Картофельное счастье попаданки (СИ) - Иконникова Ольга - Страница 1

Папы не было уже два года, а я до сих пор так и не смогла до конца это осознать. Каждый раз, когда у меня что-то случалось — плохое или хорошее — рука так и тянулась к телефону, чтобы ему позвонить. Именно с ним я привыкла делиться и горем, и радостью, именно у него искала поддержки или совета.

Мама бросила меня, когда мне было пять лет, и за прошедшие годы она ни разу не дала о себе знать и даже не поинтересовалась, как у меня дела. Так что у нас с папой были только мы.

И сейчас, в очередную годовщину его смерти, я, придя на его могилу, принялась рассказывать ему о том, что случилось за те пару месяцев, что я у него не была.

— Свадьба уже через три недели, папочка! Мне уже сшили белое платье — пышное, с кружевами. Тебе бы оно понравилось. Вадим тоже сегодня хотел прийти сюда со мной, но его деловые партнеры из Китая неожиданно назначили онлайн-переговоры именно на этот день. А ты же сам был директором, ты знаешь, как это важно.

Отец возглавлял сельскохозяйственное предприятие полтора десятка лет и из убыточного бизнеса сделал прибыльный. Его картофелем обеспечивалась не только наша область, но и соседние регионы.

Я смахнула слезинку со щеки и попыталась улыбнуться.

— Уверена, папочка, что Вадим сделает меня счастливой. Он тоже занимается бизнесом, и сейчас именно он управляет теми акциями, которые я получила от тебя.

Вадим Темрюков появился в моей жизни именно тогда, когда мне было тяжелее всего — я еще не оправилась от смерти отца и плохо понимала, что должна была делать. А он подставил мне свое плечо и взвалил на себя все те дела, которые я основательно запустила. Он помог мне вступить в наследство, а потом, когда наше сельхозпредприятие пытались захватить рейдеры, подсказал, как можно им противостоять.

С неба упала первая дождевая капля, и я, спохватившись, что не взяла зонт, поднялась со скамьи.

— Мы непременно придем сюда с Вадимом после медового месяца, папа!

Начался ливень, и я метнулась к машине, за несколько минут промокнув до нитки. Ничего, через четверть часа я буду уже дома у жениха пить горячий чай у камина. А если его общение с китайскими партнерами уже завершилось, то мы будем пить чай вместе.

Когда я подъехала к загородному дому Вадима, дождь уже почти закончился. У крыльца стояла красная машина Дарины Степанцовой — его секретарши. Ну, надо же, из-за этих переговоров и она вынуждена была работать в выходной день.

Дверь я открыла своим ключом. Первым делом бросилась на кухню, поставила чайник на плиту. Потом прошла в гостиную. Кабинет Вадима находился на втором этаже, и туда я подниматься не собиралась, чтобы не отвлекать жениха. Этого контракта с китайцами он добивался несколько месяцев.

В гостиной на столе стояла дорогая брендовая сумка Дарины, а на подлокотнике кресла лежал ее небрежно брошенный пиджак. А вот это уже было странным. Несмотря на то, что стояло лето, день выдался холодным, и в доме тоже было ощутимо прохладно. С чего бы ей раздеваться до блузки или футболки?

Шевельнулась нехорошая мысль, и я отругала себя за это. Как я могла такое подумать? Вадим любит меня, и у нас скоро свадьба.

И всё-таки я поднялась на один пролет лестницы, надеясь услышать доносящийся из кабинета разговор. Но нет, до меня не донеслось ни слова. Более того, дверь в кабинет была открыта. И там никого не было! А помимо кабинета на втором этаже были только две спальные комнаты и ванная.

Теперь я уже не могла остановиться. Дверь в спальню Вадима тоже была не закрыта. И вот оттуда-то вполне явственно доносились женские стоны.

Я так и стояла у лестницы, замерев, словно статуя, когда из комнаты выскочила завернутая в полотенце Дарина.

— Эля? — охнула она.

Лицо ее стало белым, а в глазах застыл ужас. А через мгновение за ее спиной возник уже успевший набросить на себя халат Вадим.

— Эльвира?

Я развернулась и стала спускаться по лестнице. В кухне засвистел чайник, и я ускорила шаг. Там, на кухне, я и оставалась до тех пор, пока машина Дарины не отъехала от крыльца.

— Эля, прости! — услышала я голос жениха, а сразу же вслед за этим почувствовала его руки на своих плечах.

Но объятия, которые еще недавно несли спокойствие и тепло, сейчас не вызвали ничего, кроме омерзения. И я отстранилась.

— Сам не понимаю, как это получилось.

Но мне не хотелось его слушать.

— Это и были твои китайцы?

— Они перенесли встречу на понедельник, а поскольку Дарина была уже здесь, когда я это узнал, мы выпили по бокалу и… Ну, же, малышка, не хмурься. Это всего лишь глупая ошибка.

— Как ты мог? — прошептала я. — За три недели до свадьбы! И именно в тот день, когда я особенно в тебе нуждалась.

— Прошу тебя, не драматизируй! — поморщился он. — Мужчины устроены по-другому. Для нас такие интрижки ничего не значат. Я люблю только тебя!

В текущих обстоятельствах его слова о любви звучали нелепо. Но, кажется, он этого решительно не понимал.

— И перестань уже страдать из-за смерти отца, — продолжал он. — Он вообще был тебе неродным!

У меня сжались кулаки. Боль от разбитого вдребезги счастья мигом отступила куда-то назад, а на ее место пришла почти ненависть. За какого же гада я едва не вышла замуж!

Да, отец был мне не родным. Он женился на маме, когда мне было три года. А когда она сбежала, оставив на него своего ребенка, он сделал всё, чтобы я никогда и ни в чём не чувствовала себя обделенной. И ничем не давал мне понять, что я для него — чужая.

— Я сейчас соберу свои вещи и уеду, — негромко, но твёрдо сказала я. — И прошу тебя мне никогда не звонить. Если нам нужно будет решить какие-то деловые вопросы, то постарайся сделать это через посредника.

— Ты с ума сошла? — он смотрел на меня с изумлением. — Ресторан уже заказан, путевка на Бали оплачена, гости приглашены. Ты хоть понимаешь, сколько денег всё это стоило?

Деньги! Как мог он сейчас думать о деньгах? И как я могла так долго считать его совсем другим?

— И куда ты пойдешь? — закричал он. — Тебе же некуда идти! У тебя ничего нет! Это ты понимаешь?

Да, мне было некуда идти. Дом в деревне мне пришлось продать еще тогда, когда потребовались деньги на операцию папы. Я хотела продать акции, но отец не разрешил. Ими он дорожил больше всего.

— У меня есть стипендия. И я найду работу. А ты, пожалуйста, постарайся вернуть мне акции, которые от меня получил.

— Акции? — он задохнулся от возмущения. — Да что ты с ними будешь делать? И неужели ты думаешь, что я позволю тебе так просто уйти?

Он снова оказался рядом со мной, схватил за плечи. Мне показалось, что он вот-вот меня ударит.

Но под окном просигналила въехавшая во двор машина, и он посмотрел в окно.

— Какого лешего ей надо?

Он ослабил хватку, и я выскользнула из его объятий и бросилась к дверям. Вещи можно будет забрать и потом.

На крыльце едва не столкнулась с Дариной.

— Извини, — заикаясь, сказала она, — я забыла в гостиной сумку.

Мне было уже всё равно. Я запрыгнула в свою машину, повернула ключ зажигания.

Я неслась по шоссе с превышением скорости и не замечала этого. Главное было оказаться подальше от того, кого еще недавно так любила.

И когда зазвонил телефон, я едва автоматически не сбросила вызов — была уверена, что это Темрюков. Но номер был незнакомым, и я остановила машину и сказала: «Слушаю вас».

— Эльвира Николаевна? — голос тоже не показался мне знакомым. — Это нотариус Сергей Александрович Донской. Нам с вами нужно встретиться. Было бы замечательно, если бы вы смогли подъехать в мой офис прямо сейчас. Адрес я вышлю сообщением.

Нотариус?

— Извините, но сегодня я не могу, — мне еще нужно было снять квартиру или хотя бы комнату в гостинице. И настроения общаться с кем бы то ни было у меня не было. — А что, собственно, случилось? Мы не можем обсудить это по телефону?