Спустил бы ей это? Вряд ли…

Если бы можно было отсидеться все время отпуска молодого барона в своей комнате, даже носа не показывая! Оставить как есть очарование теми минутами, когда они были просто случайными незнакомцами. Об этом думала Лена, пока лежала на кровати в своей спальне, пользуясь неожиданной передышкой. А еще ее не покидало ощущение, что она предательница, что совершила сегодня что-то из ряда вон. Она предала и маму, и 

Люшу

, и особенно 

Котю

 своей нежеланной симпатией к Рихарду.

Так не должно быть. Это неправильно. И так не будет. Она сумеет побороть это непонятное чувство, которое никуда не желало уходить.

Но как это сделать, когда при звуке шуршания шин автомобиля по гравию, который донесся до Лены через открытое окошко спальни, ее бедное сердце чуть не выскочило из груди. Так сильно заколотилось, что казалось, вот-вот это случится. И Лена не выдержала. Поднялась с кровати и подошла к окну, чтобы еще раз посмотреть из-за кружева занавески на Рихарда. Он как раз выходил из автомобиля, передавая управление 

Войтеку

, которому предстояло поставить авто в гараж. Рихард задержался на пару минут перед крыльцом, чтобы докурить сигарету. Лена видела даже со своего места, как он напряжен. Он больше не улыбался, как в парке, а выражение лица было угрюмым и сосредоточенным.

И он ей нравился. Даже такой — хмурый и напряженный. Он ей нравился, и это пугало и злило Лену сейчас. Особенно когда так хотелось, чтобы он поднял голову и посмотрел на окна комнат прислуги под крышей замка.

Рихард на окна так и не посмотрел. Бросил сигарету в гравий и ушел в дом. Наверное, это было к лучшему. Теперь самое главное — держаться от него подальше до самого дня побега. Потому что у Лены было странное предчувствие, что немец может помешать ее замыслам.

Звякнул в коридоре колокольчик, подавая сигнал. Лена была на этаже одна, поэтому без труда разгадала, что кто-то хочет видеть именно ее. С облегчением выдохнула, когда заметила, что вызов идет из кухни. Значит, ее хочет видеть не молодой барон и не Иоганн, а требует к себе Биргит.

— Возвращайся к себе и переодевайся в форму, — без лишних слов приказала Биргит, едва Лена показалась на пороге кухни. — Возьмешь фартук и косынку Катерины — твои все в следах от травы. Если кипячение не уберет пятна, я вычту из твоего жалования. В следующий раз, когда побежишь на свидание, будешь думать, как сохранить одежду в порядке.

Можно было протестовать против слов немки, очищая от нелепых подозрений свое имя. Но Лена не стала этого делать, промолчала, поджав губы. Потому что это было бесполезно — уж если Биргит так решила, то ее не переубедить теперь.

— Я жду тебя в малой столовой потом, — продолжила Биргит. — Сегодня ты прислуживаешь за ужином в паре с Яниной.

— Почему я? — в панике вырвалось у Лены. Только-только она придумала, как ей можно избегать встречи с Рихардом, пока у того не закончится отпуск, как Биргит своим распоряжением обратила все в прах.

— А почему нет? У тебя другие планы на сегодняшний вечер? Ты занята? — издевательски сказала экономка. Айке, крутящаяся у плиты за приготовлением ужина, рассмеялась этой шутке. — Позволь напомнить тебе, что пока ты прохлаждалась где-то днем, Катерине и Янине пришлось работать за троих. Или ты не хочешь, чтобы Катерина отдохнула? Хорошо, ступай наверх и скажи, чтобы она работала за тебя. Не хочешь? Тогда жду тебя в малой столовой. Надо уже накрывать на стол, если мы хотим успеть к ужину.

«Вот и все, — думала Лена, когда стояла перед зеркалом, повязывая косынку на голову. — Все откроется именно сейчас». А потом разозлилась на себя — что ей за дело, как будет относиться к ней молодой барон? Он немец. Он чужак для нее. Он ненавистный нацист, несущий с неба смерть. Он убивал невинных людей.

И все равно, как бы ни убеждала себя в этом Лена, пока натирала серебро и расставляла фарфор и хрусталь по местам, сердце замирало при любом звуке. И потому она поспешила опередить Янину и убежать в кухню за первой подачей, едва расслышала шаги, приближающиеся к малой столовой. Руки чуть-чуть дрожали от волнения, даже Айке прикрикнула, чтобы была аккуратнее и не уронила поднос с тарелками. Острый глаз Биргит, зорко следящей за работой девушек, тоже подметил ее волнение, Лена определила это по ее взгляду. Оставалось только надеяться, что все это спишется на то, что она первый раз обслуживает хозяев за столом.

Лена хитрила, как могла. Едва увидев затылок Рихарда, сидящего за столом спиной к двери, она решила сделать все, но не показываться ему на глаза. Она носила подносы из кухни и передавала их Янине, чтобы именно та подавала каждую перемену. Отступала в уголок столовой всякий раз, как и положено примерной прислуге. Биргит улыбалась довольно, явно не понимая причины подобного поведения, кивала ей уже под конец ужина, мол, молодец, все верно делаешь.

А у самой Лены сердце стучало от волнения где-то в животе при одном только взгляде на ровно подстриженный затылок Рихарда и на его крупные ладони. И замирало при звуке его смеха, ведь за ужином Иоганну удалось развеять хмурое настроение племянника. Лена старательно ловила каждое слово из беседы, боясь, что Рихард расскажет о сегодняшней встрече в парке, а Иоганн заявит, что это была именно она, Лена. Но молодой немец говорил о чем угодно — об аэродроме, где он служил, о сослуживцах, о знакомцах по прежней жизни, о книгах, которые прочитал за это время, и о Париже, где провел несколько дней отпуска.