Меч Тамерлана (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 34

Едигей согласно кивнул:

— Может. Ведь хан обязался выполнить волю эмира великого Турана. И уже в следующем году он собирается уничтожить и разорить города Газарии, оборвав ведущую в ваши порты ветвь шелкового пути.

Джианнони дель Боско с трудом осознал слова, изреченные явно изумленным толмачом, после чего с удивлением переспросил:

— Прошу меня извинить, темник… Но, как я уже сказал, у нас с ханом Тохтамышем заключен взаимовыгодный мир и союз. И я не понимаю, почему чистокровный хан-чингизид должен выполнить волю эмира Турана?

Едигей шумно прихлебнул студеного кумыса из пиалы, после чего неспешно ответил:

— На самом деле чистота ханской крови не имеет значения, если в его руках нет достаточной силы. Мамай правил от лица Муххамеда Булака, Тимур правит от лица Суюргатмыша… А Тохтамыш смог занять престол Золотой Орды лишь с помощью Тимура — и тот потребовал справедливую плату за оказанную им помощь. Ее цена — уничтожение ветви шелкового пути, ведущей в ваши города. С последующим их штурмом и разграблением… Правда, хан не желал сдержать некогда данное эмиру обещание.

Еще один неспешный глоток из пиалы, после чего татарин продолжил:

— Но поражение от урусов в Булгаре все изменило. Вновь моля Тимура о помощи, Тохтамыш был вынужден признать его волю. Так что следующей весной сам великий эмир явится под стены ваших крепостей с многочисленными осадными пороками… У Тимура есть мощные, дальнобойные манжаники, известные у вас как требушеты — а также железные тюфенги, с громовым грохотом извергающие каменные ядра! Также хватает и запасов «греческого огня», что вода потушить уже неспособна… Наконец, его осадные мастера способны возводить осадные башни и тараны — так что стены Каффы, как и прочих ваших крепостей, не смогут сдержать натиска Железного хромца…

Заметно побледневший консул с трудом сглотнул, выслушав перевод толчама — после чего, чуть запинаясь, уточнил:

— Н-но… Но откуда вам все это известно?

Едигей лишь усмехнулся, вновь прищурив глаза:

— Я был в тронном зале Тимура, когда униженный им Тохтамыш вновь молил эмира оказать ему помощь… И Тамерлан отрядил меня на помощь хану — да заодно полнокровный тумен отборных наемников-гулямов и сородичей-ногайцев. Без нашей помощи урусы и булгары разбили бы Тохтамыша и взяли его столицу…

Консул почуял, как ему внезапно стало очень жарко:

— Тогда… Тогда почему вы говорите об этом мне?

Темник широко улыбнулся, продемонстрировав кривые желтоватые зубы с крупными клыками — став еще сильнее походить на затаившегося в засаде тигра, отбросившего напускную расслабленность:

— Потому что я сам хочу стать великим эмиром… Или всевластным беклярбеком, каким некогда был Мамай. Буду править от лица полностью зависимого и подконтрольного мне хана… Коим Тохтамыш никогда не станет. И править стану без оглядки на великого эмира — пользуясь всеми преимуществами торговли по шелковому пути!

Джианнони украдкой, но с явным облегчением выдохнул. Как кажется, теперь все стало на свои места…

— Но позволь узнать, мой дорогой союзник — как ты сможешь помочь нам и стать владыкой Орды, если твое войско принадлежит эмиру Тимуру?

Темник ответил после недолгой паузы, вновь вкусив кумыса:

— Как я уже сказал, гулямы — это наемники, а ногайцы есть мои соплеменники. И нескольких пудов серебра должно хватить, чтобы купить наемников с потрохами — и обеспечить полную лояльность моих сородичей… Ведь ногайцы — одно из самых многочисленных и сильных племен Золотой Орды; они с радостью поддержат своего ставленника на ханском престоле.

— И что же — этих сил будет достаточно, чтобы противостоять зак… и Тохтамышу, и великому эмиру?

Консул едва не произнес «законному хану», но вовремя одумался. Едигей же отрицательно мотнул головой:

— Конечно же, нет! В открытом бою эмир раздавит войско ВСЕЙ Золотой Орды, в том я абсолютно уверен… Но когда Тимур осадит Каффу, то приведет с собой мой тумен — а заодно и многие тысячи моих соплеменников… Я же вхож в личный круг эмира — и смогу оказаться подле его шатра в нужное время с отрядом лучших, верных лично мне нукеров. А заодно и у шатра Тохтамыша…

Сделав короткую паузу, темник продолжил:

— Когда же я повергну обоих вождей, в осадном лагере начнется паника — и верные мне гулямы и ногайцы нападут на преданных эмиру воинов… Нападут внезапно, вооруженные и готовые к битве — фрязи же откроют ворота и ударят по татарскому лагерю извне. Вместе мы сумеем сокрушить всех наших врагов! И продолжим жить в добром соседстве и союзе…

Консул пригубил вина — нисколько из-за жажды, сколько желая скрыть свои размышления. Он не особо доверял неизвестному ему темнику, явившемуся из бескрайних степей Дешт-и-Кипчак; но проверить его слова вполне реально. По крайней мере, узнать наверняка, что Тохтамыш победил союз русичей и булгар именно с помощью эмира Тамерлана, отправившего Едигея на помощь хану… А заодно заслать в Туран лазутчиков под видом купцов — те хотя бы сумеют разведать, готовится ли эмир двинуть свои тумены на полуночь, или нет?

И если все сказанное ныне правда, Едигей предложил Джианнони дель Боско руку спасительной помощи. Так что и серебро жалеть нечего… Особенно под залог будущих торговых льгот! А уж там новоиспеченный беклярбек Золотой Орды сумеет решить вопрос и с торговой факторией генуэзцев на Руси…

Обдумав все последующие действия, консул заметно приободрился:

— Моя благодарность вам, сеньор Едигей, просто безмерна. Конечно, достаточного количества серебра, чтобы оплатить все ваши расходы, я не смогу собрать в ближайшее время. Да и согласитесь: будет не очень справедливо, если спасение Газарии оплатит одна лишь Каффа! У нас есть Оффициум, управляющий всей колонией — так что, обсудив ваше предложение с прочими нобилями, я смогу собрать столько серебра, сколько вам потребуется…

Джианнони прикинул в уме время на разведку и сбор денег, после чего продолжил:

— Мы будем готовы ближе к концу зимы.

Однако, увидев гримасу разочарования на лице темника, консул поспешно добавил:

— Впрочем, сундук серебра на подарки ключевым мурзам и бекам, а также некоторые другие дары уже лично для вас, мы сумеем приготовить уже сегодня!

Прожженный купец и политик, Джианнони неплохо разбирался в людях — в том числе и во лжи. От общения с Едигеем у него осталось двоякое чувство, и он не стал бы доверяться темнику, не подстраховавшись — но все же история, изложенная ногайцем, была весьма правдоподобна.

Вряд ли рядовой татарский мурза сумел бы придумать столь развернутую легенду только для того, чтобы выпросить серебра у консула Каффы…

Немного подумав, Едигей небрежно кивнул:

— Ближе к концу зимы вообще-то поздновато… Но я надеюсь, что вы успеете собрать серебро раньше — хотя бы половину того, что я запрошу. Тем более, мне самому еще нужно поразмыслить о том, сколько сундуков серебра потребуется в конечном итоге! Ну а пока…

Тут темник сально улыбнулся, бросив похотливый взгляд на античные скульптуры:

— Я слышал, что в Газарии полно красавиц-черкешенок на продажу; рабыни также могут послужить доброй платой моим воинам. Так почему бы нам не взять некоторое число девушек уже сейчас? Гулямы это одобрят… Да и я не прочь вкусить прелестей ваших гурий прежде, чем покину Каффу. Пожалуй, я мог бы задержаться до утра, воспользовавшись вашим гостеприимством, консул.

Джианнони с готовностью кивнул:

— Безусловно! Самые красивые невольницы послужат усладой славному темнику!

Темник Едигей.

Едигей с удовольствием вдохнул свежего морского воздуха, принесенного утренним бризом… Самое то остудить разгоряченное любовными ласками тело!

Честно сказать, вышедший на балкончик ногаец еще никогда не встречал женщин столь совершенных форм и изящества. Стройные и грациозные, подобно горным сернам… А белизне кожи черкесских невольниц позавидуют даже мраморные статуи древних мастеров!